Идеальная секретарша

… И самое главное – тяжелое фамильное кольцо на указательном пальце – именно так любила она его надевать… Кольцо… Анна судорожно схватила свою руку… без кольца. Господи, вспомнила – она ведь оставила его на полочке в ванной комнате, у Варвары… Но быть может, то кольцо лишь похоже на ее собственное…

Что говорил комментатор, она не слышала, потому что не сразу сообразила прибавить звук… Она была так ошеломлена увиденным, что тотчас же стала лихорадочно собираться в Москву.

Бросая все в кейс, Анна вдруг остановилась с белой блузкой в руках: куда она поедет на ночь глядя?.. Ну, что она за дура? Нужно сначала позвонить Варваре и пусть та объяснит, как ее – Анны – вещи оказались на какой-то тетке?! А потом и паниковать. Завтра утром она пойдет на электричку, а там на вокзале и позвонит своей бестолковой подруге. Которая всегда была способна влипнуть в какую-нибудь историю.

Анна совсем забыла, что именно эта бестолковая подруга Варвара должна была и приехать сегодня к ней днем. Но так и не приехала.

Глава 10 КЛЕМЕНТИЯ, пятница, 19 сентября

– Вы считаете, что я хорошо справилась со своими обязанностями? Ну прямо не ожидала, что вы оцените мои старания. – Удивилась Клементия, перекладывая в новую папку бумаги, которые полковник Рудин привез с собой. – Может их лучше зарегистрировать?

– Нет. Это дело архивное. Я принес его, чтобы восстановить некоторые детали этого дела. Ты подшей их аккуратненько, а на самой папочке сделай надпись цветным фломастером «Банкир». Только не на торце.

– Вы мне раскажете об этом деле?

– Клементия, у тебя только одна здесь функция – не мешать мне.

– А помогать? Вам же помощник нужен был.

– Вот и помогай. Если прошу что-то делать – делай. Не прошу – не делай. Все ясно?

– Так точно, господин полковник частного сыска.

– Свободна. Иди, Клементия, на кухню, свари мне чашку кофе и можешь идти домой. Завтра же будешь печатать на компьютере – я все тебе покажу. Да, а как твой роман?

– Нормально развивается. Но все еще очень грустный. Но мне кажется, что она ему еще покажет зубы.

– Кто и кому?

– Да героиня эта. У нее жуткий роман с очень жестким мужчиной. В общем, ситуация такая – она его любит, а он ее – нет. Это я заглянула вперед.

– А что, у нее нет имени?

– Да пока она никак себя не называет. Странная женщина.

– А как роман называется?

– Я не интересуюсь названиями. К тому же, первые листы все равно оторваны – эту книжку уже читала моя подруга Лилька – она ужасно с книгами обращается, а я же на книжку сразу одеваю кожаную обложку, меня мама так учила делать.

– Хорошая у тебя мама. Как только дочитаешь, Клементия, так ты сними обложку и посмотри, что же это за книга, может быть там сохранилось название.

– Хорошо. Так я пойду? Я в метро всегда читаю, а вы?

– Я в метро редко езжу. У меня машина.

– Так я пошла?

В метро Клементия принялась читать.

СУББОТА. Вечер

Я полюбила его отчаянно и безнадежно.

Почему же это было безнадежно? Потому лишь, что его устраивало только мое тело. Он часто признавался мне, что я для него, как кукла и, что находясь со мной, он как бы находится с какой-то другой женщиной. Он говорил, что облекает меня в образ любимой женщины. Иногда, правда, мне казалось, что он любит меня, да ведь и были же этому подтверждения. Нет, об этом он никогда не говорил и в нем все протестовало против моего появления в его жизни. Он часто был просто груб со мной и даже жесток. И меня охватывало отчаяние от безнадежности. Но я не могла расстаться с ним сама. Хотя бы до тех пор, пока он сам со мной не расстанется.

В самом начале нашего знакомства он поставил условие: изменить внешний облик. И даже добавил обидное – привести себя в порядок. Зубы, лицо, прическа… Я смолчала, но внутренне все во мне запротестовало. А потом… полностью подчинилась, чтобы изменить себя.

