И.о. поместного чародея-2

Второй человек, что повстречался нам, прошествовал мимо магистра, вздернув нос и ехидно кося взглядом. Во всем его облике чувствовалась такая надменность, что даже смотреть на него было неприятно. Мне сразу бросились в глаза его напыщенная походка, хитрый бегающий взгляд и нездоровый цвет лица.

Вот это и был самый настоящий маг, первый, не считая магистра Каспара, которого я увидела вблизи. Не знаю уж, как его звали, да это и неважно.

Важно было то, что большинство чародеев были в точности такими же.

Пока мы добрались до здания, магов я успела увидать несметное множество, что, несомненно, оказало на меня серьезное воздействие. Нам повстречались и юные прыщавые адепты в потрепанных форменных балахонах, и сверкающие честолюбивым орлиным взором аспиранты, и сверкающие ранними лысинами молодые преподаватели, и многомудрые старцы, которые словно соревновались, кто отрастит бороду длиннее, и безупречно-очаровательные чародейки…

Челюсть моя самовольно отвисла и не поднималась еще долгое время несмотря на то, что это ее свойство искореняла еще моя бабушка.

Позже магистр Каспар признался, что подобного столпотворения утром в парке он не видал никогда в жизни, и сам ума не приложит, с какой это радости вся эта публика шаталась по парку в то морозное зимнее утро.

Внутреннее убранство замка тоже потрясало. Если вы в силах понять, какой смысл я вкладываю в выражение «хаотически-беспорядочная роскошь», то я не буду описывать его подробно. Наследие всех известных культур, стили, направления и течения архитектуры перемешались здесь без всякого чувства меры. Широкие белокаменные лестницы со скульптурами и лепниной переходили в мрачные слепые коридоры с отсыревшими гобеленами, а пышная экзотическая растительность являлась вслед за нагромождениями доспехов. Мозаика и панно, чучела и купидоны, анатомические схемы, профили грунтовых горизонтов и портреты отцов-основателей… Все перемешалось в моей голове. А если еще добавить, что эти коридоры, галереи, лестницы были переполнены людьми, которые выглядели совершенно безумными и вели себя соответствующим образом, то вы без труда догадаетесь, что я окончательно растерялась, сбилась с толку и запуталась.

– Магистр Каспар, а зачем мы сюда пришли? – робко спросила я, пытаясь ненароком не задеть никого из взъерошенных, спешащих адептов, которые бурным потоком двигались нам навстречу. В руках у них находились охапки свитков, какие-то кости, фолианты, пробирки с заспиртованными тварями и прочие гнусности, вызвавшие у меня немало тягостных мыслей.

– А подите вы все к дьяволу! – Магистр хотел, чтобы другие не задевали его. – Ты, остолоп здоровый, глаз нету, что ли?

– Пршу прщения, гспдин мгистр…

– Магистр Каспар! – не сдавалась я. – Не скажете ли вы мне, зачем, собственно говоря…

– Будьте вы все неладны! Ну, сейчас я вам расскажу, что бывает за неуважение к магистру первой степени! Декан лично будет с вас сглаз снимать! И вряд ли у него получится, это я вам гарантирую. Каррен, не лезьте под руку!

– Магистр Каспар, вы что, хотите отдать меня на обучение в Академию? – не выдержала я.

Магистр поперхнулся, и это спасло нескольких прилично выглядевших молодых людей, которые забились под портьеру и там мелко дрожали.

– Не мелите чепухи, Каррен! – рявкнул он. – Кто примет на обучение сироту без денег, не из чародейской династии, да еще среди зимы?! Я, конечно, могу этих оболтусов превратить в сусликов и отправить прямиком в теггэльвские степи, но я же не всесилен!

И на этом объяснения были исчерпаны. Магистр резко развернулся и зашагал дальше. Адепты, чудом избежавшие знакомства с теггэльвскими просторами, брызнули во все стороны, точно застигнутые врасплох тараканы.

Наконец мы остановились у дубовых дверей. Я перевела дух и заметила, что адептов и магов тут что-то не видать, да и роскоши существенно поубавилось. А магистр решительно постучался.

