Идеи эстетического воспитания. Антология в 2-х томах, том 2

Сам граф? Или ещё один слуга, следящий за разговором?

Без лишних слов я развернулся и ушёл, оставив послание в дрожащих руках старого лакея.

Было глупо напрямую писать о корабле.

Это могло повысить цену или дать графу дополнительные козыри.

Но в послании я намекнул на возможность выгодной сделки.

'Уважаемый Илья Артурович!

Позвольте выразить вам своё уважение и предложить взаимовыгодное сотрудничество.

Ваше имя и репутация рода хорошо известны в колониях. Я уверен, что наши интересы могут пересечься самым неожиданным и прибыльным образом.

У меня есть ресурсы и связи, которые помогут решить некоторые из ваших текущих проблем. В свою очередь, ваши активы и влияние открывают возможности, интересные для меня.

Прошу назначить время для личной встречи, на которой мы сможем обсудить детали.

Уверен, наш разговор будет плодотворным для обеих сторон.

С уважением,

барон Кирилл Павлович Пестов

p.s. Я готов приехать в любое удобное для вас время'.

* * *

Вернувшись домой, застал тот же переполох.

Все суетились, готовясь к дню рождения Таси, до которого оставалось всего несколько дней.

— Кирилл! — мама схватила меня за рукав почти на пороге. Глаза женщины горели, словно в руках она держала не просто платье, а сокровище. — Посмотри!

Мама развернула передо мной роскошное голубое платье, расшитое серебряными нитями.

Ткань переливалась в свете ламп, словно сотканная из самого неба.

— Красиво, — кивнул я, стараясь говорить спокойно.

— Красиво?! — мама фыркнула, прижимая ткань к себе. — Это шедевр! Знаешь, откуда он?

Я молча поднял бровь.

Снова игра в загадки. Снова «угадай-ка» вместо прямого ответа.

— Из парижского ателье! — выпалила она, как будто это всё объясняло. — И как, по-твоему, оно здесь оказалось?

Я пожал плечами.

Мне было понятнее строительство железной дороги, чем женская логика.

— По твоей протекции, конечно, — женщина улыбнулась и обняла меня. — Спасибо, сынок. Теперь на дне рождения Таси я буду блистать.

Неловкая пауза.

Митя. Только он мог провернуть такое.

Мои размышления прервала Тася, которая влетела в комнату, словно ураган.

— Как тебе это удалось? Ты договорился насчёт оркестра?! — она буквально сунула мне в руки письмо с гербовой печатью.

Я пробежал глазами по строчкам:

«По высочайшему распоряжению Его Императорского Высочества… Столичная филармония прерывает гастроли в Перми и Екатеринбурге, чтобы почтить своим присутствием бал в честь дня рождения Таисии Павловны Пестовой…»

— Столичная филармония?! — прочёл я вслух, чувствуя, как холодеют мои пальцы.

— Они специально прервали гастроли ради меня! — Тася подпрыгнула от восторга, как будто музыка уже звучала в её голове.

Глаза сестры сияли так, что казалось, могут осветить весь дом.

Это был её праздник. Маленькая победа над миром, который пока её не знал.

Тася обняла так крепко, что у меня что-то хрустнуло, возможно, рёбра, и звонко поцеловала в щёку.

— Это самый лучший подарок!

Хотел было возразить, что не имею к этому ни малейшего отношения, но восторг сестры остановил меня.

Ладно, пусть думает, что это моя заслуга.

А Митя… Митя мне подкинул столько проблем, что одним оркестром и платьем он точно не отделается.

Мама стояла рядом, сияя, но в её взгляде читалось лёгкое недоумение.

— Ты… договорился со двором? — осторожно спросила она.

Я лишь усмехнулся:

— Видимо, у меня нашлись нужные связи.

Тася схватила меня за руку:

— А что ещё ты для меня приготовил?

— Если скажу, это уже не будет сюрпризом, — отшутился я.

Но в голове уже крутилась одна мысль: «Что ещё задумал Митя? И во что это в итоге выльется для меня?»

* * *

Утром я проснулся до рассвета, пока весь дом ещё спал.

Последние дни перед балом прошли в хаосе: мама и сёстры только и делали, что обсуждали наряды, банты, цветы и прочую мишуру. И постоянно ездили в столичный дом, арендованный для торжества, чтобы проверить приготовления.

Если бы мне пришлось ещё раз услышать, какая лента лучше сочетается с кружевами, я бы, наверное, уже свихнулся, ну или мой мозг взорвался бы.

Поэтому сегодня я решил сбежать до завтрака.

Тихо проскользнув в столовую, перехватил у Машки, которая уже накрывала на стол, кусок хлеба с сыром и яйцом.

— Кирилл Павлович, да вы хоть чаю выпейте! — возмутилась она шёпотом.

— Некогда, — отмахнулся я, уже направляясь к выходу.

Выйдя из дома, заметил спешащего ко мне охранника, он сопровождал посыльного.

Новое правило безопасности: даже почтальонов теперь вели под конвоем.

Охрана боялась, что кто-нибудь может «случайно что-нибудь натворить».

— Барон Пестов? — курьер протянул мне конверт с сургучной печатью.

Я узнал герб Смольниковых.

Резко открыв письмо, пробежал глазами по строчкам:

«Барон, если вас всё ещё интересует разговор со мной, буду ждать в среду в ресторане 'Золотой телец» с семи до девяти вечера.

После этого я уйду в затворничество на три месяца. Если вы не придёте, следующая возможность представится не раньше.

И. Смольников'.

Я замер.

Среда — это завтра. Значит, встреча состоится завтра вечером.

А послезавтра — бал Таси.

Если поеду на встречу, то не успею вернуться к началу торжества.

Сердце сжалось.

Что важнее?

День рождения сестры, её первый шаг в обществе…

Или шанс заполучить корабль, без которого не будет ни бронепоезда, ни штурма Новоархангельска?

Я всегда выбирал семью.

Ставил её превыше всего.