И замок в придачу

Звуки и запахи сводили с ума, но я старалась не обращать на них внимания. Где-то лилась вода, раздавалось лязганье ножей и посуды, кто-то раздавал отрывистые приказы, но кухня пустовала. Не хватало еще до психбольницы докатиться. Я и так там уже одной ногой.

Кладовка нашлась в одном из закутков рядом с раковинами. Распахнув ее, я заорала от ужаса, потому что в темноте отчетливо блеснули знакомые глаза. Голубые глаза! Которые тоже заорали в ответ!

– Не кричи! Молю тебя! – прыгнул на меня кот, закрывая мне рот лапой. – Если он тебя услышит, то найдет нас!

– Кто он? – выдохнула я, отплевываясь шерстью.

– Мяу! – снова начались песни о главном, а я таки запихнула кота обратно в кладовку, запирая за нами дверь.

Еще и бочку притянула, чтобы вход перегородить. В темноте сидеть было не очень комфортно, но у нас имелась подсветка – кошачьи глаза светились, словно две лампочки. Больше того, у него и шерсти стало раза в три больше.

Пушистый наглец забился на одну из пустующих полок и сейчас трясся там, глядя на меня с явным укором.

– Что? – прошептала я.

– А ты с собой ничего пожевать, случайно, не брала?

Глаза я закатила непроизвольно. Рвано выдохнув, села на одну из бочек и принялась ждать. Если честно, и сама не знала, чего именно жду, но ждать в тепле было гораздо комфортнее.

– Рассказать-то можешь, откуда здесь взялась вся эта толпа? – вздохнув, спросила я, вдоволь насытившись тишиной.

Но эта тишина – она была здесь, тогда как создавалось ощущение, что за дверью кухня вовсю работает. Там и люди ходили, разговаривали, пока мы тут тихо, но верно сходили с ума.

– Не могу, – буркнул кот, отвернувшись к стене. – Только зря ты здесь отсиживаешься. Гости-то к маркизе приехали.

– Ну вот пусть маркиза их и встречает! – зло отозвалась я, тоже отворачиваясь от кота.

– Так-то ты теперь у нас маркиза, – пробурчал кот, чего-то там шкрябая.

– Может, хоть лапой напишешь? – предприняла я последнюю попытку.

– Не могу. И, между прочим, если бы ты дочитала дневник до конца, мы бы с тобой сейчас здесь не прятались.

– То есть это я во всем виновата?

– Ну не я же! У меня вообще лапки, так что я не при делах.

Мы помолчали. Помолчали еще немного, и еще, но так сидеть было скучно, поэтому я задала еще один животрепещущий вопрос:

– А ты тоже от него прячешься?

– От него, – тяжело вздохнул кот и резко вскочил на лапы. – Он знаешь какой?

– Какой? – зацепилась я, изображая внимание.

– Бессердечный! И жестокий. И ужасный! И…

Твердые неторопливые шаги мы услышали одновременно. У кота шерсть дыбом встала, а глаза вдруг расширились настолько, что были похожи на два фонаря.

Священный ужас – вот что читалось на его наглой морде, тогда как у меня сердце заходилось от волнения. Непонятно, что оглушало больше – шаги или мой пульс. Стены и пол вокруг покрывались тонким слоем изморози. Пришлось даже с бочки слезть, чтобы и меня ненароком не задело.

Жались с котом друг к другу, пока кто-то остановился прямо за дверью. Айлиан тихонько поскуливал, спрятав морду у меня под рукой. Я же онемела от страха. И вот вроде бы не трусиха, но здесь мне делалось жутко. От неизвестности, от волшебства, которое происходило наяву.

Ручка двери скрипнула и начала медленно поворачиваться. Не выдержав накала, кот обмяк в моих руках, бессовестно свалившись в обморок, а я…

Я спихнула его обратно на полку и вооружилась метлой. Не прибью, так хоть по морде надаю!

Дверь начала открываться, щель увеличивалась с каждой секундой. Крепче сжав черенок, я сцепила зубы и размахнулась как следует…

И именно в этот момент загорланил деревенский петух. Заорал так, что мне вновь захотелось его прибить! Даже кот очнулся!

– Ура! – запрыгал по полке этот ненормальный, едва ли не сваливаясь, поднимая в воздух пыль. – Мы еще один день поживем!

– Насчет тебя я бы не была так уверена… – обернулась я, направляя на кота черенок. – Или ты говоришь, что это за мужик в маске, или я из тебя сделаю облезлый коврик.

– Ну я же сказал… Я не могу… – забился кот в угол шкафа.

– Зато я могу!

Кота я гнала до самого холла. С первыми рассветными лучами замок снова погрузился в тишину, а я наконец-то вновь могла считать себя нормальной. Никаких разодетых в старинные наряды гостей! Никакой музыки! Никаких ароматов еды! И даже никаких карет, появляющихся прямо из воздуха!

За прошедшую ночь я устала даже больше, чем за весь вчерашний день. Была мысль сесть и прямо сейчас дочитать последнюю страницу дневника, раз она настолько важная, но я от себя ее временно отогнала.

Отставив к стене метлу, я решила ни в чем себе не отказывать и завалилась обратно спать, поднимая с пола свое одеяло. Уснула, едва голова коснулась подушки, а проснулась оттого, что кто-то стучал молотком по моей бедной голове.

Не в буквальном смысле, конечно, но ощущение появилось именно такое. Глаза открыла кое-как, но, когда увидела накрытый столик рядом с диваном, утро, а точнее день, если судить по солнцу за окном, резко заиграл новыми красками.

У меня глаза разбегались, но руки сами собой потянулись к душистому хлебу и тонким пластам красной копченой рыбки.

– И мне! И мне дай! – запрыгнул снова облезлый кот на мои колени поверх одеяла. – Они мне ни кусочка не дали!

– И правильно сделали, – пробурчала я с набитым ртом, запихивая зеленый лучок и соленый огурец. – Предателей не кормят!

– Кто предатель? Да я грудью тебя всю ночь в чулане защищал! – оскорбился Айлиан, сцапывая кусочек рыбы.

– Ага. Так защищал, что аж в обморок упал.

– Ничего ты не понимаешь в рыбных костях. Это была такая стратегия!

Пока мы ели, замок жил своей жизнью. На улице на подъездной дорожке снова играли дети. Деревенские сновали по холлу туда-сюда: что-то приносили, что-то уносили, кто-то воду бегал менять. Дочка старосты сказала, что, пока я спала, они отмыли вторую зеркальную комнату и начали отмывать бальный зал.

– Вы – большие молодцы, – старательно покивала я, скрепя сердце радуясь успехам деревенских. – Только платить мне вам все равно нечем.