I Will Be The End of You

– А теперь слушай внимательно и засовывай себе это в черепушку! – нисколько не смягчился разгневанный Роботник. – Я улетаю. Буду искать новое место для перелёта Беты. Эти чёртово зверьё наверняка уже всему миру растрепало про базу! Даже удивительно, что до сих пор никто не напал на нас. – закрутил ус на палец Айво, призадумавшись. – Неважно. Твоя задача - ничего не делать! Не ломать, не деструктурировать, не убегать, НИ-ЧЕ-ГО! – заплевал объектив своей камеры доктор. Неудивительно, что он до сих пор злится за случай… девятилетней давности?

– А что именно “ничего”? – зря пёс переспросил. Динамики интеркома захрипели от перегрузки.

– …ты понял?! – единственные слова, которые смог разобрать пёс.

– Вас понял. – выдохнул Саб, опустив руки. Снова мучительные часы в одиночной камере под названием “разум”.

– Нихрена ты не понял, ты… – подбирал ругательство Эггман. – Кожаный засранец!.. – Эггман опустился в кресло. – Ты ведь и часа не просидишь на заднице ровно, – пробубнил он. – О, эврика! Так, слушай, ты, альбинос. Через час в “вспомогательную Эгг-операционную систему” подгрузится Нинель. На время ты переходишь под её командование. Уж она-то найдёт чем тебя занять!

– Вас понял, – разумом Саб боролся с мыслями, окутавшими его. Снова молчание.

– Аргх! Пошёл к чёрту! – яростно завопил Эггман и выключил передачу видеосигнала.

Около минуты Саб продолжал стоять и смотреть в потускневший экран интеркома. Потом он просто скатился по стене и свалился на пол обессиленный.

Его уже не было в комнате. Пустота обвилась вокруг него плющом и проложила дороги во все двери. За которыми ничего нет.

Пёс заставил себя пойти.

Всего несколько часов, правда? Может, ещё удастся… Использовать чит-код.

Саб никогда не забывал об этом. Воспоминания снова очнулись. Его кровожадность и смертолюбие - главные черты.

Держался за голову, стараясь не потеряться в сотнях коридорах.

Не сейчас, Кайт.

Он прекрасно понимает, что собирается сделать. Не в силах перечить проснувшемуся инстинкту. Если это уничтожит время… если уничтожит… ничего не поменяется.

– Пожалуйста! Нет! – срывает голос. Сжалась в уголке комнаты. – Я не переживу ещё один раз! Не надо!..

Саб держит карточку пленницы. “Анабель”.

Девушка плачет, хоть её слёзы скрыты тьмой, а крики задушены мыслями Саба. Всего один шаг. Ей, вероятно, уже не выжить в “объятьях” пса. А нужно ли ей жить после такого? А нужно ли псу? А нужно ли вообще кому-либо.

Карточка с именем рыжеволосой девушки упала на пол.

Анабель завизжала от страха, но она никуда не могла деться от монстра, стоящего в дверях её клетки. Она уже не будет пытаться выбраться из его рук. Она уже не будет срывая связки пытаться пересилить следы от укуса на шее. В её потускневших глазах лишь желание того, чтобы всё это закончилось.

Саб всё также продолжал стоять и прислушиваться к отдалённым звукам внутри черепа. Они отделены от общей массы, они эфемерны, они раздражают. Это губительно, заразительно. Инстинкт трубит во все уши, кровь бешено стучит по вискам.

Тебе же хочется.

Потерять время. Удовлетворить своего “монстра”.

Так чего ты ждёшь? Ты же ведь приятен себе в те моменты.

Может хватит ломаться?!

Ходит по внутренним стенкам грудины. Проводит пальцем по солнечному сплетению, словно щекочет.

Убей время.

Ударил по стальной стене. Осталась вмятина. Девушка пала ниц, шёпотом молясь о милости невидимому человеку.

Повернулся и закрыл за собой дверь.

Есть ещё один способ. Он не такой действенный, конечно же. Но… он более многогранен, чем плотское услаждение. Ему стоило больших душевных сил не повернуться и завершить начатое.

Саб знает о многих тайнах Эггмана. Некоторые из них создал сам пёс. Но кое-что усатый долго скрывал. Примерно три года. С его-то умом странно, что он не замечает пропажи ценных “вещей”.

Всего через несколько минут и выломанных дверей альбинос оказался в том самом белом помещении. Сотни пустых коек, стоящие в своих шкафчиках медботы. Хирургическое оборудование. Но самое главное таилось не в этом месте, наполненном ужасом творящихся здесь происшествий.

Стеклянный стеллаж. Стойка с особыми препаратами была не закрыта. Хозяин не ожидал, что его любимый не ручной монстр попадёт сюда. Медленными движениями открыл стеклянную дверцу. Надо же.

Монстр не кричит. Не бьётся в истерике. Абсолютная тишина. Саб знает, что это лишь затишье перед бурей. Из превратившегося в штиль моря мыслей, он уловил одну - смешение некоторых веществ из этих склянок Эггман использовал в “гроздях смерти”. Там был Соник, совсем недавно.

Убивает сознание, хех?

Монстр не убьёт тебя.

Ему жаль терять такую возможность. Но приказы телом уже не исполнялись.

Только почувствовал сломанную иглу в предплечье. Выдрал её зубами вместе с кожей.

Выплюнул. Вкус собственной крови стал катализатором шторма в голове.

Ночь была тёмная и ветренная. Хотя это было на руку Коммандеру ГАН ОФ, сидевшем в мобильном штабе и принимающим доклады о готовности к штурму. Скрыть хоть и слабую, но улыбку Аврааму Тауэру не удавалось.

Правда повод для радости был двоякий. С одной стороны, кусочки сложились в пазл, с другой - чёртов Эггман, оказывается, всё это время был буквально под носом у национальной организации! И эта его “база”, напоминавшая о былых временах Дэс Эгг не вызывала доверия. Но удар надо наносить сейчас, пока Парижский Совет Безопасности ГАН не раздул из этого очередное “вторжение”. Впрочем, ничего не поменялось и люди имеют полное право так считать.

– Коммандер? – в палатку вошла Сицилия Крастманн в парадно-выходной форме. Берет, скосившийся на бок больше положенного, грязь на каблуках и затяжки на чулках говорили о том, что она уже явно пожалела о своём желании поехать сюда вместе с Тауэром. Представившись, она поправила берет, поправила русые локоны и присела на стул около стола.

Странно называть её за глаза девушкой. По паспортным данным ей сорок три. Вот ведь.

Но Коммандеру было некогда окунаться в свою бурную героическую молодость.

– Ваши действия скажутся на отношении к вам в будущем, Эйб, – полуофициально начала она.

– Все мои действия сказываются на моём будущем. – спокойно ответил Тауэр. – Если бы я не попал в Турцию, я не был бы здесь. Если бы не моя бурная учёба в университете, меня не было бы здесь. Всё влияет, Сицилия. Уж тебе ли не знать. – чувствовалось, что он скорее выдавливает из себя совсем не то, что хочет сказать на самом деле.