Идеальный дуэт. Кода

– Пап… а где Бет? – спросил Сэм, бросая свое бейсбольное снаряжение на пол и включая свет в прихожей. – Она сказала, что вернется раньше нас.

– Мама! – заплакал Джереми. – Где мама?

Я опустил сына на пол, провел двумя вспотевшими ладонями по лицу.

– Все в порядке. Она, наверное, просто задержалась.

На несколько часов.

Она должна была вернуться несколько часов назад.

Я достал телефон, чтобы позвонить ей, но ответа не было. Я пытался трижды.

Голосовая почта. Голосовая почта. Голосовая почта.

Может, она заехала куда-то, чтобы купить ужин. Может, побежала в продуктовый магазин. Может, у нее машина заглохла по дороге домой.

– Мальчики, почему бы вам не отнести свой ужин на стол и не съесть его? – сказал я им. – Я позову Крисси, чтобы пришла и поиграла с вами.

– Ура! – Джереми со всех ног бросился к кухонному столу, рассыпая по пути картошку фри из бумажного пакетика.

Крисси – это старшеклассница, живущая по соседству. Она была нашей нянькой по вечерам свиданий.

Я был безмерно счастлив увидеть ее у нас на пороге всего лишь пять минут спустя.

– Здрасьте, мистер Хейз, – сказала Крисси, ослепительно улыбаясь. Она перекинула свои песочные волосы через плечо и захихикала, когда Кейден влетел в ее объятия. – Привет, малыш. Это что, игрушечный миньон?

– Мое! – завопил Джереми, присоединившись к нам в гостиной и потянувшись за игрушкой.

Я снова подхватил свои ключи от машины.

– Спасибо, что так быстро пришла, – сказал я жизнерадостной девушке. – Просто мне нужно отлучиться. Надеюсь, ненадолго.

– Все нормально, мистер Хейз. Я на всякий случай взяла с собой домашку. – Крисси для пущего эффекта приподняла свой рюкзак. – Не спешите.

Натужно улыбнувшись, я взглянул на Сэма, который с кислым видом сидел на диване.

– Позаботься о братьях, ладно, Сэмми?

Сэм продолжал глядеть в одну точку.

– А можно мне с тобой?

– Я бы предпочел, чтобы ты остался здесь. Я скоро вернусь.

Сэм скрестил руки на груди и откинулся на диванные подушки.

– Она ушла, да? – пробормотал он. Голос у него был уязвленный. – Они всегда уходят.

Мои мышцы окаменели, а следующий вдох застрял в горле. Я медленно моргал, скрипя зубами, пока через меня проносились мои собственные горестные воспоминания.

– Нет, Сэм. Бет бы тебя никогда не бросила. Она тебя любит.

– Да, – прошептал он. – Именно так они все и говорят.

Я смотрел, как мой сын встал с дивана и понесся к лестнице, громко топая ногами.

– Пойду достану тарелки для их Хэппи Милов, – сказала Крисси, прервав этот внезапный всплеск напряженности. – Надеюсь, все в порядке, мистер Хейз.

У меня вырвался вздох, и я признательно кивнул.

Введя в навигатор адрес особняка на Прейджер, я заметил, что тот находился лишь в нескольких милях к востоку. Я решил, что проеду по предложенному маршруту и буду по пути высматривать все заглохшие машины или аварии. Бет должна быть неподалеку.

Я ехал непривычно медленно, обшаривая глазами обе стороны дороги. Машины сигналили и объезжали меня, а их недовольные водители посылали меня куда подальше. Каждый гудок и вспышка фар выводили меня из себя, а я продолжал звонить Бет на мобильный, снова и снова, пока не свернул на Прейджер Корт. Передо мной встал особняк, все его шесть тысяч квадратных футов отбрасывали жуткие тени на тупиковый заезд.

Мои кости покрылись льдом, когда я заметил «Теслу» Бет, безжизненно стоящую на подъездной дорожке.

В животе забурлил страх. Желчь обожгла мою грудь, затем подступила к горлу. Я сглотнул ее и, кое-как припарковавшись, пинком распахнул дверь машины со стороны водителя, оставив ключи в замке зажигания, и помчался к фасаду особняка.

– Бет! – Я молотил по двери яростными ударами, всматриваясь в узкое стеклянное окошко справа от нее. Внутри было темно. Признаков жизни не было.

Я повернул дверную ручку и удивился, когда дверь приоткрылась. Как только я шагнул внутрь, по моим венам разлилась паника. Что-то было не так… я это чувствовал.

– Бет? – Мой голос эхом разнесся под высокими, как небо, потолками и по бесконечным комнатам. Я щелкнул выключателем, и меня поприветствовала лоснящаяся статуя льва, глядящего прямо на меня. – Бет? – окликнул я вновь.

Тишина.

Мои легкие сжимались, а я глотал воздух гигантскими вдохами, ощущая на языке вкус собственного страха. Мне пришлось сделать усилие, чтобы мои ноги начали двигаться, потому что обувь попросту приклеилась к мраморной плитке прихожей.

Я сделал нерешительный шаг вперед. Затем еще один.

И еще.

Бу-бух. Бу-бух. Бу-бух.

Гулкие удары моего сердца были оглушительны в мучительной тишине раскинувшегося передо мной дома. Стены смеялись надо мной своими витиеватыми обоями в цветочек. Тени смотрели, как я брожу из комнаты в комнату.

– Бет…

Черт побери, ответь мне!

Когда я добрался до кухни, мой взгляд упал на кровавый отпечаток ладони, смазанно вырисовывавшийся на гранитной столешнице кухонного острова.

– Нет… черт… – Я поднял глаза выше и увидел такое же кровавое пятно, обхватившее косяк проема, ведущего в смежную комнату. Мое тело балансировало между тем, чтобы впасть в полный ступор, и тем, чтобы со всех ног побежать в лежащую впереди комнату. Я опустил глаза и обнаружил дорожку крови, запятнавшую паркетный пол. Желудок сжался. Мне в жизни не было так страшно.

– Бет.

Она не ответила.

Когда я наконец дал своим конечностям разрешение двигаться, то подался вперед и поскользнулся на размазанной крови, мои ботинки протестующе скрипнули. Я восстановил равновесие, шагнув в смежную комнату, и моя рука приземлилась на кровавый отпечаток ладони.

Тогда я и увидел ее.

Ее ноги торчали из-за деревянного обеденного стола. Рядом с ней лежал опрокинутый стул, одна из ее туфель на шпильке под странным углом лежала возле ее лодыжки. Ее мобильник выпал из ее руки, экран треснул и покрылся мелкими брызгами крови.

Я не мог этого осознать. Я даже не мог дышать.

Моя жена лежала в луже крови, ее любимый брючный костюм был покрыт дырками от ножа и пропитан пятнами крови.

Я не помню, чтобы я шевелился, но вдруг обнаружил, что стою на коленях рядом с безжизненным телом женщины, которую я любил, прижимая ее обмякшую руку к лицу. Из меня вырвался утробный рев, что-то кошмарное, что впиталось в смеющиеся стены и выжгло себя в самих костях этого стерильного дома. Всякий, кто сюда войдет, почувствует эту боль.