Иди и умри

– Нет, двадцать тысяч долларов. Сигариллы они достали потом. А еще минуту спустя врезались рылом в сырой газон перед судом.

– И что с того? – забегал глазами парень, который понимал не больше зампрокурора.

– Помнишь, Вадим, ты звонил мне домой, а меня не оказалось? Я ходил за сигаретами. А когда возвращался, около трансформаторной будки стоял электрик и матерился на весь белый свет. Оказывается, как раз в ту ночь, после которой наутро убили Звонарева, кто-то подломил в будке замок. Пока электрик бегал за инструментом, я изучил будку. И там, на полу, я обнаружил пять бычков «Мальборо» с отломанными фильтрами. У людей одной компании привычки, как правило, одни и те же. Курим сигариллы, когда они есть. Когда же их нет – ломаем фильтры у «Мальборо».

– Крутая версия, – мотнул головой водитель джипа и сделал попытку подняться. – Только я врубиться не могу, к какому событию в моей жизни она подходит.

Струге без размаха пробил парню под ребра, и тот, ломая под собой ящик, упал на землю. И уже оттуда, с пола, послышалась ругань, самыми печатными звуками из потока которой были предлоги. Молодой человек, по всей видимости, побои претерпевал редко, а потому очень болезненно их переносил. Упоминания Салахова, «какой-то службы собственной безопасности суда», ФСБ и суровой кары рвались с пола, как гейзеры. Дождавшись, когда брань и обещания стихнут, Струге выдавил:

– Пащенко, ты-то хоть понимаешь, что происходит?

Приблизившись к корчащемуся владельцу джипа, тот молча покачал головой.

Присел перед молодым человеком и судья.

– Совсем недавно я объявил шестилетний приговор отморозку, изнасиловавшему женщину. Женщина эта не из высшего света, скорее из света вот таких людей, какого я вижу перед собой. Но получилось так, что отморозок родился в довольно известной в Тернове семье и ход моего судебного расследования пришелся не по вкусу самой семье и друзьям того малого. Сначала, Пащенко, меня стремились уговорить. Потом напугать. И, наконец, по всем правилам братвы, прикупить. Так появились двое, принесшие доллары. Когда же выяснилось, что судья Струге еще более отмороженный, чем они сами, сподвижники любителя беременных женщин решили поставить точку. Видишь ли, Вадим Андреевич, если ты, в чем я очень сомневаюсь, не знаешь правил игры подобных людей, я тебе поясню. За отправление в зону авторитетного человека с неавторитетной статьей обязательно должен кто-то ответить. В зоне ведь как? Будь ты на свободе хоть папой римским, но если тебя через твой конец повязали, то быть тебе за колючей проволокой римской мамой. А кто, по-твоему, ответить должен, если все замкнулось на одном-единственном человеке? Упрямце Струге. Ничего уже не вернешь, все ходы сделаны, но ответить ему придется.

Поднявшись на ноги, Струге отряхнул брюки.

– И сейчас я хочу знать, парниша, кто убил милиционера Звонарева, пристава Миллера и ранил второго милиционера.

– Струге, я не провидец, но осмелюсь предположить, что быть судьей тебе не больше суток. Ты должен догадываться, чей номер телефона я наберу в первую очередь, едва поднимусь из этого погреба…

Судья внезапно успокоился.

– Хорошо. Мы сейчас делаем так. Я еду за твоим товарищем, тем, что за рулем «Паджеро». Уверен, что он окажется умнее и позволит снять с себя правдивые показания. Учитывая тяжесть содеянного, он, в отличие от тупого друга, будет валить все на окружающих. Оппонировать ему будет некому, потому что тупой друг, который мог бы это делать, сидит в подвале. Но долго он сидеть не будет. Когда следствие удовлетворится показаниями, я вернусь к нему. Как только выяснится, что он по-прежнему туп, я сразу его пристрелю. Зачем, спрашивается, он, тупой, мне нужен? В отличие от вас, рисковых, у меня не будет проблем с перевозкой трупов по городу в служебной машине Центрального суда. «Волгу» председатель мне даст, чтобы перевезти жену из дома в больницу. Так я спокойно довезу твое тело до Терновки. Там, в районе Серебряной протоки, утоплю и сделаю так, чтобы его нашли не весной, а через два часа. Киллер, маленький человек, похожий на Джеймса Бонда в последнем исполнении, увидев по телевизору ваши тела, отвалит домой и тем самым закроет разработку версий в отношении того, кто тебя убил. Но его не найдут ни за что в жизни. Ты слышал, чтобы хоть одно убийство заказчика исполнителем было раскрыто? Тем более что ментам некогда, они по полнолуниям оборотней лохматят.

