И вечный поиск…(Книга о вечной жажде открытий, о поисках и находках, о путешествиях в прошедшее и будущее)
Шрифт:
Академики встречают сообщение об открытии шестьдесят пятого элемента аплодисментами. Сообщение об этом публикуется в «Докладах» Парижской академии. Лекок де Буабодран получает первые поздравительные письма. Ученые поздравляют коллегу с успехом.
Письма идут из Англии и Италии, из Германии и Швеции… А вот и еще одно. Ого! Из России. «И там знают о моем открытии». Ученый читает письмо. Он поражен. После теплого поздравления отправитель письма сообщает, что первооткрыватель галлия ошибся: удельный вес галлия не может быть равен 4,7. Его вес должен быть от 5,9 до 6,0.
Буабодран перечитывает письмо. Кто это пишет?
Менделеев! Известный русский химик.
Французский ученый задумывается. Откуда у химика
«Но почему он все-таки так уверен, что я ошибся?» И Буабодран решил проверить себя. Результаты повторного исследования были поразительными: Менделеев прав! Удельный вес галлия равен 5,96.
Как он мог это предсказать, даже не видя галлия?! Менделеев в письме упоминает о его статьях, опубликованных в 1869 и 1871 годах, пишет о какой-то периодической системе и о том, что еще тогда предсказал свойства галлия. Чудеса! Нужно немедленно найти и прочесть эти статьи… А затем чувство недоумения у Буабодрана сменилось восторгом. «Я думаю, нет необходимости настаивать на огромном значении подтверждения теоретических выводов г. Менделеева, — пишет он в своей новой статье о галлии. — Прорван круг неожиданностей, случайностей, слепого блуждания…»
Позднее знаменитый русский ученый К. А. Тимирязев писал: «Дмитрий Иванович Менделеев объявляет ученому миру, что где-то во всей Вселенной, может быть, на нашей планете, а может быть, и в иных звездных мирах должен найтись элемент, которого не видел еще человеческий глаз; и этот элемент находится, и тот, кто его находит при помощи своих чувств, видит его на первый раз хуже, чем видел своим умственным взором Менделеев, — это ли не пророчество?»
Проходит несколько лет после открытия галлия, и шведский химик Л. Нильсон открывает новый элемент — скандий, второй из предсказанных Менделеевым элементов, похожий по своим свойствам на бор.
Пять лет спустя, в 1886 году, немецкий химик Винклер обнаруживает в одном из редких минералов германий, родственный силицию (кремнию). Все свойства этого элемента, предсказанные Менделеевым за 15 лет до открытия, подтвердились с такой точностью, что пораженный Винклер пишет русскому ученому: «Уведомляю Вас о… новом триумфе Вашего гениального исследования и свидетельствую Вам мое почтение и глубокое уважение». В одной из своих статей Винклер так оценил открытие Менделеева: «Вряд ли может существовать более яркое доказательство справедливости учения о периодичности элементов, чем открытие до сих пор предположительного экасилиция; оно составляет, конечно, более чем простое подтверждение смелой теории, оно знаменует собою выдающееся расширение химического поля зрения, гигантский шаг в области познания».
Вот таблица, показывающая, с какой точностью предвидел Менделеев:
Так блестяще подтвердилось гениальное научное предвидение великого химика. Оно было основано на глубоком знании, на огромном многолетнем труде.
Ни одно открытие в химии и физике, сделанное после Менделеева, не потрясло созданного его гением здания. Наоборот, все они только подтвердили правильность и незыблемость великого закона природы. «Доступный нашему восприятию, — писал академик А. Е. Ферсман, — окружающий нас реальный мир веществ есть, в сущности, грандиозная таблица, развернутая по длинным периодам, разбитая на отдельные части. Будут, конечно, появляться и умирать новые теории, блестящие учения физики и химии будут изменять устаревшие понятия, будут открываться новые широкие горизонты, но несомненно, что периодический закон Менделеева будет жить всегда».
У
ЛЮДЕЙ НЕТ СИЛЫ БОЛЕЕ МОЩНОЙ И ПОБЕДОНОСНОЙ, ЧЕМ НАУКА.
ЗАСЕКРЕЧЕНО ВРЕМЕНЕМ
Дело прошлое, но последствия налицо.
Сколько лет автоматам?
Есть много вещей и машин, о которых невозможно сказать, кто их придумал, где они впервые появились. Первое колесо и первые часы, парус и компас, бумага и первая пороховая ракета… Об их происхождении можно судить только по археологическим находкам.
К таким «анонимным» творениям человеческого гения относятся, как это ни удивительно, и автоматы. История их теряется в тысячелетиях.
Еще выдающийся древнегреческий механик Герон Александрийский (он жил в Египте) написал книгу «Об автоматах» («автоматос» по-гречески — «само движущийся»), в которой собрал все, что знали в те времена об этих устройствах. Среди них был механизм, заменявший… продавца «святой воды». Принцип работы этого автомата древности был несложный: брошенная в щель монета падала на круглую пластинку и своим весом на короткое время открывала отверстие сосуда с водой.
Однако Герон Александрийский не был первым среди создателей таких механизмов. За несколько столетий до него грек Филон из Византии написал восемь томов, посвященных механике. Рассказывается в них и об автоматических устройствах.
В ту же эпоху, примерно 2400 лет назад, в саду философа Платона стояла скульптура — человек с флейтой. Каждое утро в один и тот же час каменный флейтист подавал звуковой сигнал ученикам Платона — пора вставать и идти на занятия!
Собственно говоря, это был привычный будильник, но оригинального устройства. Фигура флейтиста соединялась трубкой с пустой камерой, над которой находилась другая камера, в нее из большого сосуда — клепсидры — капала вода.
Когда она поднималась до определенного уровня, срабатывал механизм, открывающий клапан в нижнюю камеру. Вода вытесняла воздух, и он по трубке устремлялся к каменной фигуре с флейтой. Громкие звуки будили спящих.
Даже в средневековье, в эпоху всеевропейского застоя мысли, автоматические устройства не исчезли. А еще двести лет назад механическая утка французского механика Жака Вокансона крякала, поднимала и опускала голову, хлопала крыльями, клевала зерна.
«Механикусы» прошлых веков создавали самых разнообразных «механических людей» — музыкантов и парикмахеров, танцоров и игроков в карты. Отец и сын Дро, часовые мастера из Швейцарии, сконструировали и показывали на парижской выставке 1774 года «людей», которые играли на клавесине, писали, рисовали несложные рисунки.
Конечно, все такие устройства небольшой практической ценности. Но они свидетельствуют о том, что во все века были люди, способные создавать талантливые, непревзойденные для своего времени творения механической мысли.
Многие открытия создателей автоматов прошлого приняты современной техникой.
А когда же все-таки появились самые первые автоматы? Об этом трудно сказать что-то определенное.
У Гомера мы находим описание механической художницы, которая умела рисовать. О разных автоматически действующих механизмах сообщают папирусы Древнего Египта.