Идеальный маньяк (сборник)

– Каким образом охраняется ваше здание? – спросил он Гришаеву.

– Оно на сигнализации. Тот, кто уходит последним, включает ее. Обычно это либо уборщица, либо Катя… Екатерина Гордина, я хотела сказать.

– Территория сквера не запирается на ночь?

– Нет, проход свободный.

– Хорошо, – постукивая пальцем по столу, подвел предварительный итог беседы Гуров. – Теперь давайте перейдем к вашим сотрудникам. Вы были готовы рассказать мне о высочайшем профессионализме каждого из них. Признаюсь, этот пункт меня волнует мало, а вот охарактеризовать каждого как человека я вас попрошу.

Гришаева поджала губы и пробормотала:

– Я всегда была против сплетен, но…

– А мне сплетни и не нужны, – холодно остановил ее Гуров. – Меня интересуют сведения. Итак, давайте по порядку…

По порядку выходило, что в фитнес-центре постоянно числятся пять тренеров, включая саму Эмму Эдуардовну. Она вела две женские группы, которые занимались каждый день, кроме воскресенья.

– По воскресеньям у нас только дневные группы, там отдельная клиентура, и их ведут другие сотрудники, – сообщила она и добавила, словно оправдываясь: – Нужно же и мне отдыхать хотя бы раз в неделю.

Оставшаяся команда тренеров состояла из двух мужчин и двух женщин: Константина Широкова, Бориса Полищука, Екатерины Гординой и Ольги Шестаковой. Каждому из них Гришаева дала положительную характеристику. Гуров понимал, что она необъективна, и знал, что ему обязательно придется поискать другой источник информации, чтобы сравнить, насколько отличается она от мнения директрисы.

Дальше пошли факты, в которых Гришаевой уже сложно было быть пристрастной, и их Гуров выслушал внимательно. Первыми пришли работать в центр Гордина и Шестакова – около полутора лет назад. Шестакова занималась спортом профессионально, а Гордина на предыдущем месте работала не по специальности, а занималась, кажется, рекламным бизнесом. Однако уровень ее подготовки оказался удовлетворительным, к тому же Гришаева нуждалась в новых сотрудниках, и Гордина была принята на работу. Потом спустя полгода подтянулся Полищук. Последним минувшей весной пришел в «Идеал» Константин Широков. Весь персонал Гришаеву вполне устраивал.

Кроме тренеров в штат входили бухгалтер, совмещающая также свои обязанности с обязанностями юриста, и уборщица. Все. Больше сотрудников в фитнес-центре «Идеал» не было. Имелись лишь приходящие по воскресеньям тренеры, работающие по договору. Ими в выходной день руководила Екатерина Гордина.

– Но ведь ваш заместитель, кажется, Борис Полищук? – уточнил Гуров.

– У него и так обязанностей хватает, – пояснила Гришаева. – Не может же он без выходных работать. А у Кати два выходных среди недели. К тому же она не слишком занята дома, у нее нет детей.

– А у вас? – полюбопытствовал Гуров.

– У меня уже довольно взрослая и самостоятельная дочь. Она не требует постоянного присутствия мамы, и даже, кажется, рада его по возможности избежать, – невесело усмехнулась Гришаева. – Кстати, вот личные дела наших работников, можете предварительно ознакомиться, а я пока вам их всех опишу.

Гуров взял материалы, в которых были и фотографии, и стал просматривать.

Константину Широкову было двадцать пять лет, и он был весьма привлекателен. Во всяком случае, у слабой половины человечества он явно пользовался успехом. Голубоглазый брюнет, с ямочкой на подбородке, некая женственная миловидность, которая, впрочем, компенсировалась мужественным подбородком и темными бровями. А в сочетании с накачанной, рельефной фигурой этого и вовсе было достаточно, чтобы дамы «западали» на него.

– Общий любимец, – подтвердила Гришаева, наблюдая за Гуровым.

Широков пришел работать в фитнес-центр после того, как по окончании института физкультуры год промучился в одной из столичных школ и твердо решил, что работа с детьми – это не для него.

– Костя явно не педагог, – улыбаясь какой-то материнской улыбкой, сказала Гришаева. – Он умеет ладить только со взрослыми. Но уж зато отлично!

