Идеальный мерзавец

— Веруньчик, ну что ты молчишь? — спрашивает пожилая седая женщина, рядом с которой топчется еще одна, молодая. — Удивилась, наверное?

Юра, везучий сукин сын, ты ли это опомнился?

Еще и заявился в аэропорт не один. Слабак привел с собой группу поддержки.

Веру я вижу вполоборота, и хотя знаю ее без малого неделю, мне достаточно одного взгляда, чтобы понять, что Вера не понимает ни что происходит, ни даже, где она находится.

Затравленным взглядом Вера оглядывает толпу, словно в поисках пути отступления, но зеваки обступили их в поисках зрелищ, ведь покормили их всех еще в самолете. И так просто они не уйдут.

Я догадываюсь, что Вера не сторонник вот таких вот шоу. И что вообще-то она собиралась прилететь и порвать с ним, а попала на собственную помолвку. И теперь теще или матери не объяснить при всех, что все прошедшие пять дней она испытывала множественные оргазмы в руках другого мужчины, потому что этот, на коленях и с кольцом, свой шанс уже про… пустил.

Тут бы мне выйти, прижать ее к себе и сказать: «Выкуси, Юра, она моя».

Но в этот момент толпу позади меня распихивают разъяренные работники аэропорта, и в считанные секунды мне выворачивают руки. Удар под колени, и я падаю на пол.

— Все в порядке! Все в порядке! — слышу я сквозь нарастающий шум в ушах.

Меня оттаскивают раньше, чем в толпе успевают понять, что происходит. Никому не нужна лишняя паника.

Из расквашенного о пол носа — случайно, разумеется, так вышло, — идет кровь. Глаза слезятся от острой боли, но я каким-то чудом все равно вижу, как этот мудак поднимается с одного колена и надевает ей на палец кольцо. Обнимает мою Веру за плечи и неловко целует в щеку.

Толпа радуется.

Передо мной захлопываются двери служебного помещения. Я вижу перекошенное лицо работника службы безопасности.

— А ведь я тебя знаю, мудак, — говорит он, вглядываясь в мое лицо. — Вот так встреча.

Карма, бессердечная ты сука.

Меня заводят в угол, где, разумеется, нет никаких камер.

— Что у тебя, Олег?

— Мудак, который трахнул мою невесту!

Второй таможенник замирает, потом кивает и отворачивается.

— У тебя пять минут, потом я его забираю.

Мне по ребрам прилетает еще один случайный, разумеется, удар.

Но я ровным счетом ничего не чувствую.

ГЛАВА 43

Марк

Я шел по обочине трассы, а позади меня тащился, как привязанный, черный автомобиль.

Мне нужно было подумать, хотя идти было больно: ребра после ударов ногой горели, а сломанный нос опух. Но меня выпустили, не сдали полиции, хотя поначалу и не хотели брать взятку, чтобы решить конфликт полюбовно.

Но взяли. Все берут, и никто не исключение. Зависит только от суммы. Если захочу разориться в рекордно короткие сроки, достаточно еще пару раз пробежаться по взлетно-посадочной полосе.

Я с отвращением вдыхал загазованный воздух и чувствовал, как липкий холодный туман пробирается под тонкую одежду, которая была неуместна на материке в разгар осени. Море, горячее солнце и соленые поцелуи остались далеко позади.

Больше всего на свете я хотел их вернуть, хотя и не понимал, как. Ребра, нос и синяки не шли ни в какое сравнение с болью в сердце, которого, как я считал, у меня не было. Но разве может болеть то, чего нет?

Мой отец бесчисленное количество раз извинялся перед матерью за свои измены, не раз даже у меня на глаза. Ни тогда, ни теперь я не понимал, как можно обычным «прости» отделаться за предательство. Я не собирался повторять его ошибок, хотя в остальном, как бы мне не было противно, я был сыном своего отца.

Прежде всего, нужно поднять все связи и найти Веру. Я не знаю ее настоящей фамилии и адреса, но у меня есть ее местный номер телефона, а значит, через какое-то время появится и остальные данные. Я отыскал мертвеца, который оказался не в гробу, а вполне себе живым мужчиной, который сполна наслаждался жизнью в борделях Румынии*.

Значит, найду и Веру. Законопослушных граждан вообще искать куда проще.

А дальше? Цветы, конфеты, бриллианты? Именно это бросал к ногам моей матери отец, веря, что этого будет достаточно. Я же знаю, что ничего из этого достаточно не будет.

Мне нужен совет. И я знаю только одного человека, которому я поверю.

Я остановился, вытащил телефон и набрал номер. Свернул с обочины трассы ниже, в кювет, чтобы стало тише, краем глаза заметив, как затормозил на аварийке черный автомобиль с вызванным водителем. Я редко пользовался его услугами, но сейчас с разукрашенной физиономией я был бы любимчиком всех постов ДПС, а мне после пробежки по аэропорту надо бы сэкономить. Это вам не бутылку вина влепить в стену.

Гудки прервались почти сразу же.

— О боже, — произнесла мама в трубке. — Я так понимаю, произошло что-то сверхъестественное, раз ты решил позвонить матери. Я права, Марк?

— Я сын своего отца.

— Тоже мне новость, — хмыкнула мама. — Я уже знаю, что ты спал с женой главы безопасности аэропорта. И что наличка смогла убедить его, что не стоит вешать на тебя всех собак, а еще искать запрещенные препараты в твоих личных вещах. Вряд ли ты бы стал звонить мне по таким мелочам. Что случилось?

Разумеется, она знала. Снятие такой суммы со счета не могло пройти для нее не замеченным. А после она сама связалась с дирекцией службы безопасности аэропорта.

— Мне нужен твой совет, мам… Я познакомился с девушкой на Кипре… И она узнала, что я изменил ей.

— Вышли все вон, — сказала в сторону моя мама, а после короткой паузы, когда стихли шаги, добавила: — Жизнь тебя вообще ничему не учит, Марк? Надеюсь, она не застала тебя непосредственно в процессе измены?

Нервы мамы сдали, я чувствовал. Вокруг простирался бездушный пустырь с травой ржавого цвета, и я мог говорить открыто.

Вот только я не мог. Горло словно сжало удавкой.

— Не в процессе, мама, — только и ответил я. — Узнала потом.

— Эту девушку ты и пытался догнать? Поэтому за час нарушил столько законов, что штрафы влетели в копеечку?

Не сдержал улыбки. Мама ведь прекрасно представляет, сколько нулей было у этой копеечки.

— Да, пытался догнать. У нее был рейс раньше моего, и я боялся опоздать.

— Что ж, раз ты звонишь мне, ты все-таки опоздал?

— Да, мама. Я опоздал. Сильно опоздал. И не знаю, что мне теперь делать.

— Знаешь, твой отец извинялся передо мной бесчисленное количество раз. Кроме того раза, конечно…