Иди сквозь огонь

Палыч крякнул у себя за дверью. От удивления, и чего таить – от восторга. Парнишка оказался боевитым, и, мало того – умел бить. Нокаут Мухе впечатлял.

Но пацанов это только раззадорило.

– А ты чего кулаками-то машешь? Деловой чтоль? – вперёд выступил Малыш.

Малышев Денис, Малыш Дэн – в бой пошла кавалерия. Не такой здоровый, как Муха, но куда более вертлявый и жилистый, со сбитыми костяшками кулаков, ободранными в потасовках с городскими – детдомовец умел причинять неприятности намного более мощному сопернику. Судя по сузившимся глазам, новичок это отлично осознавал. Но всё так же молчал, отступив от лежащего на полу Мухи на пару шагов, как бы давая понять, что того можно забирать. Но Муха никуда не денется, полежит себе, да встанет – поднимать его никто не собирался, в конце концов – сам виноват, пропустив такой смачный удар.

– Ты отвечать-то собираешься, придурок? – Малыш задирал странного новичка.

Он и сам когда-то, как и многие здесь, прошёл через «приёмку», и не мог понять поведения этого вихрастого пацана. Вроде драться умеет, вон как Мухе врезал, но почему-то стоит, как мумия, не давая понять, что же он такое – это и было странным. Вот если бы он сразу после Мухи пустился в наезды, то всё сразу бы стало понятным – в классе задирой больше. И это хорошо. Но – он стоит и молчит!

– Слышь, тебя мамка в детстве уронила что ли? – Это было подло, полоскать слово «мать» – последнее дело, но как его ещё расшевелить-то? Мысль ещё не успела угаснуть, а новенький уже налетел. И понеслась.

На это стоило посмотреть. Толпа сжалась вокруг схватки тесным кольцом, и лишь рост позволил Палычу наблюдать за тем, что творилось внутри. Новенький дрался молча, нанося экономные удары, целя в голову и бока Дэна – ощущалась школа бойца, а не драчуна. Малыш тоже перешёл в стойку, и теперь мальчишки кружили друг вокруг друга, как боксёры на ринге. Одноклассники и друзья из кодлы подбодряли Малыша выкриками, не вмешиваясь. И Малыш пошёл ва-банк, кинувшись на противника, желая войти в близкий контакт и там уже драться по своим правилам. Но, как выяснилось – новичок тоже был не промах. Увернувшись от захвата, он всадил Малышу боковой куда-то под печень, и пока тот жадно глотал воздух, хлёстко добавил в лицо. Нос противно хлюпнул, и потекла кровь. Малыш зашипел от боли, и, скрючившись, отпрянул к стене.

Кто-то в кодле заорал, и пацаны ринулась на новенького – благородные игры закончились и толпа взалкала крови.

Палыч распахнул дверь и выскочил в коридор.

– А ну стоять. Стоять я сказал, всё равно найду. – Пара детдомовцев рванула в дальний конец коридора, к лестнице, но резкий окрик словно подрезал крылья. Палыч не бросал слов на ветер – это знали все, и предпочитали не ссориться с хозяином мастерских.

– Ну и? – Мастер переводил взгляд с одного драчуна на другого, по очереди окатив каждого каплей негодования. – Это что здесь такое? А, пацаны? Или вы голь приблудная, что толпой одного гасите? Своего пацана, с которым жить и кров делить? Я вас этому учил? А, я вас спрашиваю?

Разом утратившие боевой вид, пацаны понуро уставились в пол. Палыч был кругом прав – они сорвались и вместо «проверки» едва-едва не устроили кровавую баню пришельцу. Оклемавшийся наконец-то Муха по стеночке вскарабкался на ноги, и непонимающе крутил головой, не в силах врубиться, почему разоряется Пал Палыч. Потом до него дошло.

– Пал Палыч, это… Мы это, – похоже, он ещё не совсем пришёл в себя.

