Идеально хрупкое

– Говорила. Раза четыре – точно.

– Хорошо. Хорошо, если ты действительно так чувствуешь, а не автоматически произносишь заученные фразочки из околопсихологических пабликов в соц сетях.

– Разве ты не умеешь понимать, когда человек врёт?

– Я же не экстрасенс. Да и это не ложь. Это принятие желаемого за действительное. Самообман, если хочешь. Такое довольно сложно распознать. Но мне кажется, что в твоём случае беспокоиться не о чем.

У нас сейчас вроде как культ самокопаний. Каждый уважающий себя индивид находится в лёгкой депрессии, имеет какую-нибудь болячку на фоне стресса и острую нехватку тупых ощущений.

У меня пока не обнаружили ничего из перечисленного, а значит, я не такая уж и нормальная, какой пытаюсь показаться. Во всяком случае, так считает Валерия. Она говорит, что я – довольно закрытая личность, не умеющая до конца понимать свои чувства и как следует проявлять эмоции. А я банально не знаю, как и о чём с ней разговаривать. В моей жизни всё предельно просто. Усложнять не хочется. Наверное, я бы открылась и доверилась психологу, если бы было, что открывать и доверять. А так…. Выходит какая-то глупость.

– Уверяю тебя, ты не одна такая. Большинство моих клиентов реагируют подобным образом, не представляя, что тут со мной делать целых три часа в неделю. Но, как ни крути, вы должны проводить это время в моём кабинете. А мне за это потом отчитываться.

– И что ты пишешь в своих отчётах? «Им нечем со мной поделиться»?

– Пишу, что вас ничего не беспокоит. Тревожность и раздражительность отсутствуют, нарушений сна не наблюдается, и всё в этом духе.

– С ума сойти можно. Скажи, а зачем вообще нам постоянно работать с психологами?

– Ну, мы же живые люди.

– И что дальше?

– Психологическое состояние напрямую влияет на уровень работоспособности, возможность самореализации, даже на здоровье…

– Ну да-да, это я уже слышала. Психологическое здоровье каждого индивида – гарант гармоничного функционирования общества в целом. У вас тут на входе так написано. Самостоятельно разобраться со своими головными тараканами довольно сложно, поэтому нам нужна квалифицированная помощь. А чтобы неприятность можно было устранить до того, как она станет проблемой, важно вовремя её заметить, проработать и бла-бла-бла. А другие версии существуют?

– Существуют не другие версии, а дополнения к той, что ты озвучила.

– Да-а-а? Это какие, например?

– Примерно до середины прошлого века имело место такое понятие как «дружба».

– Угу, я в курсе.

– В чём-то схожие люди время от времени делились друг с другом своими мыслями, ощущениями, переживаниями, опасениями. В таких отношениях они получали необходимую разрядку, поддержку и, чаще всего, определённую помощь.

– Ну да, а потом тратили время на выслушивание чужого нытья, ругались из-за какой-то ерунды, собирали сплетни, оскорбляли и обижали друг друга, получая в качестве бонуса кучу негатива и непроработанных травм. В конечном итоге игра не стоила свеч. Я помню, нам ещё в школе рассказывали.

– Это уже обратная сторона медали.

– Нельзя рассматривать медаль только с одной стороны.

– Верно. Вот поэтому такие сомнительные отношения со временем сошли на нет, а сеансы психотерапии стали им отличной альтернативой. Ты получаешь разрядку, поддержку, внимание, необходимый заряд энергии, взамен не отдавая ничего. В качестве бонуса можешь проработать проблемные сферы жизни и улучшить её качество, разобраться в себе, научиться справляться со стрессом…. И, опять же, не возвращать морально-эмоциональный долг чужому человеку. А я, в свою очередь, получаю за это зарплату. Мы обе в плюсе. И никаких тебе разрушительных эмоций.

– Ну ладно, допустим. А ты сама как же? Тебе ведь тоже нужно вот это вот всё, как там… безопасное пространство, поддержка, внимание. Да ещё и куда-то девать всё то, что вылили на тебя за день такие, как я.

– Конечно, нужно. И я это регулярно делаю. Так же как ты, раз в неделю.

– Да ладно? Ты тоже ходишь к психологу?

– Ну да, а что, я не человек разве?

Я сама не замечаю, как тянусь к чашке с чаем, который оказывается неожиданно вкусным. Валерия переводит разговор на какую-то нейтральную тему, и мы просто болтаем ни о чём. И для каких целей мне нужна эта психологическая разрядка? Разряжать-то совершенно нечего. Сеанс традиционно заканчивается тридцатиминутной медитацией, которая нравится мне куда больше пустых разговоров.

Выйдя из здания, попадаю в непрерывно движущийся поток людей. Тик-так. Тик-так. Машинально смотрю на часы и ускоряю шаг. На сегодня у меня запланировано ещё кое-что интересное.

6

Прихода Тима я жду с нетерпением. Мы с ним как-то по-особенному чувствуем друг друга, умудряясь одновременно достигать пика удовольствия.

Обычно с одним партнёром я провожу не больше трёх встреч. Они быстро приедаются. Здесь же абсолютно другая история. С Тимом мы познакомились в новогоднюю ночь и с тех пор стабильно встречаемся уже почти полгода. Мой личный рекорд.

Парень приходит, как всегда, на десять минут позже условленного времени. На самом деле, он приезжает раньше чуть ли не на час, а потом выжидает какое-то время. Очевидно, чтобы я не подумала, что он жаждет встречи со мной. Мог бы догадаться хотя бы машину под окнами не ставить.

Едва Тим показывается на пороге квартиры, у меня перехватывает дыхание.

– Слушай, мне так не нравится твоё жилище. Сплошное уныние. Давай в следующий раз приезжай ко мне сама, а?

– До следующего раза ещё надо дожить. Предлагаю насладиться текущим моментом. А там посмотрим.

Я обхватываю руками сильную шею, жадно вдыхая знакомый запах. Тим поднимает меня на руки и несёт в спальню.

Когда я начинаю снова воспринимать реальность, мы лежим на диване, переводя дух. Вот где настоящая разрядка, а не в дурацких психологических сеансах.

С моих губ не сходит улыбка. Партнёр тоже, по всем показателям, доволен. В окно заглядывает закат, от чего всё вокруг кажется немного ржавым.

– Прикинь, когда-то именно так появлялись детёныши, – бормочет Тим, не открывая глаз.

– Да неужели? – я шутливо приподнимаю брови. Тим продолжает улыбаться.

– Прикинь, нам бы сейчас пришлось заморачиваться с какими-то резинками, таблетками, ещё непонятно с чем? Раньше девчонки постоянно чем-то себя травили.

– Ага, а потом решили, что проще один раз в жизни отравить пацанов, чем всю жизнь травиться самим, – повинуясь внезапному порыву, провожу кончиками пальцев по его щеке, – в каком возрасте вам дают эти таблетки?

– В пятнадцать, перед выпуском из инкубатора, – Тим ловит мою руку, прижимает к губам и открывает глаза, – слушай, а оплодотворение – это больно? Или во время него тебе будет так же хорошо, как сейчас?