Идеальный финал

Когда-то я думал, что, оказавшись в психиатрической лечебнице, мне будет легко и спокойно. Признаться честно, я думал, что буду смеяться над всеми этими людьми. «Наполеон, Гитлер». Сколько личностей я встречу там? Бред. Я был слеп. Тут нет людей. Лишь создания, которые уже давно мертвы в своей душе. Наверное, нет ничего более ужасно, как болеть психологическими диагнозами. Как это? Выкинуть окружающий мир, перестать понимать реальность, не чувствовать мирских отношений, быть глупым подобием куклы! Они даже не понимают, что происходит. Нет, для них это привычная жизнь, обычная. Жизнь, брошенная в мягкие палаты и белые халаты. Осознание того, что они сошли с ума, даже не приходит в их головы. Мое сердце сжимается от страха и жалости. Это, словно находится в долгом сне, коме, из которых нет выхода. Реальность сдохла, как недоношенный плод! Больница — тюрьма? Нет! Тюрьма — психика, которая сломлена, создает железные кубы, способные запрятать в сознании целые города! Я хочу проникнуть в них! Понять, что движет ими! Сколько прекрасных миров погибают в палатах оббитых войлоком?! А может и не они вовсе больны, а мы?! Стараясь уничтожить венец творения человеческого мозга, спалить миры, что придумала величественная душа, мы ломаем грань искусства! Момент, когда разум побеждает реальность — гениальность торжествующей планеты! Глупцы!

Что я наделал?! Зачем я опускался в эти глупые мечты?! Ведь, в моей душе такие же города и целый мир! Я не хочу окончить свою жизнь богом в пижаме! Это не то общество, не то время! Я не хочу, чтобы меня изолировали от реальности! Во мне такой же мир! И ни доктора, ни больницы не смогут уничтожить его! Это могу сделать только я сам! Анализировать, искать слабые места, чтобы скинуть ядерную бомбу! Я сотворил тот мир, и я его уничтожу! Война началась, ублюдки! И вам пора сдохнуть!

Я уничтожу мир, что долго создавал в себе

Еще не поседел…

Лишь приобрел значение кошмаров ночью

Предел…

Я знаю точно, как обо мне заботились уколы,

Что проникали в голову мою, затем апрель.

Растаял снег в замерзших лужах,

Развеял холодом по душам и улетел.

Искать приют где нас задушат….

.

Попасть в кровавую метель и в ней уснуть так мирно,

Вернуться в мир…

Потом легко сойти с ума, хотя, и так я псих,

И жизнь отдал двум голосам…

Внутри квартир, палат, врачей и снов

Твоих оков и глаз твоих, что, словно океаны,

Меня уберегли и защищали среди не тающих снегов

И «Иллюзория», что я придумал.

Небрежный шов…

.

На берегу я…и море напевало мне слова,

Не берегу я…

Наверное, слабак, тогда размажь меня по миру

Как лирика…

Как красный флаг поднятый в небо,

А я не верил и не верю, как жадность их,

Порезать жалко их…Снимать уютный "Снафф" в квартире,

Порезать лица их…

Кромсать небрежно бритвой

.

Так неприлично, мне наблюдать гниющие глаза,

Как роза…

Что так прекрасна в лунном свете, так не заметна

И пьяна…

Качались в детской колыбели, бутоны полные росою,

Так и сердца в багровой крови, увы, не я

Разрезать скальпелем тела…

Всего начинка внутри гроба…как яд

Как бесподобной красоты закат…

Твои прекрасные глаза…

.

Меня опять закроют изнутри, сходи с ума

И снова голоса…

Я мертвый человек, среди картин

Среди витрин…

Что наполняют одинокий "Иллюзорий", играют свои роли,

Где пошлость поглощает страх

Там мерзость — красота, и смерть, что так прекрасна,

Писать пером…Пока душа сыграет в ящик

Оденет деревянный пиджачок…

Рука с ножом…пустые крики…улыбка в темноте,

И ты…И только ты…и сотни грязных дней.

Зачем пишу я эти строки, которых сам боюсь! Словно не я! Прости! Снова прости меня за эти строки!».

Из соседней секции по-прежнему доносились крики пациента, который угрожал расплатой всем тем, кто потревожил его сознание и покой. Голос, пропитанный болью и мизантропией, наполнял разум. Несмотря на долгое отсутствие сна, Джимми никак не мог уснуть. В голову лезли непонятные мысли. Картинки из жизни, портреты Саманты и прочее. Парень сложился в клубок, отвернувшись к стене, и тихо заплакал. Прошло приблизительно часа три до того, как Джимми закрыл глаза, и его разум погрузился в глубокий мир грез и фантазий.

Какое-то странное чувство. Будто на парня кто-то смотрел, не отводя глаз. Молодой человек поднял веки и испугался. Перед ним стоял пациент, который не так давно бился головой об бетонную стену. Глупая улыбка наводила страх.

— Спишь? — с придурковатым выражением лица спросил пациент

— Пошел вон, придурок! — громко ответил Джимми — Ты вообще идиот!?

Пациент так ничего и не ответил. Лишь удалился к своей кровати. Джимми опять начало трясти, дыхание перехватывало, он задыхался, оглядываясь по разным сторонам.

Включился свет. Подъем. Парень встал с кровати и отправился в коридор. Там же в данный момент никого не находилось, кроме медицинских сестер и братьев. Джимми быстро отправился в пустую комнату для курения. Он знал, что скоро придет врач, и этот ад, наконец-то, закончится. Покурив и умывшись холодной водой, парень вышел. Около столов его ждала женщина.

— Ты тут новенький? — спросила она у Джимми

— Да

— Иди сюда. Я у тебя возьму кровь на кое-какие анализы

— Я сегодня ухожу отсюда. Думаю, в этом нет необходимости

— Мне все равно. Нам положено делать эту процедуру с каждым, кто заезжает сюда, и неважно на сколько дней или лет

— Как скажете

Джимми подошел к столу и вытянул руку. Женщина перетянула жгутом область чуть выше локтя и достала шприц из белой коробки с медикаментами. Вскоре, она медленно ввела иглу в вену и начала набирать нужное количество крови. Бордовая жидкость так изящно перекочевала в прозрачную часть шприца. Маленькие волны подгоняли следующие, наполняя емкость. Такое приятное ощущение вытекающей крови испытывал Джимми. Было так приятно и совсем не больно. Он, словно чувствовал, как жидкость бежит по венам, опустошая их. Она терлась об стенки струн организма, слегка царапая их. Джимми был готов отдать все, что у него было, ради того, чтобы это ощущение было вечным. Он смотрел на шприц и пытался удержаться от закрытия глаз, которое появлялось при виде крови. Набрав нужное количество, женщина аккуратно высунула иглу из вены и вручила парню вату, пропитанную спиртом. Такой резкий и пьянящий запах ударил в ноздри. Блаженство. По какой-то странной причине Джимми всегда нравился запах больниц и медицинских препаратов.