Идеальная жертва

– Откуда там мутанты? – хмурюсь в недоумении. – Или вы втихаря завезли, для эксперимента?

Меня бы такой поворот даже и не удивил.

Лана мнётся. Всё-таки информация закрытая. Но в итоге решается:

– Нет, генные модификации возникли независимо. Внезапно, как и здесь, – в ответ на моё изумление кивает. – Вот потому получить эту информацию крайне важно. Она может пролить свет на возможные причины…

Перебиваю, пока её окончательно не унесло в казённые формулировки штабных отчётов:

– Я понял. Пролить свет на причины появления мутантов гораздо важнее, чем спасти жизнь одному из них. Принято, генерал, я готов к вылету.

Однако Лана снова молчит, раздумывает о чём-то, сжав губы и изучая моё лицо. Сразу ясно – генерал, не хухры-мухры.

Я видел в книжках выражения типа «стальной тон» и «металл в голосе», но считал это выдумкой для красного словца, а вот сейчас голос Ланы звучит именно так:

– Одно условие. Чёрный ящик нужен обязательно. Если его не будет – мы не встречались, я ничего не санкционировала и вообще не в курсе. Вы поняли меня, капитан-майор Блэйк?

Ой, ну давайте под конец перейдём на показушное «вы». Вот уж не ожидал от Ланы. А впрочем, Ру ведь говорил, что я не замечаю очевидных вещей. Видимо, это тот самый случай.

– Так точно, генерал второй степени Смит. Если не доставлю аварийный регистратор, вы отдадите меня под трибунал. Можно приступать?

– И чтобы никакого вмешательства в их социальную систему. Нельзя нарушать баланс сил. Никаких убийств, мы не поддерживаем ни одну из сторон. С собой – только холодное оружие, к местному боезапасу прикасаться запрещено.

Хренасе условие! Хочется в ответ взорваться, но я сжимаю челюсти и киваю.

Тяну руку к двери, однако Лана перехватывает моё запястье, останавливая, – в коридоре слышны шаги.

А вот плевать мне! Вырываюсь и толкаю дверь. Выпихиваю Лану из сумрака кладовки, выбираюсь сам. Чёртово ведро под ногами снова гремит, и с середины коридора к нам оборачивается девушка в погонах капитана: в руках – объёмная папка бумаг, лицо в первый момент встревоженное, но сразу становится холодно-осуждающим. Я подмигиваю девушке и улыбаюсь во все клыки, а краем глаза кошусь на покрасневшую Лану – ишь ты, генерал Смит посреди рабочего дня лазает по кладовкам с мутантами, то-то будет разговоров за обедом!

Капитанша, наконец, уходит в свой кабинет, я натягиваю маску, а Лана торопливо бормочет:

– Транспортная база два-пять, ангар тринадцать. Напоминаю: с командой – никаких разговоров о твоей задаче. Вообще ни о чём.

– Напоминаю: инструкции знают не только штабные.

– Удачи.

Я не отвечаю.

10.

Рассудив, что в корабле для экстренных случаев должно быть всё необходимое, сразу выдвигаюсь к транспортной базе. Дальше, чем та, с которой мы обычно летаем, дорога занимает пару часов.

Новость про Альфу, конечно, выбила из колеи. Даже не думал о таком варианте: она давным-давно закрыта для посещений, все маршруты – хоть пассажирские, хоть полицейские – огибают её по широкой дуге, словно притворяясь, что Альфы не существует. Слишком болезненно далась эта ошибка.

