Идеальный жених
Шрифт:
Теперь она уже не станет обманываться на его счет.
Да, она ослепительным метеором ворвалась в его жизнь... Насмешница-судьба подстроила так, что Арабелла оказалась в его объятиях, но это не надолго. Она не останется с ним. Об этом нечего и мечтать. И лучше смириться с этим и принимать все как есть, наслаждаться тем, что пока еще она с ним, потому что скоро этого не будет.
Потому что, Бог свидетель, счастье его не может длиться вечно.
Сердце подсказывало Джастину, что так и случится.
Возможно, это было неизбежно. Он спал и видел сон. Ему снилось, что он снова вернулся в Терстон-Холл. Стоял июнь. Теплая летняя ночь. Сквозь туман, окутывающий его мозг, Джастин
И вдруг то, что произошло в ту ночь, с ослепительной ясностью вспыхнуло в его мозгу.
Высокая фигура старого маркиза выросла перед ним, преграждая путь.
– Какого дьявола? Где ты шатался?
– Желаете получить точный отчет о моих ночных похождениях, милорд? Может, присядем, а? Думаю, это займет немало времени, знаете ли... поскольку рассказ о моих ночных похождениях может оказаться весьма... хм... занимательным. Только предупреждаю честно – вам это вряд ли понравится.
Джастин снова услышал отцовский голос, раз за разом впивающийся ему в сердце, словно отравленный ядом кинжал.
– Придержи язык, щенок! У меня нет ни малейшего желания выслушивать всю эту грязь! Да ты пьян, черт возьми! Будешь это отрицать?.. Боже правый, да ты так пьян, что едва стоишь на ногах! К тому же от тебя за версту несет дешевыми духами! Ты – точная копия своей распутной матери! Мерзкая шлюха! Опорочила мое имя! А ты... ты позоришь меня!
Джастин вздрогнул и съежился, как от удара. Он не проснулся, но даже во сне продолжал слышать презрительные выкрики отца, эхом отдающиеся в стенах коридора, разрывающие тишину, звучащие сквозь пелену лет, которые отделяли его от той ночи, словно время было не властно над той ненавистью, которую питал к нему отец. И вот наконец весь мир исчез, и остались только они двое...
– Одному Богу известно, как я мучился, когда вынужден был возиться с тобой все эти годы, когда ты смотрел на меня ее глазами... улыбался ее улыбкой! Ты стал для меня живым напоминанием о том, как она посмела поступить со мной... какой она была все эти годы, – шлюха, с радостью готовая раздвинуть ноги для любого, кто пожелал бы попользоваться ею.
– Нет, – прошептал во сне Джастин. – Нет...
– А ты не лучше ее. Испорченная кровь говорит сама за себя. Испорченная кровь твоей матери, что течет в твоих жилах.
Вдруг он почувствовал, как чьи-то руки вцепились в него. Кто-то тряс его за плечо.
Но сон, не желая расставаться со своей жертвой, жадно лил кровь его сердца...
– Ни одна порядочная женщина не захочет связать свою жизнь с тобой, щенок! Ни одна порядочная женщина не захочет тебя!
– Нет! – закричал Джастин. – Нет! И резко взмахнул рукой.
Пронзительный женский крик разорвал темноту.
Джастин подскочил на постели как ужаленный. Ничего не понимая, он дико крутил головой, пытаясь хоть что-то разобрать в темноте. И вдруг услышал, как где-то на полу, возле кровати, плачет Арабелла.
Действительность внезапно обрушилась на него, словно каменная глыба.
– Арабелла! Господи, я ударил тебя? Тебе больно? – Он лихорадочно шарил в темноте, стараясь отыскать ее.
– Нет, – чуть слышно прошептала она. – Все в порядке. Правда.
Теперь она стояла на коленях возле него, и Джастин чувствовал, что она с тревогой вглядывается в его лицо.
– Тебе что-то приснилось, Джастин. Какой-то кошмар. Ты кричал...
– Да... – Отпустив ее, он хватал воздух широко открытым ртом.
Потом потер ладонью лоб, как будто пытаясь вспомнить, что произошло.