После подозрительных шорохов, приглушенных звуков падения чего-то стеклянного и последовавших за сим проклятий из-за дверей высунулось востроносое личико, которое тут же просияло при виде магистра Каспара. Но сияние это было, как бы точнее выразиться, далеко не благостным.

– Ах, это вы, глубокочтимый магистр Каспар! Столь удивительно, что я вас лицезрею! – медоточиво проворковал этот субъект, впрочем даже не предложив нам войти.

– Да я и сам пребываю в изумлении, милейший Озрик, – точно таким же сладким голоском ответствовал ему магистр Каспар, и востроносый скривился, как от горькой микстуры.

– Что же вам угодно? – чуть более нетерпеливо осведомился он.

– Я хотел бы поговорить с госпожой Стеллой ван Хагевен, – сказал магистр Каспар.

– Ах, мне, право, досадно, но ее сейчас нет. И когда будет, доподлинно неизвестно.

– Ах вот как? – приподнял бровь магистр, и концентрация медово-сиропной ненависти в воздухе стала предельной.

– Да, именно так.

– Ну тогда я подожду, пока госпожа Стелла появится.

Носатый Озрик сладчайше улыбнулся и пропел:

– Как вам будет угодно, господин магистр!

И не успели эти слова отзвучать, как дверь захлопнулась перед носом у Каспара, словно небесные врата перед носом закоренелого грешника.

– А мог бы и пригласить, сморчок. Но предпочел откровенное оскорбление, – задумчиво произнес магистр куда-то в пустоту. – Ну ничего, я на память никогда не жаловался…

Я только открыла рот, чтобы спросить, что все это значило, как с негромким шипящим звуком в коридоре материализовалась софа, на которой магистр и расположился. Я подумала и присоединилась. Софа была самая настоящая, с бархатной обивкой, слегка потертой на подлокотниках.

– Я знаю, – с мученическим лицом начал магистр, – что расспросов мне не избежать, да к тому же вам, похоже, попросту нравится задавать каверзные вопросы и ставить меня в глупое положение. Готов поспорить, что если бы вы не были сиротой, то ваши родители наверняка бы вас удавили, едва вы начали бы говорить. Молчать! – предостерегающе скомандовал он, увидев, что мой рот уже приоткрылся, чтобы дать достойный ответ. – Да, вот так хорошо. Слушайте внимательно, потому что сегодня я уеду, и надолго, так что переспрашивать будет не у кого. Стелла ван Хагевен, которую мы сейчас ожидаем, – мажордом Академии. Она заправляет тут всем хозяйством. Если вам скажет какой-нибудь олух, что главный в этом сумасшедшем доме ректор, то знайте, что вас либо надувают, либо вам повстречался редкостный недоумок, которого самого можно надуть. Покудова этот мир держится на слонах, черепахах, китах и прочем зверинце, главным в Академии всегда будет мажордом. Он генерал армии конюхов, кухарок, прачек, поломоек, которые удерживают весь этот бардак на плаву. Адепты приходят и уходят, а это войско остается на своих позициях. За этой дверью, – тут он ткнул пальцем в сторону дубовых врат, – хранится столько тайн, что даже мне противно. И именно у Стеллы я сегодня буду просить для вас место. Вы будете служанкой при Академии!

От разочарования у меня даже рот приоткрылся. Вовсе не так должно было завершиться мое бегство из дома дяди Бернарда!

– Служанкой? Но я же…

– Так я и думал, – скривился магистр. – Конечно, служанка – это не инфанта и даже не адептка. А хотели бы вы стать адепткой? – вдруг спросил он, и в его светлых глазах блеснула какая-то подозрительная искра.

Вопрос застал меня врасплох, хотя совсем недавно я спрашивала у магистра, не затем ли он привел меня в Академию. Но так прямо и без обиняков… И действительно, хотела бы я стать чародейкой? Изучать тайные премудрости магии, корпеть над манускриптами, кипятить драконью желчь и ворожить на веревке повешенного? Хотела бы несколько лет изучать демонов, чудовищ и монстров? Танцевать на кладбище с упырями? В полнолуние варить на адском огне яды и приворотные зелья?