Идеальный треугольник

— Добрый день, Хината-чан, — Саске вежливо наклонил голову.

— Хината, тут такое дело, — вступил в разговор Инузука. — Нам очень нужно одного парня из ваших найти, а он в квартале…

— А… Хай! Конечно, я помогу! — кивнула девушка, опуская взгляд. — Проходите.

Кажется, задавать уточняющие вопросы она просто постеснялась.

— Акамару! Ищи! — скомандовал Киба. — Только прилично, мы в гостях.

Нинкен, уже собиравшийся рвануть на всех парах, притормозил и изобразил важный величественный шаг. Хината захихикала, и даже Саске чуть приподнял уголки губ — настолько комичным было преображение.

Нужный Хьюга обнаружился на окраине квартала. Дом выглядел так себе, Саске мысленно поморщился — даже его дом без присмотра не превратился в такое.

— Кто здесь живёт? — уточнил он, прежде чем постучать.

— А… кажется, Наоки-сан и Изуми-сан, и их сын Мэнэбу-кун… Он чуть младше нас… а зачем он вам?..

Вопрос был задан тихо, почти скрыт за шелестом листвы. Саске предпочёл сделать вид, что не расслышал. Он благодарно кивнул Инузуке и уверено постучал в дверь.

— Учиха-сан? — открывшая дверь невысокая шатенка удивленно приподняла брови. — Хината-сама? Что-то произошло?

— Хината-сама оказала мне любезность, проводив к вашему дому, — не дал химе вставить слова Саске. — Мне бы очень хотелось поговорить с Мэнебу-куном… о каллиграфии.

Собственно говоря, Учиха почти не сомневался, что надпись — дело рук подростка — если пятнадцатилетнего обормота, пусть даже и Хьюгу, он вполне мог представить за подобным занятием, то кого-то возраста Какаши-сенсея… И он никак не ожидал, что куноичи от безобидной в общем-то фразы заметно вздрогнет и уставится на него расширенными глазами. Но сориентировался быстро:

— Впрочем, я думаю, вы тоже сможете мне помочь… Изуми-сан, — губы Саске начали растягиваться в усмешке. — Хината, Киба, спасибо за помощь. Я вам потом расскажу… — Учиха ненавязчиво оттеснил шатенку внутрь.

— С тебя обед, Учиха! — крикнул вслед Киба.

Изуми-сан позволила себя оттеснить, но сразу приняла вид оскорблённой невинности.

— Что вы себе позволяете, Учиха-сан? Я вас в дом не приглашала! Немедленно убирайтесь!

— Мы вас тоже не приглашали, однако вы не поленились нанести нам визит, — Саске прислонился к стене, разглядывая куноичи через прищур.

Не чистокровная Хьюга — глаза темнее, волосы светлее. Логично, ведь кровь хоть как-то нужно было разбавлять, чтобы не довести клан до вырождения из-за близкородственных браков.

— Ваши обвинения не имеют основания! — женщина сложила руки на груди.

— Разве? Тогда почему вас так взволновало мое появление? И потом, нюх Инузука еще никто не ставил под сомнение.

— Я уважаемая всеми куноичи и мать. А ты маленький засранец, два года шлявшийся неизвестно где. Тебе просто никто не поверит.

— Разве? — Саске иронично приподнял бровь. — Открою секрет, гадостям люди верят гораздо охотней, чем хорошему. Поверят… Не поверят… Осудят в любом случае, — Учиха усмехнулся. — Хотите проверить?

— С каких это пор говорить правду вдруг стало предосудительным?! — взъярилась Изуми. — Вы, все трое, хоть понимаете, какой пример подаёте детям?! Кошмар!!! Разврат! Да ваши родители, узнай о таком…

Лицо Саске застыло безупречной фарфоровой маской.

— Наши родители? — в голосе Учихи прорвалось едва слышное шипение. — Это те, которых вырезал собственный первенец? Или те, которых никогда не знали, потому что они умерли вскоре после рождения? А может быть, те, кто не одобряет поведение дочери, но всё же дают ей строить собственную жизнь?

Саске плавным, змеиным движением скользнул вперед, нависая над куноичи и придавливая ее легким Ки вкупе с алыми проблесками шарингана:

— И какой пример этим детям подаете вы? — парень уперся ладонью в стену рядом с лицом Изуми. — Лицемерие. Трусость. Зависть. Малодушие… Как недостойно для члена великого клана.

Женщина сглотнула, сжала челюсти. Она уже жалела, что ввязалась во всё это, но отступать было некуда, поэтому изо рта потоком лилось всё больше и больше гадостей:

— И что ты сделаешь, Учиха? Нажалуешься Хокаге? Ты ж спишь с её ученицей, разумеется, тебе дадут поблажку. Какие связи, а? Потомок великого клана.

— Зависть разбирает? — невозмутимо поинтересовался Учиха. — А сплю я не с ученицей Хокаге, а с Харуно Сакурой. Меня как-то высокие должности не возбуждают. Что же касается Годайме… зачем беспокоить её такими пустяками? Я всегда могу обратиться к тем же Акимичи. Так что решай сама, выполняешь ли ты мои условия, или же клан Хьюга начинают трепать на каждом углу. Думаю, Хиаши-сама прекрасно разберется с наказанием для провинившихся.

— Какие ещё условия? — подозрительно уточнила Изуми.

Учиха пакостно усмехнулся. Если при осознании того, что их ночной посетитель — женщина, он слегка растерялся, то теперь ему казалось, что так даже лучше будет.

— Каллиграфия, Изуми-сан.

— Что? — растерялась женщина. — При чём здесь каллиграфия?

Она-то думала, что её как минимум отмывать заставят, или в интриги какие завлекут, или… ну, ещё что-нибудь унизительное, чтоб можно было извлечь моральную или материальную пользу. А тут…

— Мои эстетические чувства глубоко оскорблены тем, насколько кривую надпись вы нам оставили. Так что будете упражняться в каллиграфии до тех пор, пока каждая черточка слова «ксо» не станет исполнена лаконичной строгости и изящества, — Саске сверкнул шаринганом.

— Вы… серьёзно? — у женщины задёргался глаз.

— Более чем, — Учиха уже откровенно ухмылялся, скрестив руки на груди.

Нет, она, конечно, знала, что он извращенец, но чтобы настолько?!!

К слову…

— Эм… Допустим… Когда желаете начать, Учиха-сан?

— Вы можете начать хоть сейчас, — Саске достал из подсумка свиток, кисть и чернильницу. — А я завтра проверю, насколько успешно продвигаются ваши занятия.

После чего показательно-небрежными движениями покрыл половину свитка идеально-каллиграфическими иероглифами, складывающимися во все непристойности, которые парень смог вот так навскидку припомнить.

— По двадцать раз каждое слово, — Саске с глубоким удовлетворением отметил, как Хьюгу передернуло. — И, Изуми-сан… Если вы попытаетесь спрятаться в квартале, я просто снова попрошу о помощи Хинату-химе. Только в этот раз мне придётся объяснить ей причину визита.

— Я не пряталась, — вспыхнула женщина. — Я здесь живу!

— Да, да, — покивал Саске. — До завтра, Изуми-сан.

Дверь за собой Учиха аккуратно прикрыл, да и квартал покинул степенным неспешным шагом, но все равно хотелось потирать руки и пакостно хихикать. Повторить написанные при помощи шарингана иероглифы за десять, тридцать или даже девяносто повторений не удастся — а значит, ханже-Хьюге придётся переписывать непристойности минимум неделю.