Идеальный финал

— Да что происходит?!

Звук сильных ударов напоминал биение каменных стен, которые рушились, словно ломая стены придуманного мира. Голова Джимми раскалывалась. Парень схватился за ручку, стараясь внести новых красок в тетрадь, но боль пронзала тело, а шум в голове не давал покоя в мыслях. Бешеные чувства ненависти, любви, горя, злобы смешивались в один танец, создавая какое-то непонятное ощущение жизни! Самый сложный эскиз для человеческого разума. Казалось, что даже величайшие мастера чернил и красок никогда не смогут создать нечто подобное! Красота, чувство, которое не видел раньше мир! Кости ломало, словно кровь хотела свободы! Ей так тесно! Джимми упал на колени.

— Хватит! — закричал парень

— Пришло время смешать реальность!

— Нет!

Удар за ударом происходил внутри головы. Джимми хватался руками за череп, словно ощущая на нем трещины, которые вот-вот лопнут, освободив разум из тяжелых оков! Слюни вытекали из пасти, падая на ковер. Сигарета дымилась в пепельницы, врезаясь паром в глаза, создавая иллюзию слез, подступавших к усталым векам! Впервые в своей жизни Джимми ощущал нечто подобное. Страх, ненависть, добро, боль, слезы, злоба! Они писали новое чувство! Непонятное, великое!

Тишина. Джимми едва мог поднять свое тело. Кое-как, но парню все же удалось упасть в кресло. Такое мягкое. Руки тряслись, едва удерживаю ручку в пальцах.

— Вы здесь? — тихо спросил Джимми — Ответьте мне!

Тишина. Голоса молчали, словно они умерли в потоке непонятной войны. Их призраки превратились в меланхолию, которая, подобно стае диких собак, царапала клыками кости парня, вгрызаясь в душу. Слезы навернулись на глаза. Грусть окутала каждый сантиметр бетонного квадрата, одарив его непонятной легкостью, аурой тишины. Железный наконечник ручки вновь зашуршал по тетради.

«29 декабря 2011 год.

Просто стих.

А ты же знаешь — я курю.

Когда умру…

Холодный труп мой брось в реку.

И если поплыву, то был дерьмо!

Но я недавно, мир — давно

Прости».

Джимми отложил в сторону тетрадь. В голове больше не было криков, войны. Лишь тишина и легкость. Телевизор уныло транслировал глупые передачи, в которых люди так лицемерно врали в объектив камер. Наверное, они и сами боятся признать неоспоримый факт смерти, боли, бешеных ударов сердца. Джимми сидел на кресле, укутавшись в теплый плед. Нет, в его голове не было мыслей. Он просто смотрел, как маленькие капли дождя скользят по стеклу, падают вниз, оставляя длинные реки. Небо сковывало мир. Такое черное и далекое. Мягкое и нежное. Грустное и больное. Словно тысячи мерзких заводов задымили в один момент, обволакивая космос, отравляя его ядовитыми парами переработанных отходов. Меланхолия пожирала помещение, душу, словно хищный гепард, ждущий свою добычу. И в этой грусти было так легко. Глаза Джимми медленно хлопали веками, закрывая их на несколько минут, будто вешая тяжелые замки. Такая добрая грусть. Легкость. Казалось, впервые в жизни Джимми мог улыбнуться, не надев такую привычную маску безразличного клоуна. Одна секунда, которая развязала войну в голове, изменила все. Дым медленно сочился из сигареты, поднимаясь под потолок, разбиваясь об бетонную стену, как и люди разлетаются на части, стоит им только столкнутся с жестоким обществом. Часы крутили стрелки, пепел падал на ковер. Глаза Джимми были закрыты. Он мирно спал. А на небе разошлись все тучи, словно магия. Теперь лишь бледный свет луны и тысячи красивых звезд рисовали новую жизнь.

