И я позавидовал им

Сколько был в отключке не знаю.

Очнулся. В отсеке полная тишина. Аж в ушах звенит.

Не работает ни вентиляция ни турбина. Остальные приборы тоже молчат.

Только аварийный свет горит.

Очень сильный дифферент на нос. Корпус лодки так сильно наклонился в

сторону носовых отсеков, что даже трудно ходить. Приходится держаться за

приборы. Это очень плохой знак.

Почему рулевой не выравнивает лодку? Или мы так резко погружаемся?

Посмотрел на часы – 14.34.

Значит я был без сознания минут пять.

На голове огромная шишка, но крови нет.

Странно почему нет сигнала тревоги?

4

Почему никто не бежит в отсек?

Где народ?

Ведь по любой тревоге или нештатной ситуации все должны

моментально прибыть в свои отсеки и занять места по штатному расписанию.

Беру микрофон переговорного устройства «каштан» и жму на кнопку

«Центральный пост».

– Центральный, восьмому на связь!
– а в ответ полное молчание.

– Центральный, восьмому на связь!
– опять тишина.

Что за чёрт!
– думаю. – Как такое может быть?

Судорожно начинаю тыкать на все кнопки отсеков.

– Ответьте восьмому!
– уже кричу в микрофон.
– МУЖИКИ!

Никто не отвечает.

В голове разные мысли: Хорошо если это просто проблемы со связью. А если

нет? Даже не хочу думать о плохом!

Кручу ручку аварийного телефона. Он как на Авроре – неубиваемый.

Работает, когда крутишь ручку и тем самым запитываешь его.

Ответили мне только из седьмого.

– Седьмой отсек. Матрос Краснов слушает.

– Краснов? … Николай, - обрадовался ему как родному.
– Что там

случилось? Где все?

– Сам не знаю! В центральном молчат. Моего каплея до сих пор нет, - он

выругался матом.
– Может мне сходить, узнать, что там?

– Ни в коем случае!
– заорал я в трубку.
– Отсек покидать нельзя ни при каких

обстоятельствах. Будем сидеть и ждать.

– Понял. Сидеть и ждать, - мрачно согласился Краснов.
– А как думаете, что

это может быть?

– На подводную скалу не похоже. Мне показалось, что сильный взрыв был.

Может на мину напоролись. Судя по дифференту, в носовых отсеках вода.

– На какую мину?

– Откуда я знаю? Может на современную, а может с войны плавала и нас

дождалась.

– А может это торпеда у нас рванула? Ну, как на «Комсомольце»?

– Во первых не на «Комсомольце», а на «Курске». А во вторых вряд ли. После

той аварии все торпеды такого типа сняли с вооружения, - заверил я его.

– И чё теперь делать?
– матрос опять задал риторический вопрос.

– Коля, я сам ничего не знаю. Понимаю только, что нам положено сидеть в

своих отсеках и следить за обстановкой. Значит будем сидеть и ждать.

– Понял. Если что, звоните.

5

– Давай, не дрейфь, прорвёмся, - попытался подбодрить его я, хотя сам был в

полной растерянности.

В голове теперь уже были только плохие мысли.

Куда все делись?

На лодке девяносто человек! Где все?

Что там произошло?

Сердце колотится как маятник, аж в ушах долбит.

Спокойно. Без паники, - успокаиваю сам себя.
– Что я должен делать по

штатному расписанию в случае тревоги?

В этот момент опять сильно трухануло.

Сильно но уже без взрыва. Скрежет металла был ужасный.

Еле устоял на ногах.

Погас свет.

В полной темноте нащупал аварийный фонарь. Включил.

Теперь дифферента почти не было. Только небольшой крен на правый борт.

Понял, что это лодка ударилась об грунт. Значит ей никто не управляет!

Полный п _ _ _ ц!!!!

Зазвонил аварийный телефон.

– Товарищ мичман, что это было?
– кричал в трубку Краснов.

– Это Коля ж _ _ а!
– как можно спокойнее сказал я. Мы на грунт упали.

– И что?

– Не хочу тебя расстраивать, но по ходу мы с тобой одни остались.

– Как одни?
– не понял он. – А где наши? Где командир?

– Командир, Коля с остальными и нам они уже не помогут, так же как и мы им.

А мы с тобой ещё живы, потому, что переборки наших отсеков были задраены.

Прав был старпом, когда орал на всех за открытые переборки в море. Ох как

же он был прав…

Краснов задумался.

– Разрешите я к вам приду, - спросил он упавшим голосом.

– Нет, - отрезал я.
– Ты же знаешь, что отсек покидать нельзя ни при каких

обстоятельствах. Следи за обстановкой. Осмотрись. Фонарь нашёл?

– Нашёл.

– Как давление?

– Нормальное.

– Что увидишь, или услышишь, сразу звони.

– Понял, - тихо сказал он и отключился.

6

Вроде бы немного пришёл в себя. Начинаю осознавать всю

«перспективу»

Мысли просто чёрные.

Глубиномер показывает 130 метров. Это приговор.

Через кормовой люк не выйти.

По буйрепу можно подняться только до 100 метров и то это в теории. На

практике мы этого никогда не делали.

Нашёл свою «ИДА -шку». «ПДУ-шка» висела на животе. Это такие

дыхательные устройства с запасом воздуха на случай пожара.

На час воздух есть.

Принёс «ИДА-шку» командира отсека. Это ещё сорок минут воздуха.

В мозгу одна мысль – Неужели всё?

Температура в отсеке резко падает.

Уже 7 градусов и продолжает падать. Дрожу.

Одел фуфайку, а сверху натянул гидрокомбинезон. Он безразмерный.

Немного согрелся.

Вдруг запахло горелым. Осмотрелся.

Странный цвет у переборки седьмого – тёмно багровый.

Подошёл. Пыхнуло жаром. Плюнул – аж зашипело!

Там же Коля!
– обожгла мысль.