Идеальная ложь
Шрифт:
«Пацаны говорят, что точно маньяк, и даже словно уже и фоторобот на этого маньяка есть. Кавказец», – моментально вспомнила Ольга слова таксиста, и у нее оборвалось сердце. Парк. Темно. Она одна на безлюдной аллее. С каждой секундой мужчина был все ближе и ближе. Ольга вышла из оцепенения и бросилась бежать, так быстро она не бегала со школьных времен. Она спотыкалась и едва не падала, у нее ломило в груди, воздуха не хватало, но она продолжала быстро передвигать ноги. «Только бы не упасть!» – промелькнуло в голове. Ольга неслась вперед и буквально видела, как она спотыкается, падает, маньяк нагоняет ее и… вырезает глаза?! «Чем он вырезает глаза? – не ко времени подумала Ольга. – Неужели ножом?! О господи!» Силы покинули Ольгу, и незнакомец догнал ее. Какое-то время они
Ольга, остановилась и, опершись рукой о березку, пыталась восстановить дыхание. «Господи, какая же я дура. Он не думал причинять мне зло!» Ольга дышала часто и трудно, от холодного ветра ныло горло. Виной всему была, конечно, паника, которая охватила город. Среди населения ходили слухи один страшнее другого, и все время в этих рассказах фигурировал маньяк с большим носом, скорее кавказской национальности. Рассказывали как минимум о пяти трупах, о пяти обезображенных женских трупах, а полиция так и не могла никого найти. В городе ввели комендантский час и рекомендовали одиноким женщинам не ходить по темным улицам и пустынным паркам. Ольга сейчас как раз стояла одна, в темноте, в самом центре парка и ругала себя последними словами. Она так долго стояла на мосту, что совершенно потеряла счет времени, а ей уже через полчаса кормить Таню грудью, и, если она не успеет к этому времени, дочка станет плакать. Отдышавшись, Ольга быстрым шагом пошла вперед и, миновав аллею минут за десять, выбежала к остановке. Автобус подошел практически сразу, Оля юркнула в салон и села на заднее сиденье. Ну все, теперь можно перевести дух. Сегодня был длинный день, Ольга с утра успела побывать в трех местах, сначала сбегала в детскую поликлинику и взяла направление к окулисту – Тане скоро предстоял очередной осмотр. Затем забежала на бывшую работу – там девчонки собрали ей вещички, оставшиеся у них без надобности, от их выросших детей; потом заглянула к адвокату – бракоразводный процесс с Петром набирал обороты, и, наконец, приехала на кладбище. Хоронили Ольгину соседку, ту самую одинокую старушку, которая умерла в своей квартире в окружении четырех кошек. У гроба Марины Вадимовны стояли две бабушки-соседки да Ольга с двумя красными гвоздиками. «А куда кошек дели? Неужели на улицу выкинули?» У Ольги от жалости защемило в груди, она представила себе, как кошаки в лютый мороз сидят возле подъездной двери и ждут, когда Марина Вадимовна заберет их домой. Безнадежно ждут. Ольга не заметила, как заплакала. «Надо хотя бы одну кошку взять к себе», – решила Оля, вытирая глаза варежкой. С того памятного дня, когда очередная истерика Петра привела к внеплановым родам, Ольга не улыбнулась ни разу. Она много плакала и пыталась выжить одна с ребенком.
Ольга едва не проворонила свою остановку. Она уже в последний момент выскочила из закрывающихся дверей автобуса и опять бегом ринулась домой. Ольга чувствовала, что у нее распирает грудь, а это значит, что все сроки кормления малышки истекли. Еще в подъезде Ольга услышала оглушительный детский рев и, запыхавшись, влажными от волнения руками попыталась как можно быстрее открыть замок.
– Оля, ну где же ты ходишь? – Тамара, нянька, которую Ольга нанимала на пару часов в день, когда ей было необходимо отлучиться, пыталась успокоить голодного, орущего ребенка.
– Сейчас, сейчас. – Ольга чувствовала вину, она так глупо задержалась, стоя на мосту и размышляя о смысле жизни. Она метнулась в ванную комнату, быстро вымыла руки и схватила уже захлебывающуюся от плача Таню.
– Завтра я вам нужна буду? – крикнула Тамара из коридора, шумно надевая теплую куртку из шуршащей ткани. Ольга с умилением наблюдала за тем, как малышка с аппетитом сосет грудь, и пропустила реплику няни мимо ушей.
– Ольга, так я вам завтра нужна буду или нет? – Тамара уже в шапке и куртке заглянула в комнату.
– Что? Ах да, я не расслышала. Нет, завтра нет, спасибо. – Ольга мотнула головой.
