И звери, и люди, и боги

* * *

Удобно расположившись в фешенебельной пекинской гостинице и постепенно утрачивая внешние признаки скитальца, охотника и воина, я, однако, все еще находился под сильным впечатлением девяти дней, проведенных в Урге в обществе барона Унгерна, "Живого Бога войны". Обращали мои мысли к тем дням и газеты, подробно описывавшие кровавый марш барона по Прибайкалью. Даже теперь, по прошествии семи месяцев, эти безумные ночи, полные вдохновения и ненависти, стоят у меня перед глазами.

Предсказание сбылось. Приблизительно сто тридцать дней спустя большевики захватили в плен барона Унгерна, преданного своими офицерами. По слухам, его казнили в конце сентября.

Барон Унгерн фон Штернберг... Кровавым мечом карающей Кармы прошел он по Центральной Азии. Что оставил он после себя? Его приказ по армии заканчивался словами из Откровения святого Иоанна Богослова:

– Не сдерживайте своей мести, пусть прольется она на осквернителей и убийц души русского народа! Революцию нужно искоренить на Земле. Именно против нее предостерегал нас святой Иоанн Богослов в своем "Откровении": "И жена была облечена в порфиру и багряницу, украшена золотом, драгоценными камнями и жемчугом и держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства ее; и на челе ее написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным. Я видел, что жена упоена была кровью святых и кровью свидетелей Иисусовых ...".

Документ этот - свидетельство русской и, возможно, мировой трагедии.

Но остались и более впечатляющие следы.

В бурятских, монгольских и джунгарских юртах, у киргизских, калмыцких и тибетских костров стали слагать легенды об этом сыне крестоносцев и пиратов:

– Пришел с севера белый воин и призвал монголов разбить цепи рабства, сковавшие свободолюбивый народ. В воина вселилась душа Чингисхана; он предсказал приход могучего вождя, который много сделает для торжества чистой буддийской веры и прославит потомков Чингисхана, Угедей-хана и Хубилая.

Да сбудутся его слова! Что ж, на земле воцарился бы мир, если бы азиаты показали себя учениками мудрых правителей - Угедея и султана Бабера, а не действовали, одержимые "злыми демонами", во власти которых пребывал разрушитель Тамерлан.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ЖИВОЙ БУДДА

Глава сороковая. В блаженном саду тысячи утех

В Монголии, стране множества чудес и загадок, живет главный хранитель всего неведомого и таинственного - Живой Будда, Его Святейшество Джебтсунг Дамба-хутухта-хан или богдо-гэгэн, первосвященик Та-Куре. Он земное воплощение вечноживого Будды, представитель непрерывной мистически продлеваемой линии духовных императоров, чье правление исчисляется с 1670 года; они сочетают в себе утонченный дух Будды Амитабха [40] с Чан-ра-зи /"сострадающим духом гор"/. Он - средоточие всего: "солнечных" мифов и захватывающих тайн Гималаев; сказочных индийских пагод и мрачного могущества монгольских завоевателей - императоров всей Азии; древних зыбких притч китайских мудрецов и глубокой мысли брахманов; строгости жизни монахов из "Ордена целомудрия" и мстительности вечных кочевников олетов с их ханами - Батур-Хун-Тайги и Гуши; славного наследия Чингисхана и Хубилай-хана и реакционно-клерикального умонастроения лам; тайн зловещей желтой секты Паспы и тибетских царей, начиная со Сронг-Цанг Гампо. За Живым Богом Урги встает в дымке веков история Азии, Монголии, Памира, Гималаев, Месопотамии, Персии и Китая. Неудивительно, что имя его почитаемо на Волге, в Сибири, Аравии, Междуречье, Индокитае и даже на берегах Северного Ледовитого океана.

[40]

Будда Амитабха - "глава рая", один из главных богов буддийского пантеона.

За время своего пребывания в Урге я несколько раз побывал у Живого Будды, беседовал с ним и наблюдал его жизнь. Ученые марамбы, его любимцы, подробно рассказывали мне о нем. Я видел его за составлением гороскопов, слышал его предсказания, познакомился с архивом, в котором хранились старинные книги и рукописи, сохранившие жизнеописания и предсказания всех богдоханов. Ламы были со мной вполне откровенны: послание хутухты из Нарабанчи помогло обрести их доверие.

Личность Живого Будды произвела на меня двойственное впечатление, но ведь все в ламаизме имеет двойную сторону. Умный, проницательный, энергичный, он одновременно подвержен безудержному пьянству, от чего и ослеп. Когда с ним случилось это несчастье, ламы пришли в отчаяние. Некоторые предлагали отравить богдохана, заменить его другим Живым Буддой, другие напоминали о больших заслугах первосвященника в глазах монголов и всех приверженцев "желтой веры". Стремясь умилостивить богов, воздвигли огромный храм с гигантской статуей Будды. Это, однако, не вернуло зрение богдохану, но инцидент подвиг его помочь тем ламам, которые намеревались радикально решить проблему с его слепотой, самим побыстрее перейти в новые, более высокие формы бытия.

