Идеальный грешник

Жасмин стояла в обнимку с Миром и о чем-то с ним ворковала. Марсель взбесился моментально. Он обещал быть паинькой? Да нихрена! Явно не в этой жизни.

На полпути кто-то дернул его за локоть. Отец взглядом посылал ему какие-то мысли, которые ничерта не воспринимались. Но пришлось притормозить.

Завязалась короткая беседа с батей, Агатой и близким другом отца, который сегодня тоже был в числе покупателей Марса.

К слову, все сделки прошли идеально. Более того, от сорванного куша у Чапы сдали нервы, и друг, оказавшись на вечеринке, прямиком направился к бару. Марс решил, пусть расслабиться. К тому же собралась и вся команда парней. Все заслужили сверхурочной работой, можно и отметить. И повод же двойной: денюха и успешное завершение шестимесячных проектов.

После беседы с отцом и мачехой, Марс двинулся дальше.

Жасмин уже исчезла, а вот Мир появился рядом с ним. Обняв брата, Марс понял, что соскучился по их задушевным беседам. По тем временам, когда они делились секретами друг с другом. Хотелось все вернуть. Но для этого нужно было решить один важный вопрос.

— Брат, на пару слов, — мотнул головой Марсель в сторону кабинета.

Однако Мирослав, хмыкнув, предложил перенести разговор.

— Давай потом, а? — произнес Мир, — Все равно не дадут пообщаться. А там уже засядем, да почешем языками.

Марселю не нравилась эта отсрочка. Но и тащить брата насильно в кабинет он не хотел. Ну и опять же, да, портить вечер, когда малышка бегала и все здесь организовывала — поганое занятие. А потому согласно кивнул.

Светлые кудряшки Жасмин мелькнули в холле под лестницей. Очевидно, девчонка собралась в подсобные помещения, или к прислуге. Мало ли, куда. Но Марсель понял, что нужно ловить ее именно там.

— Тогда отрываемся? — подмигнул Марс и хлопнув брата по плечу, подхватил бокал с проплывавшего мимо подноса.

Мира завлек в беседу кто-то из коллег по работе, а Марс, воспользовавшись моментом, направился туда, где видел Жас.

Девчонку он отыскал прямо в той самой нише, где они целовались в первый раз. Моментально всколыхнулись воспоминания, и Марс заулыбался, понимая, что вот здесь, укрытые стеной от любопытных глаз гостей, они не привлекут ничьего внимания.

Однако все оказалось совсем не так, как планировал Марсель. Девчонка смотрела на него, как на клопа. И сразу же погасла улыбка. А в душе — мерзко, будто он что-то гадкое натворил, а сам пока не понимал, насколько все хреново.

— Что бы это ни было, я не виноват. И я тебя люблю, — залпом вымолвил Марсел, пресекая пути отхода, а Жас попыталась поднырнуть под руку, оттолкнуть его от себя, а потом, когда поняла, что не отстанет, вздохнула и отвернулась.

— Идиот! — пробормотала Жасмин.

— Вполне заслуженно. Знать бы еще, чем заслужил, — хмыкнул Марсель, фиксируя подбородок так, чтобы девчонка смотрела в его глаза, но она упрямо смотрела в сторону, — Что стряслось? Все ж вроде в порядке было

— Ненавижу тебя! — всхлипнула Жасмин, что, в принципе, на нее не было похоже.

— Так. Кто обидел? Кто, млять, посмел, а?! — взорвался Марсель, а Жасмин тут же прикрыла его рот ладонью и подняла, наконец, на него свои удивительные глазки.

— Ты! Понял?! Ты меня обидел! А я ведь доверяла тебе! Поверила! А ты... — вновь всхлипнула девчонка.

Марсель нахмурился, лихорадочно соображая, что могло приключиться. Он ведь безвылазно торчал на работе, а после — сразу сюда. И парни, вон, подтвердят.

Так и подмывало притащить Чапу за шкирку и попросить пошагово рассказать, где они были и что делали. Он ведь и на метр от Чеслава не отходил. Ну разве что, когда к нему притащилась рыжая. Но тогда и сам Марсель был немного занят. Поздравлял давнюю клиентку с отличной покупкой.

И вот здесь до Марса дошло. Не зря ведь рыжая светила своей мобилой, фоткая все вокруг, пока он не велел запихать ей гаджет в...сумку.

— Лады, хочешь немного поругаться, давай, — хмыкнул Марсель, слегка сбавляя обороты, понимая, что с девочкой нужно вести себя иначе. — Но для начала скажу сразу. Я дико тебя люблю. И охренеть как сильно хочу. И никого больше у меня нет. И вряд ли будет. Вернее, железно не будет. Мне б с тобой справиться. А то, знаешь ли, возраст дает о себе знать.

Жасмин бросила хмурый взгляд на него. Но все равно упрямо прошипела:

— Придурок! Ненавижу

— Ну теперь давай, излагай, все что накопилось, — милостиво разрешил Марсель, а сам теснее прижался к хрупкой фигурке бедрами, чтобы девчонка гарантированно не вырвалась

— Ты... Ты бабник! — поджала губы Жасмин, — Мне Люся прислала фотку. А там ты и курица! Вот!

— Я тебя познакомлю с той курицей, не парься, — подмигнул Марсель, — Зачетная, кстати, баба. И батя ее сюда тоже пригласил.

— Да ты… Да как ты... Да как у тебя язык повернулся предлагать мне такое?! — возмутилась Жасмин и ударила кулачком в его плечо.

Но Марселя уже понесло. Ему нравилось то, что он чувствовал сейчас. Он кайфовал от понимания, что небезразличен ей. Что девчонка залипла на нем, иначе не ревновала бы бе повода. Значит, считает его своим. И это было круто!

А тело моментально среагировало на близость, на аромат спелой вишни, на все изгибы и впадинки, которые изучал ночь напролет и все утро, а ему все равно мало.

Нет, он сдохнет, если не узнает, какое белье на его девочке!

А потому крепко удерживая одной рукой тонкую талию, Марс нырнул свободной ладонью под пышную юбку.

А Жасмин возмущенно запыхтела, смешно, по-детски надула губки, которые Марс тут же прикусил и облизал.

— Отвали от меня, кретин! — прошипела она, но Марсель ведь чувствовал ее отклик, слышал по рваному дыханию, по осипшему голосу.

Негромко рассмеявшись, прихватил мочку губами, пососал, провел языком по тонкой шее. Его сносило от того, как она вздрогнула, потянулась навстречу.

А вот говорила совсем другое.

— Иди к своей курице! — выдохнула Жасмин.

— Зачем? У меня есть ты, малышка моя, — хрипло прошептал Марсель, скользя ртом по тонкому плечу, оставляя жалящие поцелуи на впадинке у ключицы, — Моя девочка... Моя малышка... Моя...

Жасмин не хотела ему верить. Вот врет же? Или нет?

Истерика показалась ей смешной, жалкой. Даже как-то стало совестно и немного стыдно. Но в памяти всплыла та фотография от Люси, да и сама Мишкина вспомнилась, голая и открыто предлагавшая себя Марсу в его комнате, а потом и Инга Соломова во всех позах и даже с членом Марселя во рту.

Теперь было больно.

Тогда — было терпимо, ведь они не были парой. Она не слышала от Марса слов о любви. Сама не любила еще.

А теперь — невыносимо больно. И невыносимо сильно хотелось поверить его словам