Ида Премудрая

Бог мой! И вот эти оригинальные слова он все утро репетировал? Завязывая галстук и бурча себе под нос?

Кивнула. Ну, не разочаровывать же…

— Мне нужно семь месяцев. — Кирилл гордо, как-то даже торжественно уставился на меня.

— Зачем? — спросила осторожно.

— Я не могу сказать.

— О как… Семь месяцев — и мы будем вместе? Жить долго и счастливо?

— Да.

Вообще супер. Класс! Так мне мозги еще никто не пудрил… Я даже… Даже не знаю, к какой классификации подобное поведение отнести.

— А на протяжении этих семи месяцев мы видеться будем?

Таак. Интересно А в глаза мне смотреть уже не хочет.

— Ида. Я понимаю, что все это странно звучит.

— Понимаешь? Уже хорошо.

— Пожалуйста. Дослушай до конца. Мне необходимо… Я не хочу тебя терять, но… Мне нужно, чтобы эти семь месяцев ты не светилась, не истерила, не…

— Не мешала тебе, — закончила я за него.

— Да, — сорвалось у него с языка.

— Замечательно. Может, просто предложишь мне побыть твоей любовницей эти семь месяцев? И не будем играть в шпионов? Я ведь… Я ведь просто могу на это согласиться. Ты об этом не думал?

— Ты…ты…. Адская кошка, Ида! — сказал он. И ушел.

Нет, ну в каждом человеке должна быть загадка, конечно… Эдакая такая перчинка… Изюминка. Для оживляжу.

Вот только Кирилл это… ЗАГАДИЩЕ!

Вот как, скажите, мне воспринимать заявление о семи месяцах ожидания? Ожидания чего? И почему семь месяцев? Нет, конечно, жены мужей подводников, космонавтов, капитанов дальнего плавания и летчиков — ждут. А декабристки те вообще бросились следом и испоганили страдальцам всю каторгу! Ну, так это ж мужья! Законные! Это значит, что все уже было — свадьба, кольца, белая фата…

Васька-Васька… Разбередила ты мне душу свадьбой этой своей. Хотя… Это ж я все затеяла. Вот сама и виновата. Сама раскисла, сама очаровалась.

Так. ВСЕ! ХВАТИТ! Работа над собой, работа над ошибками. Ида, ты — сильная!

Загоны сэра Генри пусть грозят бедой только сэру Генри! А у меня есть… работа у меня есть. Центры йоги без присмотра, а я то подругу замуж выдаю, то ром пью, как заправский капитан Джек Воробей, то на свидания бегаю в умопомрачительных платьях из последних коллекций! А сотрудника, между прочим, так и не наняли.

Так, ладно. В страну Восходящего солнца и Кирилла, и невесту его. Человек либо хочет быть с тобой, либо нет. Все остальное — отговорки и ложь!

В дверь зазвонили.

— Кирилл! — я летела к входной двери, разом забыв все, что только что для себя решила.

"Вернулся-вернулся-вернулся!" — бешено колотилось сердце.

— Ки…

— А это я! — улыбнулся мне Левоник, прижимая к груди что-то устрашающе-колючее. — А это… Это — тебе!

И он сунул мне в руки керамический горшок с кактусом. Такого урода я в жизни не видела! Огромные коричневатые колючищи загибались, как… когти старой ведьмы….

— Лучшей девушке на свете, после лучшего свидания! — сиял этот… Господи!

За что… За что мне все это?!

— Свидание… — рассмеялась, и… слезы градом брызнули из глаз.

Другой человек на лестничной площадке! Другой!

Я размахнулась и швырнула этот проклятый кактус в Леву. Пусть катятся оба… И плевать мне на маму, да на все плевать! Я устала от неустроенности в своей жизни, я хочу нормального, надежного мужчину, я… Кирилла. Кирилла я хочу! Пусть через семь месяцев, пусть через год, пусть высокородный кобель, пусть врет, пусть невеста — я хочу, чтобы он пришел! Сейчас же!

— АУСТРОКАКТУС! Неееееееет!

Крик Левы меня отрезвил. Как в замедленной съемке грузный, неповоротливый Лева ласточкой бросился вперед, поймал горшок и нежно прижал к груди…

— Гоша… Гошенька, как ты? Не бойся. Я с тобой…

— Прости, — я замерла, тяжело дыша. Провела по щеке ладонью — и зашипела, Гоша, пока я его роняла, успел меня цапнуть.

Да что со мной? Разве можно так?

Лева в обнимку с кактусом, уже занес ногу, чтобы спускаться с лестницы. Его спина была такой несчастной, такой… одинокой и неустроенной, что мне стало невозможно стыдно.

— Прости, — прошептала я. — Прости, пожалуйста.

— Я успел его поймать, — улыбнулся Левоник. — Это замечательный экземпляр! Очень редко встречается в коллекциях! И я…

Тут до меня дошло. Этот человек принес самое дорогое, что у него было. Жемчужину своей коллекции. Цветок. Кактус… Для меня.

Я опустила голову.

— Тебя тоже мама с этими свиданиями замучила? — вдруг раздался вопрос.

Кивнула. Мда. И мама… И не только она. Но это еще не повод кидаться на людей и ни в чем не повинные кактусы.

— Мама переживает, — доверительно сообщили мне. — Постоянно организовывает мне свидания. У нее столько знакомых…

— Ну да. Чудесные, исключительно интеллигентные люди, и у них есть очень, очень хорошая девочка!

— Точно! — голубые глаза сверкнули за линзами толстых очков.

— Наши еврейские мааамыыы! — рассмеялись мы уже хором.

— Ида… Скажи честно — у нас с тобой…

— Нет, Лева. Нет.

— Ну… Я и не надеялся. Я так и подумал. Зачем же ты пошла? На свидание?

— Все сложно, — тихо проговорила я. — И потом… ты пробовал отказать своей маме? Если уж она чего решила?

Рассмеялись.

— Хочешь чаю?

— Зеленого? — развеселился он.

— Можно и зеленого. Есть еще пицца. Вчерашняя, правда. А я заварю себе кашу.

— Овсяную? — мечтательно спросил Лева. — С орешками?

— Да, — я с подозрением посмотрела на него. Может, издевается? Но увидела в глазах только детский восторг.

— Слушай, — Лева ел с таким аппетитом, будто тетя Фая ему в жизни хлеба черного вволю не давала. — А вот скажи. Где знакомятся люди? Ну, чтобы попался кто-то нормальный?

— А черт его знает.

— Ну, вот ты. К примеру.

— Я? И кто-то нормальный?

Должно быть, в моем лице что-то такое отразилось, что Лева отложил кашу. И тихо попросил:

— Только не плачь. Не надо…

— Не буду.

— То есть ты считаешь, что встретить кого-то — попросту невозможно? — вдруг еле слышно спросил он.

— Тебе очень одиноко — да?

— Не знаю. Скорее нет, чем да. Просто мама… она переживает…

— Мама или ты?

— Мама.

— Лев… Это вообще-то ТВОЯ жизнь.