Ицамна

Это по одну сторону автобуса. А по другую – через проходную парка как ни в чем не бывало топала возбужденная вереница туристов, смеялись, гомонили, украдкой доставали камеры. Очень многие захотели встретить День Зимнего Солнцестояния две тысячи двенадцатого года именно здесь. У истока.

Вскоре появился смотритель и, бегло пробежавшись по разрешениям, дал отмашку водителю двигаться дальше.

Марта.

За окном поплыли остатки древнего стадиона, где при Пакале проводились печально известные «игры в мяч». Сейчас некоторые элементы были скрыты натянутыми синими пологами – велись реставрационные работы.

Слева, вдалеке собралась так называемая Группа Креста – невысокие пирамиды на едином основании. Рядом несколько плохо сохранившихся и невзрачных построек. По диагонали от Дворца можно было разглядеть верхушку пятипортального Храма Надписей, являющегося навершием самой высокой пирамиды Паленке, и притулившийся рядом с ним храм поменьше – Храм Черепов. С тыла же их подпирало зеленое дремучее облако джунглей. Казалось, они неустанно караулят, когда Человек отвернется, чтобы в тот же миг снова поглотить с трудом отвоеванные у них постройки, оплести их мхом и лианами, укрыть от лишних глаз.

По центру же парка расположился за тысячелетие так и не растерявший своего гордого величия Дворец с высокой четырехуровневой обсерваторией, лабиринтом узких галерей, колоннад, со множеством внутренних дворов, в былые времена пропитанных кровью сотен жертв, а ныне превращенных в аккуратные зеленые газоны.

В глубокой задумчивости Марта глядела в окно, безуспешно пытаясь вычленить среди бродящего народа невысокую, хрупкую фигуру профессора. Он не отправил машину, не встретил автобус. Неужели все-таки?...

– Пожалуйста, пойдем пешком, - прервал ее невеселые мысли Александр, - Я словно по-прежнему смотрю телевизор… А так охота коснуться.

Переведя взгляд на мужа, она машинально постаралась изгнать из глаз тревогу, а потом с облегчением вспомнила, что это лишнее. Нежно заправив выбившуюся у него из-под кепки светлую прядь, она кивнула и попросила водителя остановиться.

Они вышли и тут же покрылись потом. Горячий воздух был настолько напоен влагой, что, казалось, если втянуть его через коктейльную соломинку, то в рот хлынет кипяток. Платье неприятно облепило влажные бедра, в сандалиях зачавкало. Она поглядела на расплывающиеся на спине мужа темные пятна и его красный, взмокший загривок.

– Если захочешь пить, только скажи, - обратилась она к нему, - у меня есть вода, а в термосе отличный холодный кофе.

Александр едва ли слышал ее, полностью поглощенный руинами Дворца. Минуту он стоял, словно оглушенный, а потом припустил внутрь, запетлял по бесконечным сводчатым коридорам и галереям. Марта едва поспевала за ним, но не пыталась притормозить. То и дело он останавливался, прижимался лбом к теплому, выщербленному ветрами камню, или легко пробегался пальцами, словно лаская, по выпуклостям барельефов.

Внезапно оказавшись на одном из тесных внутренних дворов, он на секунду застыл, глядя на большой, отполированный древними строителями и тысячелетними дождями ритуальный камень, а потом на негнущихся ногах приблизился и положил на него трясущуюся ладонь. Его словно прошило током – он откинул голову и зажмурился на стоящее в зените солнце.

– Кажется, кроет парня, - одышливо проквакал кто-то за спиной, - панамка не помогла.

Марта оглянулась и без особого удивления посмотрела на увязавшегося за ними бородача из автобуса. Пот градом катился по его заросшему лицу, висел тяжелыми мутными каплями на кустистых бровях и даже ресницах. Неряшливая, влажная борода кучерявилась. Массивный живот нависал над ремнем легких хлопковых брюк, а в прорехи между пуговицами рубахи, топорщились клочки бурых завитушек.

– Вам и самому панамка бы не помешала, - сдержанно ответила она, - Зря не остались в автобусе. Зачем пошли за нами?

– Я… любопытен, - ответил бородач, поправляя лямки рюкзака, и попытался изобразить на лице очаровательную улыбку. Марта видела, что тот мечтает казаться загадочным мачо, а на самом деле производит впечатление одуревшего от спермотоксикоза пса. Которому не дается ни одна - даже самая паршивая и блудящая - сука.

– Любопытство сгубило кошку, - произнесла она без намека на шутку, а потом, потеряв к нему интерес, шагнула со ступеней на траву и тронула мужа за плечо.

Александр посмотрел на нее враз посветлевшими, расширенными глазами.

– Это что-то… вроде истерии, - пробормотал он, - Вроде того, что некоторые называют Синдромом Стендаля. Я чувствовал…

– Я верю, что ты чувствовал, милый, - ответила она, борясь с внезапно подступившими слезами, - Я обещаю, что ты обязательно почувствуешь всё! В свое время. Но нужно найти Фернандеса.

– Зуб даю, он в Храме Надписей, - встрял толстяк, - сколько его знаю, он только там и ошивается.

Марта устало кивнула ему, потом подняла упавшую кепку и водрузила ее обратно на голову любимого.

Не спеша обогнув Дворец, они вышли на поляну перед Храмом Надписей и остановились. У подножия собралась целая толпа туристов, привлеченная преграждающей путь желтой лентой и парой неприметных фургонов с логотипом «PF» на боку. Сердце упало, и Марта, ухватив мужа за запястье, юркнула в самую гущу, внимательно оглядывая собравшихся.

– Что случилось? Это как-то связано с сегодняшней датой? Виновные найдены? – слышались выкрики из толпы.

Полицейские на пару с экскурсоводами вежливо упрашивали туристов разойтись.

– Никакого криминала, - был ответ и выверенным жестом выставленные перед собой открытые ладони, - Просто несчастный случай. Продолжайте экскурсию, пожалуйста!

– Университет Техаса! – крикнула Марта, пробившись к заградительной ленте и доставая из рюкзака удостоверение, - У нас наряд. Профессор Фернандес ждет...

– Сожалею, - так же вежливо ответил полицейский, - все пропуска временно аннулированы, на объекте работает следственная группа.

Марта растерянно отошла, не зная, что делать дальше. Ребенок болезненно заворочался внутри, словно понимая, что все, что еще недавно казалось сказочной игрой, вдруг приобрело черты тревожной реальности. Почему же профессор не дал более четких указаний на этот случай? Она обхватила живот руками и затравленно огляделась. Где-то внутри ворохнулась идея забрать Алекса и уехать первым же автобусом домой – в Санто-Доминго. Приготовить самый острый на свете чили, открыть вино и ждать вместе со своим народом…