– Это, это… Сам вижу, что «это». Обормоты, кучей на одного – тьфу! – Палыч сплюнул на пол.

Новенький молча утирал кровавые сопли, исподлобья наблюдая за происходящим.

Ситуацию разрулил Малыш. Отвалившись от стены и утирая всё ещё кровивший нос, он протянул руку новичку.

– За мать извини, не прав. А дерёшься знатно. Денис. – Окровавленная ладонь висела в воздухе, протянутая в приветствии, и новичок замер на мгновение. А затем его, такая же окровавленная, ладонь звонко шлёпнула в рукопожатии.

– Кирилл.

Руки друг другу мяли долго, всё ещё в азарте, хотя и подугасшем от вины за срыв. А потом Малыш обернулся к толпе и изрёк:

– А он ничё.

И всё мгновенно изменилось, насупленная толпа превратилась в желающих представиться и пожать руку Кириллу, доказавшему право быть принятым в семью. И кровь на ладонях послужила тому подтверждением.

Его мяли, толкали, мяли бицепсы – Кирилл стоически выдерживал знакомый церемониал принятия. В конце концов, это не первый для него переход из одного дома в другой, да и сам он не раз бывал принимающим.

Палыч тихо наблюдал за братанием. Всё сложилось отлично, едва не случившаяся бойня обернулась, как нельзя лучше. Потом усмехнулся и бросил новичку:

– Да уж, ничё… Кирилл говоришь? – и, получив утвердительный кивок в ответ, продолжил. – Молодец. На пацанов зла не держи, сорвались, бывает. И ко мне как-нибудь загляни, буду рад. Хорошо?

Кирилл посмотрел ему в глаза и кивнул. С достоинством человека, который может и отказать.

И глядя сейчас на фотографию, он видел Кирилла, как живого. Чёртова жизнь, так повернулась, превратив нормального, брызжущего жизнью пацана, в нелюдя, портящего жизнь другим. Палыч помял грудь, сердечко щемило.

С утра отзвонился Севка из больницы, сухо рассказав о состоянии Валерки. А потом, помявшись – рассказал о визите Кайзера и Грая, закончившемся странным уходом.

Палыч уточнил каждое слово, сказанное гостями. Что-то они придумали, но вот что? Что мог сделать Кайзер, удручённый состоянием пацана из ближнего окружения, по сути – брата? Какие контакты и знакомства он завёл за прошедшие года? И не вернётся ли он в школу, несмотря на просьбу, высказанную некогда уважаемым им преподавателем труда? Палыч не строил иллюзий – он потребовал от Грая уйти и не возвращаться, в жёсткой форме, да. Но как это оценит ставший матёрым волком Кирилл – жизнь покажет.

А пока стоило предпринять все возможные меры предосторожности.

Сразу после уезда Грая с компанией, Палыч сходил к ребятам из охраны, там как раз стояли парни, с которыми он уже не раз болтал накоротке. Начальство в фирме, слава Богу, не отличалось дуростью – в школу назначались одни и те же охранники, по графику стоявшие день через три. Будь среди них текучка – охрана превратилась бы в декларативное присутствие. А так – охранники привыкали к школе, становясь её частью. Пусть на самую малость, но всё же – частью. И недавний заход кайзеровских посланцев показал, как охрана относится к обязанностям. Визитёров быстро блокировали и вывели в холл, где и решили все вопросы, быстро и без дебатов.

Сходив к охране, он переговорил с парнями по душам, рассказав кое-что о проблеме и могущих возникнуть неприятностях, не раскрывая карт и не вдаваясь в ненужные подробности – просто попросил.

Прошёл день, и ничего вроде бы не произошло. У него уже начало отлегать от сердца. Правда, Сева исправно отзванивался – и известия не очень-то радовали. Хотя, с другой стороны – пацан не умер, и, если медик не ошибается – не собирается. Пусть даже оживать он тоже не торопится – это всего лишь дело времени.