И залпы башенных орудий…

– Это ты кому? – поинтересовался Копаныгин.

– Это я себуму.

– А-а… Поднимайся, а то я запускаю рейсовый.

– Сейчас…

Аварийный бот не развивал большой скорости, и обратный путь до Гаданды растянулся на сутки. Но вот пухлый зеленый шар лег под аварийный бот и медленно покатился, занимая полнеба водянистым горбом.

– Начали спуск, – сказал Копаныгин. Говорить ему в принципе и не надо было, но привычка повторять команды вслух осталась еще с дипломных перелетов в ВШК, ее не вытравишь. Да и зачем?

– Высота сорок пять. Двигатели на торможении…

Навалилась тяжесть – среди оборудования аварийных ботов гравикомпенсаторы предусмотрены не были.

Облачность внизу не клубилась, пухлые белоснежные тучи, в западинах отливавшие малахитом, кучились на востоке. Мглистая дымка вилась вокруг, размывая виды. Хотя что увидишь с такой высоты?

Виктор заметил, что Таппи в скафандре сильно вздрагивает.

– Эй, ты чего? – встревожился он.

– Н-ничего… – выдавил Нупуру. – П-просто к-колотит всего…

– Ты часом не заболел?

– Отстань от него, – посоветовал Копаныгин. – При чем тут болезнь? У Таппи нервная реакция пошла… Знаешь, сколько длился наш бой? Ровно восемь минут! И за эти восемь минут…

– Я понял, – буркнул Виктор.

– Высота двадцать один. Перехожу в горизонталь!

Горизонт приподнялся, покосился и опустился ниже тупого носа бота.

– Во! – обрадовался Михаил. – Пеленг пошел! Сяду-ка я на киберпилоте, вот что…

Аварийный бот прошел над городом-портом и встал на дыбы. Со звонким щелчком вышли три посадочные опоры.

– Полная мощность на оси!

– Выполняется, – ответил киберпилот монотонным голосом.

– Половина мощности на оси!

– Выполняется…

– Реактор на холостой ход! Холодная тяга.

– Иду на посадку холодной тягой.

– Реактор – ноль! Стоп при стыке!

– Ноль-ноль.

– Двигатель стоп!

Бот качнулся, приседая, и замер. И тишина…

– Приехали… – прокряхтел Копаныгин.

Виктор первым прошагал в кессон. Брезгливо перешагнул себума, отпер внутренний и внешний люки. Выглянул и замер с колотящимся сердцем.

Города-порта больше не было. На месте космодрома парила километровая проплешина остекленевшего шлака. От зданий космопорта остались только фундаменты – щербатые, совсем черные, они блестели, словно облитые толстым слоем глазури. Было очень тихо, только потрескивание остывавшего пластолита слышалось в наушниках да унылое посвистывание ветра. А потом за спиной Виктора, в отсеке, зазвенел, захлебываясь, сигнал радиологической тревоги.

Глава 3. Передовая

– Жабы и здесь уже побывали, – глухо проговорил Копаныгин. – Т-твари…

– Вот теперь я тебя понимаю от и до, – высказался Нупуру.

Середа только отмахнулся – не до того.

– Пошли, – сказал он. – Поищем. Может, кто остался…

Он спустился с пологого откоса на стекломассовое шоссе, покрытое вздувшимися пузырями, и пошагал к городу. Пузыри под ногами лопались и противно хрустели. Чем ближе он подходил, тем больше деталей бедствия замечал – стены, припорошенные жирным черным пеплом; скрученные от жара решетчатые мачты микропогодников; остовы куполов-капониров – только дуги обгорелые торчат, с них грязные сосульки свисают, отражаясь в лужах расплавленного спектрогласа. Виктор потрогал пяткой сапога – поверхность лужи не прогнулась, спектроглас давно застыл.

– Трупов не видать пока, – с надеждой заметил Нупуру.

– Здесь знаешь какая температурка была? – вздохнул Копаныгин, обходя перевернутый вездеход с потекшими от жара эластичными гусеницами.

– Но не все же сразу! – отчаянно воззвал Таппи.

– Может, и не все, – сжалился над ним. Михаил.

Искали до самого обеда, но никаких следов уцелевших так и не нашли. Даже Нупуру угас.

– Пошли, – буркнул Копаныгин, – поедим…

И в этот момент до слуха Виктора донесся глухой свист.

– Ти-хо! – крикнул он и прислушался.

– Вон они! – заорал Таппи, подпрыгивая от возбуждения. – Вон! Я же говорил! А вы не верили!

Он захохотал, хлопая себя по ляжкам и тыча пальцем в сторону моря. Оттуда, стелясь над грязными волнами, подлетали пять или шесть глайдеров-антигравов. Они сделали круг над разрушенным городом и сели за околицей, с наветренной стороны.

– Правильно! – оценил Копаныгин. – А то нанесет активного пепла, и лечись потом целую неделю…

Виктор стремительно пошагал к месту посадки глайдеров. Народу из них повылезло много, человек тридцать, и Середа повеселел – в Порт-Гаданде всего-то числилось тридцать семь человек планетологов и космозоологов. Подойдя ближе, он заметил и присутствие женщин.

– Кто вы? – крикнула одна из них, шатенка в автоном-комплекте не по размеру.

Виктор опустил щиток и отдал честь, прикладывая руку к шлему:

– Младший командор Середа, честь имею!

– Командор Копаныгин! – отрекомендовался Михаил.

– Кибернетист Нупуру, – представился Таппи.

– Так вы с корабля?! – обрадовался сухощавый, очень смуглый парень лет тридцати. – Он на орбите, да?

– Ага! – весело согласился Копаныгин.

– А скоро сядет?

– Скоро! И года не пройдет, как все его обломки выпадут вдоль экватора!

Лицо сухощавого вытянулось.

– Они и вас… тоже? – выговорил он.

Копаныгин хмуро кивнул.

– А как вы умудрились выжить?

– А мы вовремя умотали на острова! – воскликнула рыжая девушка с пронзительно-зелеными глазами.

Сухощавый вздохнул и протянул руку Виктору:

– Ксенолог Чак Кэссиди, по совместительству – начальник базы… Бывшей базы.

Виктор снял перчатку и пожал ему руку.

Монтировать временный лагерь закончили уже в темноте – две луны висели в черно-зеленом небе, и еще три десятка звездочек размытыми пятнышками света мерцали в зените, складываясь в незнакомые созвездия. Лагерь собирали из надувных куполов, которыми был набит отсек аварийного бота. Купола делались из силикета, не пропускавшего радиацию, и за их тонкими стенками можно было снять наконец чертовы скафандры и освободиться от автоном-комплектов.

Тишина над полем стояла полнейшая – ничего ползучего, летучего, бегучего не появлялось в окрестностях «космодрома». Таппи еще сыскал в себе силы поухаживать за шатенкой, космозоологом Васнецовой, которую он через пять минут после знакомства уже называл Дашенькой, а Виктор заполз в спальный отсек.

Было невыразимо приятно лежать на чистой простыне, глядеть сквозь гибкий иллюминатор в вогнутой стене на луны и чувствовать, как сон властно подчиняет себе твое тело, начинает путать мысли в голове, отдаляет негромкие голоса, доносящиеся из главного купола, и отвлекает от мыслей о случившемся. О войне…