Я стала тщательно следить за собой: модная короткая стрижка, элегантная оправа очков, постоянный запах дорогих духов, одежда…

Эти изменения вначале обрадовали его. И не просто обрадовали, а даже несказанно удивили. Однако улыбка удовлетворения лишь на мгновенье появилась на его холеном лице. В основном же ему никогда и ничего не нравилось во мне: не тот стиль, не тот характер, не та внешность… К тому же, слишком серьезна и молчалива. Привлекало лишь тело и ум. Я по своей провинциальности и наивности считала, что женщины все одинаковые, но он постоянно говорил мне о моей страстности и для меня это было большой неожиданностью…

Но между тем я чувствовала, что он меня часто просто ненавидит. За что? Хотя бы за то, что ему приходится спать с такой незначительной женщиной, какой была в то время я.

У меня не было фамильных драгоценностей…

Мой род не был ни княжеским, ни графским…

Я не была дочерью министра, президента или академика…

Его бы устроила даже дочь простого профессора, потому что сам он уже был профессором и балотировался в член-корреспонденты.

В его понятии женщин из таких – высших – кругов можно любить проcто за то, что они из этих кругов. Таких женщин любят, несмотря на их возраст, отсутствие ума и красоты… А чем ценным обладала я? НИЧЕМ. Но может быть, основным моим недостатком – так я себя утешала – был мой возраст? Но я знала, что даже если бы я обладала чем-то ценным, он нашел бы за что меня не любить.

Он часто говорил всем, что женится только на молодой. Идеальный вариант – на семнадцатилетней.

Я знала, что так и будет.

– У тебя нет никаких шансов на мою взаимность – я люблю молодых. И это непреодолимо.

Обо мне же он как-то сказал мимоходом:

– Никогда.

Ну что-то же тянуло его ко мне?

СУББОТА. Поздний вечер

Иногда я задумывалась о себе. Почему я становилась рядом с ним такой рабыней, а чаще всего просто дурой… Из которой можно вить веревки. Почему я так безропотно сносила его грубости? Почему не рассталась, если мне так было тяжело с ним?

В том-то и дело, что виновата была всегда я сама. У нас были нормальные дружеские отношения, мы были прекрасными партнерами и не только деловыми. И мне не стоило думать, что если мужчина лежит с женщиной в постели, то значит он ее любит. Была я в какой-то степени просто глупа, представляя себе такую единственно мне известную модель отношений. Я же провинциалка. Для провинции это действительно подходило, но для города Москвы – нет.

Впрочем, не сразу же я поняла, что наши отношения развиваются по какой-то другой модели. Да и как мне было это понять? Если звонит мне мужчина, назначает встречу, улыбается, целует руки… Как мне все это оценивать? К тому же, мил и приветлив. Вместе ходим в кино, театр, иногда ездим за город… Он оказывается прекрасным собеседником, правда, достаточно резким в суждениях, но и это мне кажется симпатичным из-за необычности поведения – в моих кругах так вести себя было не принято. Мое окружение в своем большинстве – люди пресноватые из-за своей воспитанности и интеллегентности. Словом, человек этот был совершенно иным.

В то время он занимался научным бизнесом, впрочем, оставаясь все-таки ученым. И когда мы только познакомились, он только стал доктором наук. И был страшно честолюбив. Кстати, потом оказалось, что люди науки не могут быть иными. Но это потом я сделала такие выводы. А пока мне казалось, что вместе с ним я вошла в недоступный мне ранее научный мир. Мир же оказался не научным, а каким-то околонаучным. Боже, какие там кипели страсти, какая грязь выливалась друг на друга, какие войны велись из-за крошечной мелочи – в каком порядке упоминать фамилии соавторов незначительной научной статьи в зарубежном журнале.

К его науке я не имела никакого отношения, правда, потом мне пришлось работать под его руководством, но это была уже не наука, а только бизнес…

Клементия захлопнула книгу и сунула ее в сумку – пора выходить. Метро «Щелковская».

Глава 11 АННА, пятница, 19 сентября

– Алло! Варвара? – Голос на том конце провода был резким и неприятным.

– Кто это? – Тревожно спросила Анна, которая только что вошла в квартиру к Варваре.

