I Will Be The End of You
Шрифт:
Дорохов побежал первым, Зарак отстреливал особо прытких, потом они поменялись местами. Через несколько секунд пристройка к вышке была занята. Зарак тут же занял позицию у угла, Дорохов же не преминул залезть на крышу, где уже ему были видны закоулки. Хомяки и не думали кончатся. Но тут Евгений услышал то, чего больше всего боялся. Громыхающие шаги, и высокий темный силуэт, виднеющимся за густым туманом позади бараков.
– Твою мать! – похоже, Баки тоже это увидел. – Макс, бросай эфир, и быстро к “восточникам”, немедленно!
– Это та самая мини-копия Годзиллы, да? – меняя магазин, заметил турок.
–
– Вивиан?! – заговорил Баки сквозь свист серебристых существ и оглушающую стрельбу. – По моей команде зажигаешь побережье!
– Так точно! – донесся ответ Вивиан. Она и командир Беркли-1 держали самую высокую точку. И после того, как Уилл и Макс перебазировались, Баки приказал прикрывать их, они займут крайнюю правую точку, чтобы комки не смогли обойти их с тыла.
Перекрестный огонь, свист. Из тумана появилась “химера”. Она залезла на крышу барака, и тот лишь каким-то чудом удерживал её. Эта огромная тварь не была похожа на ту, что они встретили ранее, пару часов назад. У этой была более острая морда и белые полосы. Значит, Симонс всё-таки справился…
– Вивиан! Как только эта сука двинется с места, подрывай всё что есть!
Будто услышав Баки, химера двинулась вниз, слезая с барака.
Вивиан глубоко вздохнула.
Звон в голове, несколько бараков взлетели на воздух. Дикий рев химеры, предсмертные хрипы комков, чья шерсть в мгновение ока загорелась. Огонь распространился очень быстро. Картер словно оградила маленький клочок побережья от всей Арктики. В костюмах стало жарко.
Общее ликование. Комки пошли на убыль, а гигантская тварь отступила, правда, её тень до сих пор продолжала находиться в тумане.
– Вертолет! – закричал Уилл. – Он летит, я слышу его!
– Аллах всемогущий, – ухмыльнулся турок. Евгений просто улыбнулся.
– Наконец-то! – впервые за все время потасовки произнёс Том, Дорохов про него было и забыл.
– Так, команда, не время расслабляться! – вместе с его словами снова появился свист. – Максимальная концентрация! Зачистить всё, что движется! К вертолету передвигаемся парами! Уилл, Макс, вперед!
Радист и Би пошли вперед, несясь на всех парах. Потом пошел Томас, после него Зарак и русский. Вивиан и Баки были последними. Они уже видели приближение самолёта.
– Баки! Ты приказал сказать, когда идет матка?! – закричал Макс. – Так вот они прут как клопы с моего сектора! Их десятки!
– Твою мать! Закидывайте их чем можно! Ели она попадет на вертолет, все пропало!
– Есть! – чех выпустил гранату из подствольника, и самая ближайшая матка разорвалась на куски.
Гул винтов вертолета. Дорохов пытался не дергать голову. Сейчас решающий моменты.
– Ещё “годзиллы”! – проорал турок. – Их… Уже три!
– Да какого?! – командир Беркли-1, кажется, испугался, впервые за все время.
Сквозь огонь, на площадь порта, шли “химеры”. Они не обращали внимание на пули. И их черные глаза были направлены на людей, оберегающих вертолетную площадку.
– Боже, спаси и сохрани! – перекрестился чех.
– Пилот Фрост, я уже на подходе, Беркли-1, будьте готовы! – раздалось в микронаушнике.
– Давай быстрее, ради всего святого! – прокричал Би, так
как комки продолжали идти вперед, и свистеть уже над ухом.– Сами попробуйте! Туман, дым, и эти ваши твари внизу! – огрызнулся Фрост.
Между тем, вертолет уже шел на посадку, и вся группа, не сговариваясь, встала в полный рост.
Химеры это заметили. И одна из них пошла в атаку, в то время как остальные остановились.
– Чёрт! Весь огонь на “химеру”! Из всех орудий! – в ход пошли все остатки боезапаса команды. Но только лишь прицельный выстрел в глаз от Вивиан остановил тварь. А комки воспользовались секундной паузой в обороне и чеху пришлось сражаться с ними в рукопашную. Вивиан вскрикнула, комки стали запрыгивать ей на спину, но Баки вовремя пришел на помощь. Кольцо сузилось мгновенной, в ход пошли штыки и удары ногой. Вертолет снизился на минимальное допустимое расстояние.
– Все на вертушку! Бегом! – заорал Баки, и выбив мозги ещё одному комку прикладом, рванул вперед и первым запрыгнул на борт, где стал помогать остальным. Вторым запрыгнул чех, и его огневая помощь сверху была неоценима.
– Чёрт! Заклинило! – закричал Би. Он бросил пулемет, и стал отбиваться руками, но комки набросились на него всей толпой. Дорохов и Макс были дальше всех, из-за чего они драпали от комков со всей мочи, буквально прыгая по головам и телам.
– Эта тварь идет! – воскликнул Фрост. – Я взлетаю!
– Стой! Там ещё наши! – закричал Баки, помогая залезть на борт Вивиан, в чью ногу впился комок.
Но топот был уже слышен. И “химера” неслась на всех парах вперед. Макс бросил в неё гранату. Но таймер был выставлен неправильно. Граната просто отскочила от её туши. И отлетела обратно.
Дорохов только и успел рухнуть вниз. От осколков его спасли туши, но от звука у него заломило всё тело, его контузило. Судьба Макса была неизвестна.
В ушах ультразвук, давящий на мозг. Отдаленный свист комков. Взлетающий вертолет. И только Дорохов видит матку, зацепившуюся за днище фюзеляжа. Несколько комков успели запрыгнуть на шасси, и теперь терроризировали всю компашку.
Всё потеряно. “Химера” не успела сбить вертолет. Но матка ведь попадет на корабль. Даже сейчас её уже не видно. И если зараза попадёт на материк…
Дорохов кое-как встал, упираясь на трупы серебристых существ.
Радиста убило осколками. Уилла Би разорвали на куски. До сих пор ужасная боль в голове.
Надо вернуть всё на свои места.
Открыл рюкзак. “Граммофон”. Даже не поставил его на штатив. Ничего не измерил, не поправил горизонт. Для того, что он хочет сделать, это не нужно.
“Мощность: максимальная.”
“Площадь рассеивания: два километра.”
“Интенсивность: максимальная.”
Все параметры заданы. Осталось нажать красную кнопку. Небольшое усилие над собой.
Синий туман. Кристаллы льда. Словно ядовитым плющом он стал расти. Он был эпицентром всего этого. Обжигающий мороз. Он словно стал стеклом.
Сознание испаряется…
Удушающая тишина встретила его.
…
Он долго не мог понять, почему всё остановилось. Руссо с застывшим взглядом тревоги и надежды. Его дыхание. И между всем этим стоял он. Он видел всё это, словно смотрел фильм.