Арабелла робко тронула его за плечо:
– С тобой все в порядке?
Джастин не ответил. Просто не мог. Его до сих
пор трясло.– Ты меня испугал, Джастин. Ты так кричал. Что тебе приснилось?
– Мой отец, – прошептал он.
Джастин поднял голову. И Арабелла невольно вздрогнула, в его глазах сейчас стояла такая безысходность, такое отчаяние и одиночество, что ей вдруг стало нечем дышать. В эту минуту Джастин был так похож на маленького мальчика, что на глаза ее навернулись слезы. Что-то подсказывало ей, что он растерян, что ему страшно, потому что он сам не понимает, что с ним происходит. Но почему? Что могло так напугать его?
Не думая ни о чем, она заговорила.
– Прошу тебя, Джастин, – забыв о себе, взмолилась она. – Прошу тебя, не молчи, скажи хоть что-нибудь! Поговори со мной! Я не могу больше! Я чувствую, как что-то «стало между нами, и я не могу так жить. – Она помотала головой. – И не хочу!
Мольба в ее голосе вдруг словно уничтожила невидимую преграду, которую Джастин воздвиг в своей душе. Он потянулся к ней... коснулся ее щеки... почувствовал, что она мокрая от слез.
– Я обидел тебя. Я сделал тебе больно, – с какой-то сдержанной яростью в голосе хрипло проговорил он. – Прости меня, Арабелла. Я не хочу, чтобы это произошло снова. Но... – Его плечи вдруг напряглись... потом безнадежно поникли, словно под тяжестью того, что легло на них. – Не думаю, что должен рассказывать тебе об этом. Я вообще не уверен, что смогу хоть кому-то об этом рассказать... когда-нибудь.
Крупная дрожь сотрясала Джастина. Арабелла могла бы поклясться, что чувствует, как он сражается с демонами, терзающими его душу, и поняла, что никакая сила в мире не заставит ее отступиться.
– Попробуй, Джастин. Пожалуйста... попробуй.
В комнате повисла такая тишина, что она слышала стук собственного сердца.
Наконец она услышала его голос.
– Если я расскажу тебе, ты возненавидишь меня, – с какой-то пугающей безнадежностью в голосе заявил он.
– Нет. Нет! Я никогда не смогу возненавидеть тебя, Джастин. Никогда!
Что-то темное, дикое внезапно проступило в заострившихся чертах его лица.
– Даже если я признаюсь тебе, что убил собственного отца?
– Ты не делал этого! Ты не мог! Ты бы никогда этого не сделал. Я тебе не верю. – Яростная убежденность в ее голосе заставила Джастина оцепенеть.
– Так поверь, Арабелла. Поверь, потому что это правда. – Заметив недоверие в ее глазах, Джастин слабо покачал головой: – Нет-нет, это не то, что ты подумала!
– Что это значит? – Она не оставляла своих попыток вернуть его. – Объясни же мне наконец, что ты хочешь этим сказать!
Джастин посмотрел на свои руки:
– Я убил его, но не этими руками. Его убила моя злоба... моя черная душа, – каким-то странным, изменившимся голосом произнес он.
– Расскажи мне, как это случилось, – попросила она.
Мало-помалу она вытянула из него все. Джастин заговорил, и она поразилась, каким вдруг пустым и безжизненным стало его лицо. Голос Джастина звучал на редкость невыразительно – казалось, он говорит о ком-то другом. И при этом он старался не смотреть на нее.
Она слушала его, чувствуя, как в груди разливается ноющая боль, как леденящий холод сковывает ее душу. Теперь она начинала понимать, каким было его детство. Она видела маленького мальчика, который отчаянно старался завоевать любовь своего отца, но все его усилия были тщетны. Теперь она уже больше не удивлялась, вспоминая, как он когда-то сказал, что Себастьян был ему и отцом, и матерью, и не только ему, но и Джулианне, что он дал ему больше, чем родной отец, с которым они никогда не ладили. Что же удивительного, думала она, что Джастин вырос таким вспыльчивым и язвительным?