Живой Будда постоянно заботится о процветании церкви и самой Монголии и одновременно занимается всякими пустяками. Одно из его увлечений - артиллерия. Отставной русский офицер как-то подарил ему две старые пушки, за что получил титул "Тумбаир Хун", что означает "князь близкий моему сердцу'" По праздникам из орудий палили - к величайшей радости слепого. Автомобили, граммофоны, картины, духи, музыкальные инструменты, редкие звери и птицы - слоны, гималайские медведи, обезьяны, индийские змеи и попугаи - всякими такими диковинами увлекались во дворце "Бога", затем, насытившись, забывали о них.

В Ургу тек непрерывный поток паломников и подарков со всех концов ламаистского и буддийского мира. Однажды казначей дворца, почтенный Балма Дорьи привел меня в просторный зал, где хранились дары. Я увидел настоящую сокровищницу, уникальный музей; такому собранию раритетов позавидовал бы любой европейский музей. Отпирая серебряный замок сундука, казначей говорил:

– Вот здесь золотые самородки с Бей-Кема; а тут - черные соболя из Кемчика; вот чудодейственные оленьи рога, а вот - присланный орхонами ларец, в нем корни женьшеня и благоуханный мускус; здесь янтарь с берегов "замерзающего моря", его вес сто двадцать четыре лана (около десяти фунтов), а также драгоценные камни из Индии и резная слоновая кость из Китая.

Он показал мне все экспонаты, помногу и с удовольствием рассказывая о них. И они действительно были великолепны! Мои глаза останавливались то на связках редких мехов - белых бобров, черных соболей, белых, голубых и чернобурых лис, черных барсов; то на миниатюрных черепаховых ларцах, в которых, однако, умещались хадаки из тончайшего, как паутинка, индийского шелка, длиной от десяти до пятнадцати ярдов; то на полных жемчужин мешочках из тканой золотом пряжи - подарках индийских радж; то на бесценных перстнях с рубинами и сапфирами -подношениях из Китая и Индии; то на больших камнях жадеита, неотшлифованных бриллиантах; то на инкрустированных золотом, жемчугом и драгоценными каменьями слоновых бивнях; то на красочных одеяниях, шитых золотом и серебром; то на моржовых бивнях с резными орнаментами, выполненными первобытными художниками с берегов Берингова моря, и еще на многом другом, о чем не имею времени поведать. В отдельной комнате стояли статуэтки Будд, изготовленные из золота, серебра, бронзы, слоновой кости, перламутра, а также из редких пород и оттенков дерева.

– Как вам известно, завоеватели, приходя в страну, где почитают богов, всегда разбивают их изображения. Так случилось более трехсот лет назад, когда калмыки вошли в Тибет, то же самое повторилось и в 1900 году, когда европейские войска заняли Пекин. А знаете, почему они так поступают? Возьмите любую статуэтку и внимательно осмотрите ее.

Я взял ближайшего ко мне деревянного Будду и начал тщательно изучать его. Внутри он был полый, там что-то перекатывалось.
– Слышите?
– спросил лама.
– Там драгоценные камни и слитки золота - внутренности бога. Вот почему завоеватели разносят вдребезги кумиров. Многие известные на весь мир драгоценности извлечены из лона индийских, вавилонских и китайских божеств.

Библиотека занимала во дворце несколько комнат, на полках стояли книги и рукописи разных эпох - на многочисленных языках и на всевозможнейшие темы. Многие из них ветшали и рассыпались; чтобы замедлить этот процесс, ламы пропитывали страницы и корешки особым укрепляющим раствором. Там же хранились глиняные таблицы с клинописью, очевидно вавилонского происхождения; китайские, индийские и тибетские книги соседствовали с монгольскими; среди них я видел фолианты буддийских канонических сочинений - "чистого" буддизма, книги "красных шапок" - "искаженного" буддизма и "желтой секты" ламаистского буддизма; а также сборники преданий, легенд и притч. Ламы самым тщательным образом изучали эти документы и переписывали от руки, стремясь сохранить древнюю мудрость для своих преемников.

В отдельной комнате хранились тайные книги по магии, а также жития и труды тридцати одного Живого Будды, буллы далай-ламы, первосвященника Таши Лумпо, хутухты Утая из Китая, пандита-гэгэна Дулунора из Внутренней Монголии и Ста китайских мудрецов. Только сам богдо-хутухта и марамба Та-Римпо-Ча могли посещать это хранилище тайного знания. Ключи от него покоились в сундуке, стоящем в личных покоях Живого Будды вместе с печатями и рубиновым перстнем Чингисхана с вензелем в виде свастики.

В окружение его Святейшества входят пять тысяч лам разного ранга - от простых слуг до советников "Бога", составляющих правительство. В их числе -все четыре монгольских хана и пять наиболее родовитых князей.