– Варвара, Варвара! – Торопился голос. Ах, как мне жаль твою подругу – эту гордячку Анну. Ты ведь уже знаешь? Вчера ее показывали по телевизору, – незнакомка затараторила так, словно у нее уходил поезд, а она должна была дочитать заготовленный текст до конца… – Вернее, не ее саму, а ее труп. Представляешь, какой я испытала ужас, ведь только позавчера ты мне сказала, что она приехала из своей заграницы? Это точно была она?

Анна попыталась вставить хотя бы слово, но ей это не удалось.

– Извини, электричка уходит, вечером я тебе еще позвоню. Ты расскажешь мне все подробности.

И трубка замолчала.

Ошеломленная Анна стояла с телефонной трубкой в руке: ей было неприятно от подобного соболезнования, и она ничего не могла понять. Почему надо сразу же считать чей-то труп, показанный мельком по телевизору, трупом Климовской? Это что, теперь так шутят? Насколько я понимаю – та женщина только ее чуть-чуть напоминает, к тому же – издалека. И неизвестно еще чей это труп… И, вообще, откуда такая информированность? Я тоже иногда смотрю телевизор, но мне и в голову не придет кому-то звонить лишь потому, что показалось… И где эта Варвара? Куда ее занесло? Зачем всюду она включила свет? Почему в квартире такой беспорядок, ведь это совершенно непохоже на Варвару: при всей своей безалаберности – она педантична. Ах, все понятно, она меряла мои вещи, решила Анна, внимательно осматриваясь.

Следующий телефонный звонок заставил ее вздрогнуть.

– Вам поручено передать следующее сообщение, – бесстрастным металлическим голосом вещала телефонная трубка, – все то, что случилось с вашей суетливой подругой Варварой – предназначалось вам. Подруга – лишь досадное недоразумение.

– Какое недоразумение? О чем вы говорите? Что происходит? Это что – шутка? Кто вы? – Закричала в ответ Анна, но телефон уже замолчал.

Уже в метро Анна вспомнила, что вообще-то она хотела кроме всего прочего взять свой мобильный из квартиры Варвары, но возвращаться уже не хотелось.

Глава 12 КЛЕМЕНТИЯ, суббота, 20 сентября

В этот день Клементия по просьбе Рудина пришла на работу, несмотря на то, что была суббота. У «комиссара Мэгре», как за глаза называла она полковника Рудина, было плохое настроение и скверный клиент, который требовал отложить все дела и заняться только его персоной. По кислой физиономии «комиссара» Клементия видела, что ему страсть как не хочется браться за это дело. Дело же было наверняка проигрышным – найти сбежавшую девицу, которая к тому же еще и прихватила с собой часть очень ценных или суперважных бумаг. И теперь без этих бумаг клиент не мог ни спать спокойно, ни есть с аппетитом.

– И что же вы раньше не вспомнили об этих бумагах? – Задал вопрос «комиссар». – Уж не один год прошел.

– Да как-то мне и в голову не приходила мысль, связывать их исчезновение с увольнением рядовых сотрудников. Самых рядовых и самых незаметных. – Зачем-то подчеркнул он.

– А что же теперь изменилось? Что-то случилось?

– Нет. – Очень поспешно произнес клиент – мужчина неопределенного возраста в дорогом длинном темном плаще, наглухо застегнутом до самого ворота. У него были массивные темные очки, в руках – черная папка из тонкой кожи на молнии, которой он все время вертел, чем сильно раздражал Клементию. – Нет и нет. Ничего не случилось, просто я вдруг вспомнил о тех бумагах – они мне срочно понадобились.

– А почему вы не хотите обратиться в органы – официально? У них ведь больше возможностей. Я ведь занимаюсь несколько иными делами и это не сыск. Частный сыщик – это, знаете ли, ограниченные возможности. Да у меня и в уставе написано «консультационные услуги населению», а не частное расследование.

– Но ведь вы заниматесь сыском? У меня такие о вас данные, да и связи у вас остались, по сообщению… – тут посетитель запнулся, – некоторых осведомленных лиц, вы все еще поддерживаете эти связи, несмотря на то, что вы на пенсии. И к тому же – дело деликатное, и, возможно, я в своих домыслах ошибаюсь…