А можно ли влюбиться в грусть? Даже нет, не в грусть. Ведь, она — отдельная часть чего-то большего. Можно ли полюбить меланхолию? Быть без ума от каждой ее линии, изящества, красоты. Возможно ли это? Ответа нет. Каждый человек решает для себя. Привыкнуть к меланхолии, затем полюбить так сильно, что без нее остаться просто разбитым. И радость не побеждает! Это эхо войны, отголосок вечности. Полюбить каждый ее возглас, прижать к своему усталому сердцу, впитать по капелькам боли, через грустные картины, через тихие упреки. Она никогда не уйдет, если ее не отпускать. Наверное, полюбить меланхолию — это величайший дар нашего мира. Владеть им способны только феномены вашей жизни! Это невероятное чувство свободы, легкости, которое вам не принесут деньги, радость, семья. Это что-то священное, пустое, наивное, глупое, но такое великое и прекрасное. Эта любовь сильнее, чем грозы огненного неба, когда боги разгневаются, красивей, чем самые чистые розы, лепестки которых так нежно разбросаны по шелковым простыням, величественнее, чем басни пророков, и мощней, чем инфекция СПИДа, поражающая тело ребенка в утробе наркоманки. Грязное чувство любви к меланхолии. Прекрасное ощущение свободы. Сочетание цветов и красок, морей и океанов, гор и величественного неба. Чувство, которое не подвластно чужим рукам, его никто не сломает. Ведь, любовь будет жить лишь в сердце, а меланхолия пропишется в нем навсегда. Навечно. Ради огня и пылающих крыльев, которые подарят совершенную свободу разума над меняющимся грязным миром. Великолепие души. Превосходство высоких идеалов. Магия во все своей красоте. Волшебство!

Дверь в квартиру открылась. Кэтрин медленно, едва ступая на пол, подошла к двери в комнату Джимми и заглянула внутрь. Парень сидел на кресле около окна. В пепельнице устало тлела очередная сигарета, выплескивая ядовитый дым в воздух.

— Опять в комнате курит — тихо произнесла Кэтрин — Джимми, ты спишь?

Девушка аккуратно подошла к парню. Бледный свет луны освещал его лицо, создавая иллюзию усталости, умиротворенности. На устах Джимми застыла улыбка. «Интересно, что ему снится» — подумала девушка, укутывая брата в теплый плед. Она тихо задернула шторы, через которые, едва различимо, виднелись пути звездных следов, потушила сигарету и направилась к выходу.

— Спи спокойно, малыш — прошептала девушка и закрыла дверь.

Телефонный звонок разрезал атмосферу комнаты. Джимми устало поднес аппарат к уху, не открывая своих глаз.

— Привет — раздался женский голос

— Здравствуй, Челси — сонно ответил Джимми — Что ты хотела? Зачем звонишь так рано?

— Уже одиннадцать. Ничего себе, рано. Слушай, Джимми, давай встретимся сегодня?

— Зачем? Что ты хочешь?

— Брось чертову трубку! — странный, пугающий и совершенно незнакомый голос пролетел в голове парня, моментально разбудив его разум

— Я хочу встретиться с тобой, пообщаться

— Нет. Не стоит этого делать. Зачем тебе это?

— Ну, Джимми, пожалуйста

— Когда ты хочешь встретиться, Челси?

— Сегодня, около чайной, в шесть. Ты придешь?

— Нет. Завтра

— Но ведь завтра последний день года

— И что?

— У меня завтра планы большие. Давай сегодня?

— Нет. Сегодня я не могу. У меня много дел — соврал Джимми — Давай, завтра только? Но, это будет последняя встреча. Поняла?

— Посмотрим. Так, завтра в шесть?

— Да

— Буду ждать. Целую!

В трубке послышались короткие гудки. «Тварь» — подумал Джимми. Парень лишь улыбнулся, оставляя свой разум в меланхолии. Так легко на душе. Джимми смотрел на тайник, в котором лежали деньги. Кэтрин уже ушла, оставив лишь глупую записку. Молодой человек долго думал. Он проворачивал в голове тысячи мыслей, которые ловила грусть и рвала на части. Непонятная сила тянула его на этот поступок.

— Алло, Кэт? — произнес Джимми, набрав номер сестры — Ты где?

— У Майкла. Что-то случилось?

— Нет. Когда вернешься?

— Вечером. А что?

— Я прокачусь до «Б». Хорошо? — Джимми и сам не понимал, зачем ему это, но какая-то странная сила твердила обратное

— Зачем тебе это?

— Малыш, я разберусь. Так что, квартира до вечера в твоем распоряжении

— Хорошо. Только будь осторожен, ладно?

— Конечно!

Парень откинул телефон на кровать, натягивая вещи. Наушники, телефон, паспорт и последние деньги из тайника. На улице свинцовое небо повисало над городом. Даже в воздухе чувствовалась тяжесть мира. Джимми миновал остановки, людей, их злые и противные лица. Вскоре, на горизонте показался вокзал.

— Зачем я еду туда? Что происходит? — шепотом твердил Джимми — Вы тут?

Но молодой человек не получал ответов. Неужели, его демоны умерли? Так пусто казалось внутри головы. В душе не было полноты. Все пространство принадлежало лишь черной меланхолии, которая кружила над умирающей эмоцией, словно стервятники ждут, пока сгниет их добыча! Парень так привык к голосам внутри, что теперь очень скучал по ним. Это приносило еще больше грусти в его мир.