Ибо сильна, как смерть, любовь…

Если закрыть глаза и не видеть, кто это сказал, то вполне можно было представить себе, что это говорит недовольный старый еврей. Докторша, забыв, что это именно к ней пришли за помощью, с ужасом посмотрела на родителей Давида.

— Ну, вот, теперь вы сами видите, — мама всплеснула руками и разрыдалась. А папа схватился за сердце и всунул в рот таблетку валидола.

— Так, — взяв, себя, наконец, в руки, твердо сказала психолог. — Давид, посмотри мне, пожалуйста, в глаза и ответь, почему ты говоришь, что это ты поставил радиаторы, когда на самом деле это сделал твой дедушка?

Но Давид стал вдруг крутиться на месте, рассматривая кабинет и старательно избегая смотреть ей в глаза и даже вообще поворачиваться к ней. Вдруг его взгляд остановился на фломастерах и бумаге, приготовленных на отдельном маленьком столике.

— А зачем вам столько фломастеров? — с любопытством спросил он самым обычным детским голосом.

Докторша взяла его за подбородок, приподняла ему голову и посмотрела в глаза. Он ответил ей простодушным детским взглядом. Опытным глазом психолога она видела, что он не притворяется. Перед ней действительно сидел сейчас самый обыкновенный ребенок. По-видимому, наваждение кончилось, и он снова вернулся в свой возраст.

— Это я приготовила для детей, которые любят рисовать, — ответила она ему. — А ты любишь рисовать.

— Люблю, — ответил Давид чистую правду. — У меня дома есть альбом, и я в нем рисую.

— Жаль, что ты не принес его, — серьезно сказала врач. — Мне бы хотелось посмотреть твои рисунки. А можешь ты нарисовать что-нибудь сейчас?

— Ладно, — согласился Давид. — А только, что нарисовать?

— То, что ты хочешь, — быстро сказала докторша. — Нарисуй то, что ты больше всего любишь рисовать.

Давид пошел к маленькому столику, сел, взял фломастер и задумался. Родители напряжено смотрели на него, как будто хотели подсказать ему, что нарисовать. Мама даже шевелила губами, сама не замечая этого.

Доктор посмотрела на них и нахмурилась.

— Знаете что, дорогие родители, — сказала она. — Пойдите-ка вы погуляйте минут сорок. А мы с Давидом сами поговорим. Ты ведь не боишься остаться здесь со мной без мамы и папы?

— Нет, я не боюсь, — рассеяно ответил Давид, решительно начиная рисовать.

Бедные родители старательно гуляли под мелким холодным дождиком все сорок минут, даже не замечая его. Все их естественные чувства притупились, вытесненные леденящим душу страхом перед чем-то сверхъестественным, неизвестным и, по-видимому, очень могущественным, чему они, со всей их любовью к сыну, не могли противостоять.

Наконец, время их ссылки истекло, и они позвонили в дверь.

— Господи, дождь на улице, — всплеснула руками отворившая дверь докторша. — Что ж вы не посидели в приемной? Зачем пошли под дождь.

— Дождь, это неважно, — отмахнулся папа. — Вы можете нам что-то сказать о ребенке? Что с ним?

— Идемте в кабинет, — пригласила их врач. — Давид, теперь ты посиди в приемной, а мы с твоими родителями поговорим. Там есть детские журналы, есть пазлы, посмотри их.

Когда Давид вышел, она показала родителям первый рисунок. На нем была изображена птица, которая летела вверх к солнцу.

— Видите, что он нарисовал? Это птица, которая стремится вырваться и улететь. Это говорит о том, что ему не хватает свободы, вы слишком опекаете его, и он мечтает о том, чтобы вырваться из-под вашей опеки. Теперь смотрите второй рисунок. Опять птица, и опять одна. По-видимому, он очень одинокий мальчик. Скажите, у него есть друзья? Он часто играет с детьми? Дети приходят к вам домой играть с ним?

Родители растеряно переглянулись. Они не знали даже, что ответить. Вечно занятые своими лекциями, статьями, заседаниями, они как-то выпустили из виду, что должны принимать участие в жизни сына. Да, они следили, чтобы он был накормлен, одет, обут, чтобы сам не ходил на улицу, но вот были ли у него друзья, в какие игры он любил играть, какие книги он любил читать, они не знали. Их устраивало, что ему нравилось проводить время с дедом, и они целиком и полностью переложили на того заботу о ребенке.

— Вот видите, — с упреком сказала врач, — вы почти ничего не знаете о своем ребенке, а я поговорила с ним, и вот, что выяснила. Дедушка очень любил его и практически не отпускал от себя. Во дворе он гулял с дедушкой в то время, как остальные дети его возраста уже гуляли сами. Дед постоянно диктовал ему «с тем мальчиком не водись, он хулиган, с этим мальчиком не играй, он дерется», и тому подобное. Я не думаю, что у вас во дворе дети действительно плохие, просто дедушка старался оградить его от всех возможных опасностей, и, в конце концов, ограждал его от нормальной жизни, от необходимого ему общения со сверстниками. Чтобы ему не было скучно, дед постоянно рассказывал ему истории из своей жизни со всеми подробностями, и отсюда его такие, можно сказать, профессиональные познания в строительстве и ремонте.

— Так, а теперь о том, что для вас главное, почему он отождествляет себя с дедом, и говорит обо всем, что происходило с ним от первого лица. Ваш сын проводил с дедом почти все свое время. Дед составлял значительную часть его жизни. Мало того, между ними существовала нежнейшая привязанность, короче, дедушка был для него всем, так как вы как бы самоустранились от участия в его жизни и ограничились только всякого рода запретами, замечаниями. И вот представьте себе его чувства, когда дед, такой важный и необходимый для него, вдруг исчезает, причем неожиданно и бесследно. У него образуется огромный провал в жизни. Но как вы знаете, природа не терпит пустоты, и ребенок сам, самостоятельно и неосознанно, пытается реконструировать свою жизнь. Ему необходимо присутствие деда, и он его воспроизводит. Он говорит от его лица, и дедушка как бы снова присутствует рядом с ним.

— Да, точно, — обрадовался папа, — вы прекрасно это объяснили, а то люди говорят черт знает что. Видишь, — повернулся он к маме, — как все логично, сразу видно, что говорит специалист. Мы вам очень благодарны за то, что вы так хорошо во всем разобрались.

— Ну, это моя профессия, во всем разбираться, — скромно заметила явно польщенная докторша.

— Да, да, спасибо вам, что вы все объяснили, но что же нам с этим делать? — нервно спросила более практичная мама.

— Нужно заполнить эту пустоту более естественным способом, то есть ему нужно больше бывать с детьми, завести друзей или хотя бы друга, ходить к другим детям в гости, приглашать их к себе.

— Да, это было бы хорошо, — согласилась мама, — но боюсь, что это не так просто сделать. Друзья ведь не появляются по заказу, нужно, чтобы дети захотели с ним подружиться, и чтобы он этого захотел.

— Несомненно, — в свою очередь согласилась докторша, — поэтому я хочу вам предложить самый легкий и быстрый выход из положения. Собака. Собака — самый лучший и самый верный друг. Купите ему щенка, купите ему книги о том, как воспитывать и растить собак, и у него будет прекрасное занятие, чтобы отвлечься от всех странностей. Да и дети скорее захотят подружиться с ним. Все дети любят собак и уважают их владельцев.