Идеальные каникулы смерти (сборник)

Когда я вошел в келью, она была пуста. Возможно, я должен был запереть дверь. Или предположить, что каменная стена послушается кандидатуры так же, как и одного из действующих слуг Сердца.

Ее машину уже увезли с парковки возле «ИвилМарт». Они явно предпочитают действовать быстро. Земля была усеяна звездной россыпью шариков разбившихся стекол. В воздухе висело сырое пагубное зловоние Большого Зла и более легкий серый запах дождя и дня.

Разорванную сумочку уже подобрали и тоже куда-то увезли. Покупатели «ИвилМарт» в мою сторону даже не глядели — я был слишком далеко от входа. Несколько мгновений я стоял, закрыв глаза и осторожно втягивая воздух носом, принюхиваясь. Наконец я нашел то, что искал.

Тонкая нить золотой цепочки едва не обожгла мне пальцы. Я крутил ее в пальцах, чувствуя, как кончик моего носа шевелится в ожидании легкого покалывания.

Нюх на металлы — это способность идти по следу. Так говорят старые горгульи. Что касается меня, то я просто ожидаю покалывания. Чаще всего оно приводит меня к тому, что я разыскиваю. На этот раз оно пробежало по моим нервам, как горящий бензин, и едва не выдернуло меня из человеческой кожи. Мне стоило больших трудов заставить свою нескладную фигуру сохранить более-менее нормальные очертания. Я резко развернулся и сделал шаг. Зов был таким сильным, что я понял: она где-то рядом.

В этот момент появились полицейские машины, а я ощутил резкий и зловонный запах Большого Зла, который не мог смыть даже дождь. И он исходил из «ИвилМарт».

— Черт! — прошептал я и перешел на неуклюжий бег.

Полицейские уже выхватили оружие. У входа резко затормозил фургон спецназа. Раздались крики, и из магазина повалили люди. Изнутри доносилось «та-та-та-та-та». Кто-то стрелял из автоматического оружия.

Кто-то подошел к вопросу отоваривания продуктами слишком серьезно. Или кто-то пытался убить кандидатуру Сердца.

Стоит Большому Злу обнаружить такую кандидатуру, и оно пытается ее уничтожить. А я вчера наделал много шуму, сообщившего им о присутствии каменнокожего, а также кандидатуры Сердца, которую необходимо убить.

Какой же я тупой!

Из-за наводнивших парковку людей мне пришлось запрыгнуть на две машины. Я оттолкнулся и ощутил, как они хрустнули и перекосились у меня под ногами. Повсюду царил хаос. Машины сложились в гармошку, потому что мой истинный облик уже вырвался наружу. Мне не было дела до того, что меня видят окружающие. Доносящиеся изнутри крики становились паническими и все более отчаянными. Я в кои-то веки порадовался своему слаборазвитому воображению. Когда необходимо быстро и четко выполнить какую-то работу, воображение только мешает.

Автоматические двери не открылись, поэтому я вломился прямо сквозь них. Стекло зазвенело, полетело и посыпалось на пол. Я передвигался со скоростью, которую человеческий глаз воспринять не в состоянии. А когда такая масса передвигается настолько быстро, затормозить или остановить ее чрезвычайно сложно. Я ворвался в магазин, оставляя на полу глубокие борозды от когтей. Мне пришлось лавировать, чтобы не раздавить бегающих повсюду розовых созданий.

«Замечательно! Просто замечательно! Гарпии».

«ИвилМарт» строят такими высокими, что четыре пернатые суки летали под самым потолком, не касаясь верхних полок. Они что-то высматривали. Между рядами бегала группа злобных гномов, вооруженных АК-47.

«Бог ты мой, это вторжение!»

Я раздавил гнома, приземлившись прямо на него. Я ощутил покалывание в носу и, не задерживаясь ни на секунду, развернулся и прыгнул. Я представления не имел, как стану искать Кейт посреди всего этого. Но выхода у меня не было. Я был обязан ее найти, а Сердце во мне говорило, что она здесь.

Что ж, прямой путь всегда самый лучший. Сердце в моей груди вело меня, а я следовал его зову, наращивая максимальную скорость, на которую только был способен. В жизни горгулий есть и свои плюсы: стены не могут перед нами устоять, камень просто отлетает в сторону. Стальные конструкции? Они ломаются. А штукатурка? Не смешите меня!

Одна из гарпий издала леденящий душу визг. Это она заметила меня. От этого звука где-то лопнуло стекло, а один из рядов просто взорвался. Жидкость для мытья посуды и для стирки, всевозможные чистящие средства хлынули по проходу приливной волной. Я двигался так быстро, что меня это даже не обеспокоило. Когти впились в пол, и я взвился в воздух. Ветер свистел у меня в ушах, за спиной жужжали пули.

Я пролетел сквозь стену, смяв ее, как газету, и приземлился в помещении, напоминавшем конференц-зал. Посредине протянулся длинный стол, на стене висела доска с приклеенными к ней листами бумаги. Я проломил дешевый стол. Стулья разлетелись в стороны, листки на доске отчаянно затрепетали. Снеся еще одну стену, я обнаружил комнату отдыха. От порыва ветра кофейник пролетел через всю комнату и разбился, а биение Сердца разнеслось по моим нервам и клеткам, взволновав меня до глубины души.

В комнате отдыха, визжа и дрожа, прятались розовые существа. В воздухе стояла пыль от разбитой штукатурки. Я закашлялся и резко остановился, вонзив задние когти в пол.

Кейт не визжала. Она стояла посреди толпы, открыв рот и распахнув глаза, и смотрела на меня. Разорванную сумочку она прижимала к груди. Она была одета в одну из моих спортивных курток с капюшоном, застегнутую до самого верха и абсурдно большую на ее миниатюрной фигуре. Ее длинные волосы были распущены и развевались от ветра, поднятого моим проламыванием сквозь стену. Я открыл рот, чтобы сказать что-то хорошее, как вдруг в проделанную мной дыру влетела одна из гарпий — и началось!

Я ненавижу гарпий. Они жутко воняют, а когда их разрываешь на части, так визжат, что лопаются барабанные перепонки и из ушей идет кровь. Зато когда они садятся на землю, справиться с ними не так уж и сложно. Но сейчас меня волновала только Кейт. Я должен был схватить ее и унести прочь от гномов с автоматами.

Прибыл пакет с фальшивыми паспортами для нас обоих. В нем также лежала пачка денег на покупки, сделать которые у меня не было времени. Мы едва успели на самолет, и Кейт по-прежнему была одета в джинсы и мою куртку. Мы задержались в аэропорту на десять минут, хотя не могли себе этого позволить, и я купил немного одежды приблизительно ее размера, а после сунул пакет в отделение над креслом. Это хотела сделать стюардесса, но я что-то пробормотал, а Кейт просто упала в кресло у окна. Стюардесса недовольно на меня покосилась и ушла.

Кейт все еще пыталась что-то понять, а ее волосы по-прежнему были присыпаны пылью от штукатурки. «Эйр-Франс» предоставляет пассажирам первого класса по-настоящему классные места.

На кандидатуру Сердца средств не жалеют.

До самого взлета вокруг Кейт суетились стюардессы. На меня они только нервно поглядывали.

Я застегнул на Кейт пояс безопасности.

— Bienvenue a Air France! — жизнерадостно прочирикал интерком.

Я затаил дыхание и решился выдохнуть, только когда двери закрылись, а самолет начал издавать звуки, свидетельствующие о том, что он готовится к взлету. Кресло оказалось глубоким и широким, на Кейт не было ни царапины. Только пыль в волосах и остекленевшие от шока глаза.