Идеальная жизнь

Перед ней сидел молодой мужчина. В джинсах и блейзере, аккуратная стрижка, прекрасно выглаженная рубашка. Высокий, хорошо сложен, симпатичный, на вид лет тридцати пяти. Темные волосы, темные глаза. Красивый. Вернее, красивый самец. Не хватало, чтобы он положил глаз на Салиму, ведь ее дочь хоть и незрячая, но красавица. Нет, такая головная боль Блейз ни к чему, особенно сейчас.

Эрик предложил им обоим присесть. Саймон держался куда спокойнее, чем Блейз. Он сочувствовал ее горю. По его словам, он в курсе того, насколько Салима была привязана к Эбби, и готов помочь им обеим – и матери, и дочери – в это нелегкое для них время.

– Сомневаюсь, что у вас получится, – честно призналась Блейз, обращаясь к Саймону. – Мы не готовы к тому, чтобы у нас в доме поселился мужчина. Кто будет одевать Салиму? Я ухожу на работу в шесть утра и постоянно бываю в командировках.

– Если я заранее выложу для нее одежду, одеться она сможет сама, – спокойно возразил Саймон. Он не стал добавлять, что к девятнадцати годам девушке давно бы следовало одеваться без посторонней помощи. Впрочем, ему было известно, что Эбби нянчилась с Салимой, как с малым ребенком, и все делала за нее. На педагогических советах они с Эбби не раз спорили о том, как следует обращаться с незрячими детьми. Саймон считал, что в конечном итоге Эбби поступает во вред Салиме, не давая ей самостоятельности. – Я думаю, она прекрасно справится, – мягко добавил он.

Блейз позволила себе усомниться. Она думала о тысяче разных проблем, которые рано или поздно возникнут. Вид у нее был хмурый и озабоченный.

– Мы сделаем все, что в наших силах, – заверил ее Саймон. – У вас есть ко мне вопросы? – спросил он, глядя Блейз прямо в глаза.

– Как давно вы занимаетесь вашей работой? – спросил та, но это уже не имело значения. Она уже решила для себя: мужчина в доме ей не нужен.

– Восемь лет. С тех пор, как я получил диплом. Мне тридцать два года. Я окончил Гарвард. Имею магистерские дипломы педагога-дефектолога и психолога. Мой брат ослеп, когда ему было восемнадцать. Он был спортсменом, катался на горном велосипеде и готовился к Олимпийским играм. Он получил тяжелую травму головы и потерял зрение. Поначалу он ужасно отчаялся, решил, что жизнь для него кончена. Он на два года старше меня, но я не дал ему поставить на себе крест. Я заставил его продолжить учебу и вернуться на велотрек. Я очень долго им занимался, – сказал Саймон и едва заметно улыбнулся.

– Где же сейчас ваш брат? – спросила Блейз, всерьез заинтересовавшись услышанным. По крайней мере, Саймон – умелый собеседник и, кажется, неплохой человек. Он бы хорошо смотрелся на званом ужине, но в качестве педагога для ее дочери явно не годится. Что, например, он будет делать, когда Салиме понадобится принять ванну, а помочь ей окажется некому?

– Мой брат преподает в Гарварде французскую литературу. Наш отец – заведующий кафедрой физики, он что-то вроде классического безумного ученого и изобретателя из книжек. Брат – человек более практичный и приземленный. Он женат, у него четверо детей. Так что можно считать, что мои усилия оказались не напрасны.

Саймон снова улыбнулся; лицо Блейз оставалось серьезным.

– А ваша мать?

Вообще-то в этом вопросе не было необходимости, но Блейз действительно стала любопытна эта история – и ослепший брат, который обрел полноценную жизнь, и отец – классический ученый-чудак. Действительно, занятная семейка.

– Моя мать – поэтесса. Она француженка. Публикует стихи каждые пять-десять лет в каких-нибудь малоизвестных издательствах, стихи, которые никто не желает читать. Она родом из Бордо и когда-то была студенткой моего отца. Мать на двадцать два года моложе его. Он был закоренелым холостяком, когда они познакомились и влюбились друг в друга. Через год они поженились и с тех пор счастливы вместе. Оба весьма эксцентричны, но это никому не мешает. По крайней мере последние тридцать пять лет. Вот такая у меня семья, вот такая у меня жизнь. Что скажете, мисс Маккарти? Хотите, чтобы я поехал с вами в Нью-Йорк? Думаю, что смогу быть полезным вам и Салиме, пока школа в Колдуэлле будет закрыта на карантин. К тому же я неплохой повар.