– Ваш муж звонил. – Тамара нахмурилась. – Конечно, это не мое дело, но мне кажется, что он просто ненормальный.
– Почему? – спросила Ольга, и
у нее сжалось сердце от предчувствия новых неприятностей.– Ну, он сказал мне, что вы ужасная мать, раз бросили ребенка одного, и пригрозил забрать Танечку к себе. – Тамара даже раскраснелась от возмущения. – Только что вот значит бросили ребенка одного? А я что, не человек?
– Тамара, да не обращайте внимания. – Ольга попыталась успокоить няню, хотя и сама расстроилась. Каждое появление бывшего мужа в ее жизни сопровождалось какими-то неприятными событиями, истериками или упреками. Ольга уже десять раз пожалела, что обманула Петра, сказав, что Танечка его дочь. Они все равно расстались, зато Петр теперь ежедневно достает ее разговорами о правах отца и все такое… Хотя эта ложь, конечно, принесла и некоторые плюсы: во-первых, Петр записал Таню на свое имя и у ребенка в свидетельстве о рождении есть отец; ну и главное, Петр ушел из квартиры и оставил жилище бывшей жене и дочери. Правда, официально он квартиру на Ольгу оформлять не собирался, но сейчас она была рада и тому, что не оказалась на улице с грудным ребенком на руках.
Тамара попрощалась и ушла, а Ольга положила уснувшую малышку в кроватку и пошла на кухню. Чтобы кормить ребенка грудью, надо было есть, хотя бы время от времени, а денег у Ольги не было. Пособие на ребенка, которое ей платили, почти полностью уходило на памперсы, присыпки и услуги няни, а оставшиеся крохи Ольга пыталась разделить между квартплатой и продуктами. Она открыла холодильник и задумчиво уставилась на его содержимое – пара яблок, пакет с кефиром, малюсенький кусочек сыра, пачка творога и подсолнечное масло в полулитровой бутылке. Ольга взяла яблоко и только собралась откусить, как в дверь позвонили. Испугавшись, что малышка проснется, Ольга метнулась в коридор и распахнула дверь – Петр с угрюмым лицом продолжал давить на кнопку звонка.
– Таня уснула, прекрати звонить. – Ольга ударила бывшего мужа по руке.
– Ты плохая мать. – Петр, не дожидаясь приглашения, вошел в квартиру. – Ты была плохой женой, а сейчас ты отвратительная мать. Как ты могла оставить ребенка одного?
Ольга тяжело вздохнула и молча вернулась в кухню. Она взяла яблоко и откусила его с такой силой, словно на зубах у нее был этот самый Петр.
– Почему ты молчишь? – Петр схватил Ольгу за руку, яблоко упало на пол и закатилось под стол.
– Как ты мне надоел. – Ольга едва сдерживалась, чтобы не влепить Петру пощечину. – Зачем ты пришел? Кто тебя звал?
– Я пришел к своей дочери, – Петр ухмыльнулся, – я пришел к своему ребенку, имею на это полное право. А ты живешь в моей квартире, поэтому будь добра, веди себя скромнее. Любой другой на моем месте выгнал бы тебя на улицу, но я не такой, я не такой подонок, как твой Андрей. Я простил тебе измены и разрешил жить дома.
– О господи! – Ольга схватилась за голову. – Да мне плевать и на тебя, и на Андрея. И кто тебя просил меня прощать? Я тебя просила? Да ты сам за мной бегал и умолял вернуться!
– Ты переигрываешь! – Петр рассмеялся. – Ты переигрываешь! Я тебе сделал столько добра, а ты неблагодарная дрянь. Я заберу у тебя дочь, я не хочу, чтобы мой ребенок называл папой твоего очередного мачо-чмо!
Заплакала Таня, Ольга всплеснула руками и побежала в спальню, плотно притворив за собой двери.
– Ну, тише, тише. – Ольга взяла малышку на руки и дала ей грудь. – Ну, чего ты расплакалась?
Ольга пыталась говорить с дочкой спокойно, но у нее самой по щекам текли слезы. В комнату зашел Петр и молча встал возле двери. Он терпеливо ждал, пока малышка наестся досыта, а потом взял дочку на руки:
– Моя принцесса! – Петр поцеловал малютку в носик. – Папа так по тебе скучает! Если бы не наша мама, мы бы виделись гораздо чаще!
Ольга поморщилась, но решила промолчать: какой смысл попусту сотрясать воздух?
Петр еще некоторое время подержал на руках ребенка, а затем осторожно положил в кроватку.
– Дочь выглядит бледной, – Петр повернулся к Ольге, – наверное, у тебя плохое молоко и она голодная.
Ольга молча вышла из комнаты и вернулась на кухню, Петр пошел за ней следом.