– Итак, – отдышался Струге, – что мы имеем? Как сказал один мой знакомый, «получив инфорацию о смерти того, кто тебе уже заплатил половину, легче свалить с этой половиной, нежели делать работу, за которую тебе вторую половину уже не заплатят»… Закрывай замок, Вадим Андреевич. Только сначала мобильник у товарища изыми.

– Эй! – неслось им вслед. – Эй, гады!.. Подождите, мать вашу!! Не уходи, Струге!..

– Ушам не верю, глазам не верю, – сказал Пащенко, когда они выбрались на свежий воздух. – Ты на самом деле уверен в том, что делаешь? Кроме обломанных бычков, у тебя есть еще какие-нибудь доказательства того, что Кургузов – подставка в игре братвы, мстящей судье за приговор?

– Нет.

Вадим выронил ключи, но поднимать их не торопился. Ему слишком очевидны были последствия. И теперь ему было нестерпимо досадно оттого, что не заставил Антона рассказать об идее перед тем, как она начала реализовываться. Впрочем, он знал, что это было бы бессмысленно. Струге молчал не из желания удивить друга, а по причине того, что в противном случае Пащенко ни за что бы на такое не пошел.

– Очень мило, – заключил он. – Теперь даже глупо спрашивать о том, что делать дальше. Мне с определенной ясностью видится джип «Паджеро», являющийся планом «Б». Как ты сказал? Второй план ничем не отличается от первого? Если это так, то я тебя поздравляю. Можно спокойно ехать домой и спарывать с кителя погоны старшего советника юстиции.

– Не суетись!.. – поморщился судья. – Не нужно никуда ехать. Ни домой, ни за джипом. Сидим и курим. Ты как видишь разбирательства по делу в случае неудачи? Потерпевший придет… Кстати, а куда он придет? В прокуратуру? В квалификационную коллегию? Придет и скажет, что федеральный судья Струге и заместитель областного прокурора Пащенко закрыли его в подвале, где пытали и склоняли к даче показаний? И с этим Лукин отправится к Генеральному, чтобы подписывать санкции на аресты? Поехали куда-нибудь, чая попьем…

Глава 10

В это время дня любое кафе, расположенное в центральной части города, всегда переполнено. Час ланча. Сотни клерков, секретарш и риелторов спешат на заслуженный перерыв, чтобы там, в окружении противоположного пола, приятного аромата духов, перемешанного с запахом сваренного кофе, и прочих атрибутов внеслужебной обстановки забыть о делах и предаться болтовне.

Средний по размерам зал, наполовину разгороженный и тем разделяющий пришедших пообедать и забредших отогреться. Отогреваться принесенным с собой нельзя – за этим бдительно следит охрана, состоящая из одного тонкошеего паренька, напоминающего милиционера, уволенного из органов по решению медицинской комиссии.

Снуют официантки с карандашами в руках. На девчушках одинаковой наружности короткие фартуки, которые чуть длиннее юбок, и на каждом таком фартуке два кармана. Струге и Пащенко знают: один карман – для блокнота с капризами клиентов, второй – для полученных после исполнения капризов денег. Судя по оттопыренности этих карманов, у кафе сегодня удачный день. В Сибири вообще холодные времена более удачливы для кафе и ресторанов, нежели в других регионах. Люди, они, как и всякие иные существа. Что бы ни случалось, какие бы проблемы ни затрудняли течение их жизни, они обязательно будут искать тепло, если на улице холодно.

Есть Антон с Вадимом не хотели, поэтому, скинув куртки на спинки свободных стульев, заказали одной из девчушек по чашке чая. Курить можно, но не хочется. За последние часы выкурено столько, что Пащенко уже не торопится ломать сигареты, чтобы сделать их крепче и ароматнее.

– Ампутированные фильтры – это единственное, на чем основывается твоя догадка.

– Пожалуй, – вынужденно соглашается Струге, рискуя остаться в кафе один. – Но когда случайности группируются в совпадения, они превращаются в закономерности. Одна компания, одни привычки… Я знаю, что ты обо всем этом думаешь, Вадим, но я уверен, что сегодня все проблемы должны закончиться.

– Да, я тоже уверен, – качает головой зампрокурора. – К вечеру нас начнут тягать. Одного к прокурору области, второго к председателю областного суда. И уже сегодня все закончится.

– Ты сделал выборку по телефонам, которые заканчиваются на «семьдесят два»?

Пащенко, благодарно принимая чашки с чаем, находит в себе силы мило улыбаться. Не Струге, нет – официантке в очень коротком фартуке, который чуть длиннее юбки.

– Сейчас узнаем.

Лезет в карман и вынимает телефон. Ему долго не отвечают, он уже делает движение, чтобы вернуть телефон на место, но вдруг снова подносит трубку к уху.