И восходит луна

Дайлан калечил себя в прямом эфире, рассуждая о повседневной жизни Эмерики, новых законах и политических баталиях. Но это было вовсе не самое странное в его шоу. Пару раз в год "О, эта божественная неделя" проводила шумные, чудовищные, вызывающие бурю противоречивых эмоций у зрителей реалити-шоу. Последнее случилось месяц назад, когда Дайлан с восторгом рассказывал, что хирурги научились проводить сложнейшие операции на мозге, дающие шанс на удаление считавшихся прежде неоперабельными опухолей. Методика однако требовала доработки и практики. Дайлан взял очередных смертников, убийц, отъявленных негодяев, и взял лучших нейрохирургов Эмерики. В прямом эфире, целую неделю, вся страна наблюдала, как Дайлан, воссоздав в мозгах преступников астробластомы, заботливо интересуется их самочувствием. А в конце недели семь нейрохирургов должны были провести операцию. Камеры транслировали записи сложнейших операций на всю страну. Для шестерых все прошло неудачно, но одного удалось спасти. Хирург, который сумел это сделать, получил грант в миллиард долларов от Дайлана лично.

А Дайлан, судя по всему, получил удовольствие.

Первое из череды его реалити-шоу было посвящено серийным убийцам, которые на скорость вырезали из себя орган за органом, а Дайлан обязался спасти и вернуть в тюрьму того, кто выдержит дольше всех.

Это были преступники, но то, что Дайлан делал с ними было бесчеловечным. Впрочем, он и не был человеком. И никто не мог ему запретить.

В нем причудливо сплетались добро и зло, потому что еще Дайлан, в своем храме, вовсе не в рамках чудовищного шоу, исцелял больных раком. У него были два дня в году, когда желающие приходили в его храм и получали совершенно бесплатную помощь. Они уходили исцеленными, целиком и полностью. Дайлан управлял раковыми клетками, бешеными зверями, бактериями и вирусами. Однажды он наслал орду бешеных лисиц на законодательное собрание штата Тексас во время обсуждения очередного закона, ограничивающего право на аборт и количество клиник, предоставляющих эту услугу.

В "О, эта божественная неделя" Дайлан сказал, что избавил женщин штата от утомительных протестов, а законодатели, принимающие такие законы в любом случае никогда не сталкивались с живыми женщинами и не отличат их от бешеных лисиц.

Дайлан был чудовищем не только с точки зрения человеческой этики, но и с точки зрения человеческой эстетики. Сейчас, когда он шумно вещал о чем-то, активно жестикулируя одной рукой, Грайс видела в центре его ладони странную дыру, похожую на клапан, окруженную розовым хрящиком. Вторая его рука покоилась на руке Маделин Филдинг, актрисы топ-класса, с которой они, согласно всем медиа-источникам, были вместе уже довольно давно. Их пальцы были тесно, интимно переплетены, но кроме того ее руку оплетало длинное, тонкое щупальце с жалом на конце. Дайлан умел выпускать их и прятать, как кошка прячет когти, чем часто пользовался во время шоу. Логотипом его программы было щупальце, скрючившееся в форме знака вопроса. Эту наклейку можно было встретить на бамперах, обложках айфонов и айпадов, автоматах с газировкой, да и вообще - где угодно. Длинные, тонкие щупальца Дайлана - следствие игры генов, вернувших ему то, что некогда принадлежало его далеким предкам, стали его брендом. Грайс видела даже мягкие игрушки в форме этих щупалец, как, впрочем, и мягкие игрушки, представлявшие собой плюшевых мертвых преступников. Подростки любили кровавый фанстафф из его шоу.

Дайлан с восторгом обсуждал проблемы приютов для животных, существующие в их прекрасной стране. Они с Маделин не расцепляли рук, однако она вела свой собственный разговор с каким-то представительного вида мужчиной, сидевшим позади Дайлана. Грайс попыталась сделать вид, что ей совершенно не интересна Маделин, однако слишком часто Грайс видела ее в кино, и против воли взгляд все время возвращался к ней. У нее были светлые волосы, вившиеся до лопаток крутыми, как спуски каньона, локонами. Ее лицо было идеальным, кошачьи глаза, подчеркнутые протяженными стрелками, блестели от шампанского. Она смеялась, смех у нее был гортанный, нежный, такой, который любого с ума сведет. Она была бледная, будто алебастровая статуэтка, с точеной фигурой, достойной руки скульптора. Потоки света исчезали в ее бриллиантовом колье, струившемся по открытому декольте. Платье на ней было слишком броское, красное, обтягивающее. Такие платья не прощают изъянов фигуры. У Маделин их не было.

Странное дело, она была точно такой же, как на экране, как на фотографиях в журнале, никто не добавлял ей красоты в фотошопе, как Грайс всегда себя утешала. Она была идеальной от природы, обладала той красотой, которую превзойти нельзя, сколько бы часов ты не провела в салоне красоты.

Грайс делала вид, что рассматривает кого-то позади Маделин, но Маделин поймала ее взгляд, синие, доходящие до небесного безумия глаза, блеснули. Она подмигнула Грайс, а потом тут же возвратилась к своему разговору.

– О, разумеется, мистер Робертсон, - щебетала она.
– Это могло бы быть интересным проектом.