Это он поскромничал. На самом деле он учился на курсах «Кордон блю» в Париже и два года в летние месяцы подрабатывал в ресторане, но говорить об этом Блейз он не стал.

– Я буду стараться изо всех сил, – пообещал Саймон.

– Похоже, выбора у нас нет, – смирившись с обстоятельствами, хмуро ответила Блейз. Заботиться о дочери одна она просто не в состоянии.

– Я думаю, что, если Салиму немного направлять, ей понадобится гораздо меньше посторонней помощи, чем вы полагаете.

Его цель – если они все-таки согласятся взять его с собой в Нью-Йорк – сделать дочь Блейз Маккарти как можно более самостоятельной. Это будет его, Саймона, подарком ей. Пора Салиме выбираться из кокона заботы, сотканного покойной Эбби.

Блейз вышла из кабинета директора, терзаясь все теми же сомнениями. Разговор с Саймоном нисколько ее не убедил. С другой стороны, следует признать: выбора у нее нет. Провожая Блейз из кабинета, Эрик рассказал ей, что мать Саймона не просто француженка, а из рода Ротшильдов, и ее дед был бароном. Шагая по дорожке к домику Салимы, Блейз думала о его словах. Нет, конечно, никто не спорит, Саймон воспитанный, умный, грамотный и симпатичный, но все равно она не хочет видеть его в своей квартире. Они с Салимой – женщины. Блейз ни к чему, чтобы о ее дочери заботился посторонний мужчина, кем бы ни были его предки.

* * *

Выйдя из кабинета Эрика, Саймон сел на велосипед и покатил в город. Остановившись рядом с домом с разбитым крыльцом, он торопливо вошел внутрь. Он пообещал, что заедет к Меган. Она тоже работала в Колдуэлле и уехала из школы накануне вечером. По всему дому были раскиданы игрушки. Меган жила здесь вместе с мужем и тремя детьми.

– Уезжаешь? – с тревогой спросила она. Саймон позвонил ей накануне и рассказал о предложении Эрика отправиться в Нью-Йорк вместе с дочерью Блейз Маккарти.

– Да, уезжаю, – тихо ответил он, стоя в кухне, являвшей собой неприглядную картину. Хотя был уже день, Меган еще не убрала грязную посуду после завтрака. Меган была замужем, но у них с Саймоном вот уже три года длился роман. – У меня нет другого выбора. Мне нужна работа, ей нужна моя помощь. – Саймон в отчаянии посмотрел на Меган. – У нас с тобой ничего не получится. Ты сказала, что подаешь на развод. Это единственная причина, почему я все еще с тобой. Знай я, что ты остаешься с мужем, я, честное слово, не стал бы заводить с тобой никаких отношений.

– Я собиралась, но недавно умер его брат, сам он потерял работу, а тут возьми и заболей его мать. Чего ты ждал от меня? – По ее щекам покатились слезы. – Я его не люблю, но не могу же я доконать его, когда ему и так нелегко?

– Ты убиваешь меня, Мег. Я никогда не хотел оказаться в такой ситуации. Это бесчестно. Я устал врать, юлить и прятаться, а ты мне все время повторяешь, как тебе тяжело, но отказываешься его бросить. Он скоро узнает про наши отношения и убьет нас обоих, и меня, и тебя. Или меня одного. Или тебя, что будет еще хуже. Я люблю тебя, Мег. Но я не хочу отнимать тебя у него. Ты еще в самом начале говорила, что хочешь уйти от него. Но так и не ушла. И чем все кончилось? Тем, что мы были вынуждены встречаться тайно, лгать ему, а ты все время тянула с уходом. Нет, я не так представлял себе наши отношения. Если ты хочешь, чтобы мы были вместе, пора раз и навсегда покончить с этой двусмысленностью и начать жизнь с чистого листа.

Двусмысленность эта тянулась вот уже три года.

– Может, три месяца вдали друг от друга пойдут нам с тобой на пользу. Иначе к добру это не приведет, точно тебе говорю.

Саймон не мог звонить ей по вечерам или в выходные. Дома постоянно были или муж, или дети. Им приходилось встречаться тайком, в дешевых мотелях, урывками, всего на пару часов. Это пошло, банально, мерзко! Их роман начался, когда три года назад Меган пришла работать в школу. Она сразу заявила Саймону, что разводится с мужем.