Идеальный мир для Химеролога

Я откинулся в кресле. Вчерашний разговор с юристом-байкером Геннадием не прошёл даром. Мы с ним не просто болтали. Мы провели полную инвентаризацию всего, что находилось в этой клинике.

И результаты были, мягко говоря, удручающими.

Почти все медикаменты, что сейчас уносили эти ночные гости, были либо просрочены, либо являлись дешёвой подделкой. На коробочках красовались логотипы известных и дорогих производителей, но внутри было в лучшем случае плацебо, а в худшем — откровенный яд. Прежние владельцы занимались не лечением, а откровенным мошенничеством.

И всё это «богатство» теперь висело на мне. По законам этого мира, я не мог просто так выбросить просроченные и поддельные лекарства. Их нужно было утилизировать. А утилизация — это дорого и хлопотно. Плюс, за хранение и использование контрафакта можно получить по шапке.

— Понимаешь, пернатый, — начал я объяснять, — эти ребята избавляют меня от необходимости платить огромные деньги за вывоз и уничтожение этого мусора. Они делают за меня всю грязную работу. Бесплатно.

Кеша нахмурился, шевеля извилинами в своей маленькой, но прокачанной голове.

— То есть… это хорошо?

— Это прекрасно.

Этот мир становился всё интереснее. Проблемы здесь решались сами собой. Я уже начал подумывать, а не создать ли мне мелкого пожирателя, который бы утилизировал эти отходы. А тут — пожалуйста, всё сделали за меня.

— Твоя задача — проследить, чтобы они забрали всё до последней ампулы. И чтобы не пошли дальше, в другие помещения. Лети.

Кеша, кажется, начал что-то понимать. Он кивнул, схватил пару семечек и снова вылетел наружу.

Я достал телефон, который мне выдали на складе. Старенький, потрёпанный, но рабочий. Интересно, спит мой новый товарищ или нет?

Я быстро набрал сообщение Геннадию:

«Извиняюсь, спишь?»

Ответ пришёл почти мгновенно:

«Четыре утра. Сам как думаешь?»

Я улыбнулся.

«Значит, не спишь».

Следующее сообщение от Геннадия подтвердило мою догадку:

«Конечно, не сплю! Мы с моей девочкой сейчас в баре отрываемся».

И следом прилетела фотография. Я приблизил изображение и едва не расхохотался в голос.

За барной стойкой байкерского клуба сидела его собака. На её морде красовались розовые очки в форме сердечек, а на теле — кожаная жилетка с нашивками какого-то мотоклуба.

Рядом с ней сидел сам Геннадий, а бармен в этот момент поджигал какой-то многослойный коктейль.

На заднем плане тусовалась колоритная публика: здоровенные бородатые мужики в кожаных косухах, а рядом с ними — их питомцы. Я разглядел лысую кошку с ирокезом и шипастым ошейником и брутального бульдога в крошечных кожаных ботиночках.

Какой всё-таки абсурдный и очаровательный мир. Юрист-байкер с собакой-рокершей. Удивительно, как быстро я нахожу себе союзников. Пусть и таких… специфических. Но прагматизм превыше всего. Он полезен. А значит, он — мой союзник. Пока что.

Я быстро напечатал следующий вопрос:

«Тут такое дело… Вопрос по твоей части. Если украденные у меня медикаменты окажутся поддельными, у меня будут проблемы?»

«Никаких, — пришёл ответ. — Ты — потерпевший. Скажешь, что знать не знал, что тебе всучили фуфло. Все шишки на тех, кто украл и попытался это продать. Тебе помощь нужна? А то мы с парнями тут за углом, можем подъехать».

Следом прилетела ещё одна фотография: Геннадий в обнимку с двумя такими же шкафами, как он сам. Один из них с размаху бил себе об голову пустую бутылку.

Я улыбнулся и отправил последний ответ:

«Спасибо, не надо. Справлюсь. Скажи владельцу бульдога, что у животного неправильная постановка лап из-за обуви. Через год начнутся проблемы с суставами».

Я отложил телефон. Ладно, с этим разобрались.

Через час всё было кончено. Воры ушли, забрав весь хлам. Я вышел из кабинета. И тут же поморщился. Они оставили после себя жуткий беспорядок — разбросанные пустые коробки, какой-то мусор… Ненавижу.

Устрой кто-нибудь подобное в моей лаборатории — лишился бы не только работы, но и пары конечностей. Порядок — основа науки. Хаос порождает ошибки. А цена ошибки в моих экспериментах порой измерялась в целых мирах.

Нужно будет заделать разбитое окно, через которое они проникли. Но это уже днём. А пока — разобраться с охраной.

Я прошёл вглубь клиники, в дальнее помещение, откуда доносился тихий скулёж. Там, в массивной стальной клетке, сидел тот самый пёс-химера, которого я притащил сюда вчера. На клетке висело несколько табличек: «Опасно!», «Не подходить!», «Вскрытие производить только в защитном костюме!». Мило.

Я подошёл к клетке и открыл засов.

— Выходи. Пойдёшь со мной.

Пёс зарычал, прижимаясь к дальней стенке. В его налитых кровью глазах смешались страх и агрессия. Он оскалил клыки, с которых закапала слюна.

Я вздохнул и на долю секунды позволил своей истинной сути просочиться наружу. Это не была магия или давление аурой. Просто взгляд химеролога, который привык повелевать.

Пёс дёрнулся, заскулил и попятился. А потом медленно, поджав хвост, выполз из клетки и опустил голову, признавая во мне хозяина.

— Вот так-то лучше.

Мы дошли до разбитого окна. Я указал на него.

— Видишь?

Пёс, которого я мысленно уже окрестил Психом за его нестабильное поведение, неуверенно кивнул.

— Вот здесь сидишь и охраняешь. Жрать любишь? Значит, надо работать.

Я посмотрел на него. Жалкое зрелище. Создание, полное силы, но сломленное изнутри. Психически нестабильное, дёрганое, на грани безумия. Его создатель явно был либо садистом, либо полным профаном.

«Так дело не пойдёт», — решил я.

Мне нужен был не просто сторож. Мне нужен был надёжный и, главное, вменяемый помощник. А значит, придётся немного поработать.

— Лежать, — приказал я.

Псих послушно растянулся на полу. Я присел рядом, положил ладонь ему на голову и начал «лечить».

Для меня это было не сложнее, чем для часовщика — перебрать механизм. Я погрузился в его суть — ментальную и магическую структуру. Да, куча психических отклонений, безумие, агрессия… Его создатель, при всей своей криворукости, всё же обладал определёнными знаниями.