Браслет с бриллиантами съехал с ее запястья к локтю, и она нежным движением наманикюренных пальцев поправила его. Теперь Грайс видела только ее мраморную спину, ярко выточенные лопатки и шелк волос, спадающий по ним.

Говорили, Маделин - алкоголичка, балуется наркотиками и частенько ложится в наркологическую клинику, однако еще ни один из навязчивых папарацци не выяснил, в какую. Она была совершенно безумной скандалисткой, число шумных голливудских ссор вокруг нее было так велико, что ее прозвали "яблоком раздора". Роман Маделин с Дайланом был легендой всех таблоидов, они расставались и сходились уже, наверное, сотню раз, изменяли друг другу, портили имущество друг друга, но когда были вместе - счастливы были невероятно.

Однажды в конце "О, божественная неделя" Дайлан спел песню, посвященную Маделин. Он до крови разодрал себе пальцы струнами, выводя:

– Любимая, вернись ко мне, я так хочу быть с тобой, что убью твоего кота! Я бы убил всех, кто тебе дорог, но ты больная социопатка, поэтому я ограничусь котом.

Подчеркнуто издевательская, эта песня обошла интернет, и до сих пор всплывает в популярных видео, стоит зайти на ютуб.

Второе видео с ютуба, которое взошло миллионами просмотров, это запись с камеры наблюдения, где Маделин дерется с двумя девицами на улице. Грайс его не смотрела, однако комментаторы визжали от восторга, называя курами всех участниц. Что в том инциденте произошло никто так и не узнал, девушки не обратились в полицию, а качество съемки было слишком плохое, чтобы их опознать. Фанаты, разумеется, тут же принялись строить конспиративные теории о том, что это диллеры Маделин. А Маделин только морщила пухлые, блестящие губы и говорила, что ее пытались ограбить.

Одно было ясно: для изнеженной звездными ролями девицы, она дралась слишком здорово. Скандал этот и все еще иногда муссировался третьесортными газетенками, не сумевшими найти ничего свежее.

Какая она красивая, думала Грайс, вот эта женщина достойна бога. Грайс видела, как кончик щупальца с жалом - острой костяной иголкой, поглаживает пальцы Маделин. Никогда Грайс не понимала, как он управляет этими штуками. У нее не хватало фантазии представить, что сгибать их в любом направлении, свивать вокруг чего-либо, было для Дайлана так же удобно, как для нее, скажем, взять в руку стакан.

Наверное, меньше всего во всю эту разношерстную компанию гостей, включая родственников из Юэты, вписывалась младшая сестра Кайстофера и Дайлана - Аймили. Она была совсем молоденькой, на десять лет младше своих братьев, ей только в этом году исполнилось двадцать, однако она уже успела обеспечить своей семье крупные проблемы с репутацией. Аймили была против всякого рода лицемерия, называла себя либеральной анархисткой, носила майки с Че Геварой без лифчика на светских приемах и показывала средний палец всем виднейшим деятелям культуры, политики и науки, которые когда-либо бывали в ее храме, чтобы отдать ей дань уважения.

Сейчас Аймили с самым унылым видом склонилась над тарелкой, она возила ложкой по тушеной оленине с трюфельным соусом, нарочито набирая густой, вязкой жидкости и позволяя ей медленно стекать вниз. Скатерть вокруг нее уже была заляпана предыдущими блюдами, разоренными ей.

У нее были длинные, спутанные волосы русого, нежного, цвета, как будто в палитре были идеально смешаны краски Дайлана и Кайстофера. Волосы у нее были естественные, не завитые и не выпрямленные, не слишком хорошо расчесанные, но густые и красивые. Ей не хватало только хайратника, чтобы воспроизвести эффект семидесятых на голове полностью. У Аймили было милое, беззащитное лицо глазастого ребенка, по-своему красивое и уж точно - очаровательное. Детскость, нежность ее черт портили залегшие под глазами и на крыльях носа синяки, видимо, от бессонных ночей. На Аймили была рваная на ребрах майка с надписью, сделанной явно вручную - "Нахрен полицию" и ядерно-розовая юбка, пышная и сшитая из сетки, очевидно, самостоятельно и не слишком старательно. На ногтях блестел обгрызенный бирюзовый лак с блестками. Казалось, еще чуть-чуть и она положит ноги на стол, а потом громко выругается. В ней самым странным образом сочетались расхлябанность и наглость с очарованием детской хрупкости.

Грайс слышала, как она спокойным, монотонным голосом говорит своему соседу:

– Полный бред, да?

Аймили была зависимой от азартных игр, и однажды, так и не отыгравшись в одном из казино Лэс-Вегаса, она превратила в пепел целый квартал. Кайстофер извинялся публично и не единожды, однако все попытки принудить сестру к раскаянию не увенчались успехом. В конце концов, Кайстофер и Дайлан запретили работникам казино выигрывать у нее, что, в общем, они, наверняка, и без божественного вмешательства усвоили. Аймили быстро стало скучно, однако эта воспитательная мера не обеспечила результата - Аймили умела создавать иллюзии, в том числе и изменять собственную внешность. Среди работников казино ходили слухи о том, как среди игроков можно распознать молодую богиню под прикрытием, однако с поличным ее еще не ловили.