Гуров уже понял, что все сотрудники Гришаевой были образцами профессионализма и вообще самыми лучшими людьми на свете. Столь же хвалебные отзывы в свой адрес получил и Борис Полищук – тридцати семи лет, брутальный мужчина с модной щетиной на щеках. В нем отсутствовала миловидность Широкова, это был совершенно иной типаж, грубоватый и маскулинный. Однако и он был по-своему привлекателен. Особенно подкупал его взгляд, очень уверенный в себе. Женщины наверняка считали его «настоящим мужиком» и были счастливы иметь такого кавалера.

До прихода в фитнес-центр Борис трудился в строительной фирме с незатейливым названием «Стройпласт» «специалистом по приему товара», как значилось в документе. Проживал Борис один, женат никогда не был, детей не имел.

Ольга Шестакова – совсем молоденькая сотрудница, всего девятнадцать лет. Без высшего образования, работать тренером она стала после того, как оставила большой спорт из-за полученной на тренировке травмы колена. По словам Гришаевой, это обстоятельство, конечно, наложило отпечаток на характер Ольги: посвятить всю жизнь художественной гимнастике, добиться определенных рекордов и иметь все шансы на победу в мировых чемпионатах – и вдруг разом потерять все перспективы в восемнадцать лет. Ольга Шестакова переживала свое горе молча, с коллегами была ровна и сдержанна, никогда ни с кем не делилась своими переживаниями, не рассказывала об обстоятельствах личной жизни, не задерживалась после занятий и сразу по их окончании стремилась покинуть здание фитнес-центра. Худенькая, даже щуплая, волосы собраны в хвост, на фото она выглядела какой-то нервной и неуверенной в себе.

Екатерина Гордина, напротив, казалась очень успешной женщиной, знающей себе цену. Серые глаза смотрели из-за тонкой оправы очков несколько высокомерно, как показалось Гурову. По свидетельству же Гришаевой, она была очень простой и обаятельной и клиенты ей симпатизировали.

– Катя с ними ведет себя на равных, – кратко пояснила она.

Гуров собирался задать следующий вопрос, но был прерван звонком мобильного телефона. Гришаева, извинившись, ответила:

– Да, да… Готово? Очень хорошо. Да, сегодня заберу. Когда? Ну… вечером. До шести? Да, я помню. Ну хорошо, хорошо, я постараюсь! – раздраженно сказала она и быстро завершила разговор. Потом бросила настороженный взгляд на Гурова.

– Проблемы? – спросил тот.

– Что? – думая о своем, отозвалась Эмма Эдуардовна. – А, нет, все в порядке. Обычные бытовые мелочи. Так что вы еще хотели у меня спросить?

– Да уже только то, когда удобнее было бы побеседовать с каждым из ваших сотрудников.

– Вечером, конечно, – не задумываясь, ответила Гришаева. – После шести.

– Хорошо, – поднимаясь, сказал полковник. – Вечером я вас навещу еще раз. Так что не прощаюсь, Эмма Эдуардовна!

И, обаятельно улыбнувшись, пошел к двери. Гришаева проводила его хмурым взглядом…

В коридоре протирала тряпкой шкафы уборщица. Гуров на секунду остановился, потом решительно двинулся к ней.

– Скажите, вы по вечерам остаетесь убираться? – вежливо поинтересовался он.

– Да, – без эмоций ответила та.

– Вспомните вчерашний вечер. До которого часа вы были в центре?

– Вчера освободилась рано, потому что успела все убрать во время вечерних занятий, – последовал ответ. – Народу мало было – сейчас эпидемия гриппа началась, многие болеют. Так что чисто все было. Я только быстро протерла полы в раздевалке.

– Вы знаете такую девушку – Марину Агафонову? – спросил Гуров.

Уборщица механически кивнула, продолжая равнодушно протирать шкафы.

«Что ж такая неразговорчивая-то! – подосадовал Гуров. – Впрочем, может быть, ей и сказать-то нечего». Однако решил все-таки продолжить разговор:

– Вспомните вечер десятого ноября, это было неделю назад. В тот день Марина уходила домой одна?

Гуров не слишком надеялся, что уборщица вспомнит такие детали, однако она уверенно ответила: