Идеальный финал
Шрифт:
«19 февраля 2011 год.
Мир.
Здравствуй, мой молчаливый свидетель. Я так часто думаю о мире, вижу, как его наполняют холодные лица, без чувств и эмоций. Роботы, которые куда-то бегут, оставляя лишь тонкий налет прозрачной пудры на книжные обложки истории. Да и в чем весь смысл? Один огромный шар, забирающий каждый метр теплого воздуха, крутит его со всей громадной силой, чтобы поразить еще несколько сердец, вдохнуть в них жизнь, чтобы убить. Гениально. Игривый каприз вселенной — собрать пустые души в одном месте, запустить движение по кругу от начала и до самого конца. Апокалипсис уже идет, и каждый в его эпицентре.
А быть может, и нет ничего? Лишь хорошо спланированная иллюзия. Безупречный фокус, созданный чьими-то нелепыми руками. Магия, не более. Но, ведь, волшебников не бывает. Значит, этот
А вдруг все — сон. Такой тихий мирный сон. И нас нет. Мы в нем. И пробуждение разума принесет апокалипсис. Стареем в воображении других людей, любим в чувствах чужих душ, живем в смерти незнакомого разума. Он откроет глаза — мы исчезнем, стирая все страницы истории, которые создавались годами. Эта тонкая грань, от чувств людей, до смерти Бога. И сколько планет крутится в наших снах? Ведь, я часто вижу в полетах грез чужие лица, которые пугают, заставляют бежать, или прижимают к себе, одаривая нежностью рук. Может быть, я — Бог? Религия в сосуде. В кожаном футляре тот добрый взгляд старца. Найду ли я себя в бесконечных фантазиях незнакомого лика?
Душевнобольной. Хм. Теория вашей планеты! Привязанный к холодной каталке, кричащий, плюющий в сознание масс, выдумывающий новый мир. В его воображении есть все! Война и хаос! Любовь и порядок! Душевнобольное божество, сотворившее ваш мир в препаратах и инъекциях! Тысячи галактик в палатах, оббитых войлоком! И кто мне скажет, что он не может быть богом?! Каждый имеет шанс быть создателем, находясь в смирительной рубашке внутри мягких стен! Разве, нет?
Щелк. Пустота. И осознание уходит куда-то далеко за грань разумного, теряешь связь. И этот мир — просто шар, кружащийся в холодном космосе. Да и плевать на всех этих людей. Зачем я думаю об этом? Наверное, стараюсь наполнить тот пробел, который оставили годы. И снова без стиха в тебе. Прости.
Я навсегда твой».
Вечерело. В комнате темнело. Кэтрин еще не вернулась домой. Скорее всего, осталась у подруги, как она и любила делать. Легкий джаз проникал в уши, лаская их, подобно летнему ветерку, заставляя Джимми закрывать глаза и, словно мелкие снежинки, таять в объятиях постели. Мысли терзали голову. Где была Саманта? Парень находился в каком-то непонятном состоянии души, то волнуясь, то тихо засыпая. Та злоба, которую получил молодой человек еще утром от слов Кэтрин, играла немаловажную роль, заставляя Джимми выбивать по клавиатуре новое сообщение:
Джимми: «Привет. Ты должна была написать, по-моему! Я сижу тут, как чудик, волнуюсь за тебя, а ты там прохлаждаешься!»
Молодой человек был удивлен тому, что звук сообщения пришел буквально через десять минут. Значит, Саманта что-то ответила. Он без колебаний бросился к ноутбуку, впитывая глазами приторный и блеклый свет.
Ведьма: «Ты на меня не ругайся! Скажи спасибо, что я вообще жива! Разошелся он. Думай своей головой, хоть изредка. Я тут в слезах вся сижу, колотит до сих пор. Только приехали, а ты сразу начинаешь»
Джимми: «В смысле? Что случилось? Ты чего плачешь? — на мгновение огромный ком страха окутал сердце парня — Прости меня, пожалуйста. Я ни в коем случае не хотел тебя обидеть или задеть чем-либо»
Ведьма: «Мы в аварию попали»
Джимми: «Как?! Ты цела?! Все в порядке?!»
Ведьма: «Мы ехали, был туман большой. И брат начал обгонять машину, а дорога-то скользкая. Нас занесло, и прямо нам на встречу фургон ехал, водитель, видимо, не успел притормозить и влетел в бок машины. Мне так было страшно. До сих пор отойти не могу. Я? Ребра очень болят, просто невозможно. Вот сижу, а на глазах слезы, и тот момент прокручивается, вызывая снова страх»
Джимми: «Прости меня. Я не знал. Может в больницу тебе нужно?»
Ведьма: «Может быть. Я обезболивающие таблетки приняла и снотворного. Надеюсь, удастся уснуть. До сих пор трясет всю»
Джимми: «Маленькая моя, все уже позади. Успокаивайся. Боль пройдет. Главное, что не случилось самого страшного. Ложись на бочок, обнимаю тебя очень нежно. Закрывай глазки»
Парень не мог поверить в случившееся. Его руки дрожали, а в уголках глаз скапливались слезы, касаясь ресниц холодными кристаллами. Внутри, где-то в камерах
сердца, застыла грусть, которая давила все сильнее, заставляя Джимми касаться руками клавиш, чтобы успокоить принцессу, принести радость. Как это сделать?! Иногда, мы бессильны в глупых играх природы. А значит, человек уже давно не венец творения, не лучшая деталь механизма вселенной. Просто часть.Ведьма: «Не могу»
Джимми: «Почему?»
Ведьма: «Стоит мне закрыть глаза, как я вижу те события. Страх. Это очень сложно. Спасибо тебе за заботу»
Джимми: «Значит, перевернись на бок, я тебе сейчас позвоню, если можно. Убаюкаю тебя. Спою тебе колыбельную»
Ведьма: «Ты такой милый, но думаю, не нужно. Ты просто пиши, я буду читать, и меня само отрубит от реальности. Хорошо?»
Джимми: «Как пожелаешь, принцесса»
На протяжении часа парень писал истории из своей жизни, приукрашая их образами, тоской, радостью. Вскоре, Саманта перестала отвечать. «Уснула» — подумал Джимми, отвернувшись к стене. Молодой человек долго пытался покинуть реальность, чтобы его разумом завладела синтетическая мечта в виде сна. Он благодарил судьбу за то, что она не забрала самую ценную персону его дней. Джимми долго мечтал, перебирая в осколках разума события, которые наполняли его жизнь. Борьба реальности и сна закончилась лишь через два или три часа. Джимми уплыл в мир грез.
Всего одна ночь. Казалось бы, несколько часов. Но было ощущение, что Джимми проспал все эти недели. И вот он открыл глаза, а за окном первый день весны. Капельки воды падают с огромных сосулек, которые повисли где-то под крышей домов, словно ночь нависает над городом и постепенно тает, оставляя жизнь солнцу. Несмотря на теплые лучи огненного диска, нагревающие воздух, земля была усыпана снегом, и, по всей видимости, он даже не думал отдавать свое место грязной вязкой почве. Первые числа весны били по календарю. Она всегда такая. И если год — жизнь, то весна — детство. То самое время, когда солнце начинает светить, чтобы показывать весь этот мир. Сонные листья распускаются на деревьях, узнавая тепло, которого так долго ждали. Жизнь учится жить. Природа начинает свой путь, чтобы умереть зимой. Словно ребенок, который учится ходить, ощущать, играть в песочнице, строя тысячи иллюзорных замков. Человек, который учится мечтать. Весна — детство. Лето — юность. Когда мир почти узнан. Цветы, деревья, солнце. Листва, которая шумит своеобразными песнями, реки, журчащие при каждом мгновении ветра. Теплый мир. Беззаботный период года. Ночь задерживается в сутках, оставляя все больше минут для веселья, мыслей и любви. Так пусто внутри. И все прекрасно. Ни сожалений, ни проблем, ничего нет. Лишь радостные блики солнца. Осень — период старения. Когда планета сбрасывает с себя всю радость, принимая усталые линии ударов грусти, осознания. Сколько сожалений в летящих листьях октября? Мудрость в бесконечных каплях дождя. Блаженное смирение. Эта талая меланхолия, добрая ностальгия. Тысячи ненужных слов, которые забирает ветер, клятвы уносятся за горизонт, остывая в неоновых камерах больших городов. И лишь бензиновый запах улиц смешивается с ароматом гнилых листьев и ненависти, одаривая горячим чаем и спокойствием. А затем, зима, как смерть. Природа видела все, но не видела небес. Зима — старость. И на последнем вздохе она готова умереть. Холодные дома, ветер, который задувает внутрь окон. Снег, приносящий смирение в этих днях. Сонный катаклизм, усталый фокус смерти. Природа учиться умирать. И разве это не прекрасно, когда ты слышишь, как она закрывает глаза? Приходит смерть в последний день февраля. Еще один вздох, но горло перекрыто, а легкие отказываются принимать этот талый аромат. И снова детство. Весна.
Джимми стоял у окна, наблюдая, как весь этот мир утопает в количестве великолепных звуков. Почему-то весна всегда приносила ненависть в душу парня. Все эти люди, бегущие куда-то, грязные улицы, которые уничтожают белое небо, покрывающее землю. Почему все так? И где была душа, когда ее резали на части лучи солнца?
Парень привыкал к меланхолии, которая все глубже оседала в его легких. Странно. Он по-настоящему влюблялся в это ощущение одиночества. Боль все глубже отпечатывалась в его сердце, оставляя лишь короткий визг тормозов, но, казалось, уже не уйти от столкновения. Ссоры с Кэтрин возникали намного чаще, чем раньше, и после них парень впадал в глубочайшие депрессии, но они притягивали к себе. Именно в минуты одиночества молодой человек мог творить шедевры, думать более масштабно, видеть то, что невозможно заметить утопическим взглядом общества. Он все глубже опускался в мечты, дарившие ему крылья, отправляющие в полет, где бренное тело способно балансировать между серых облаков, впитавших в себя дым заводов и промышленных станций.