Я в школе не особо интересовался историей колонизации, за что и получил законный «трояк», но впечатляющий рассказ про первую планету запомнил. Одна из планет Альфы созвездия Глостариус. Потому к ней и прилипло такое обозначение, хотя формально оно неверное, греческими буквами называют звёзды. Планета выглядела идеально: ландшафт равнинный, климат мягкий, много растительности, почти нет опасных животных. Единственный недостаток – все эти блага расположены на меньшей части поверхности Альфы, которую освещают три солнца, а вот другая, значительная часть планеты, пребывает в темноте и холоде. Что поделать, нет на свете идеала. Было решено, что места на «удобной» части Альфы хватит для десятков тысяч людей, которые и отправились колонизировать новый мир. Сколько было энтузиазма! Я видел записи вылета: люди обнимались и улыбались так, словно вытащили счастливый лотерейный билет. Их можно понять: новый этап в истории Земли, начало галактической эры, они – избранные, специально отобранные – отправляются на чудесную планету…

За семнадцать лет колонизаторы построили три города, а потом – бах! – и случилось, как пишут в учебниках, «неизвестное событие, которое привело к катастрофе». О ней тоже скупо: выстрелами с поверхности были уничтожены как все корабли на орбите, так и любые судна, проходившие мимо и попавшие в зону поражения ракет. По официальной версии на Альфе погибли все – лучшие представители человечества, в том числе родные высокопоставленных чиновников. Траур на Земле длился месяц. С тех пор любым кораблям, даже армейским, запрещено приближаться к Альфе. В один момент райская планета стала темой, которой стыдливо избегают.

Вот и транспортная база. От вьюги не осталось следа, лишь редкие снежинки кружатся в воздухе. Сквозь просветы сияюще-белых облаков к лётному полю тянутся солнечные лучи.

Нахожу взглядом «зету». Рядом памятником застыл пилот: руки на бёдрах, лицо в три четверти к взлётной полосе, следит за маневрами кораблей. Стоит приблизиться, как он неторопливо поворачивает голову ко мне. Наблюдает, не отрываясь. Этот цепкий взгляд напоминает Ру.

Хренасе, аж флагман, хотя выглядит ненамного старше меня. Сорок с мелочью, максимум пятьдесят. Должно быть, участвовал в серьёзных мероприятиях и получил звание досрочно, за выслугу. Глядя на него, в это вполне верится: с таким сурово-каменным лицом можно сразу в Совет командования идти, отлично бы смотрелся на портрете в золотой раме. Нашивки с фамилией нет.

Прощупывает меня взглядом, зыркает по сторонам.

– Я один. Не предупредили?

– Тут ни о чём не предупреждают, – флагман лениво кивает на откинутый бортик грузового шлюза. В небольших кораблях это единственный вход.

Внутренние помещения на удивление тесные. Я, исходя из габаритов корпуса, ожидал другого, но причина становится ясна, когда включаются двигатели, – их два. Корабль плавно взлетает, лавируя столь аккуратно, будто реагирует на малейшее движение пилота. Наверняка электроника дорогущая. Повезло мне, нечасто выпадает случай покататься на кораблях такого уровня.

Флагман у себя в кабине, так что я чувствую себя хозяином всей остальной территории. Через пару часов после взлёта услышал шебуршание в техпомещениях, однако ничего больше.

Без команды непривычно, пусто. С одной стороны, я не в настроении разговаривать, но в то же время не по себе, давит неправильность ситуации: чего-то не хватает. Сейчас бы перепроверять план или орать на кого-нибудь за нечищеный ствол, а вместо этого – сижу в тишине, наедине со своими мыслями.

Включаю присланное Ланой последнее сообщение командира операции «Вандалы». «Говорит капитан четвёртой степени Александр Войтовский. Код 386, повторяю, код 386. База разрушена. Эвакуацию запрещаю. Повторяю, эвакуация бессмысленна. Это капитан четвёртой степени Александр Войтовский. Конец связи».

Включаю снова, громче. Странно это всё. И голос у него странный. Как будто язык слегка заплетается. Паузы, запинки – короткие, но есть.

Записываю дословно в маленький блокнот, который всегда болтается в боковом кармане моей полевой формы. Это помогает думать. Странность номер один: капитан называет себя, а не позывной. Номер два: решение об эвакуации принимает командующий в штабе, а не командир операции, он может лишь дать рекомендацию, но не запрещать. Впрочем, я не знаю правил закрытых операций, там у командира может быть больше полномочий.