Идол

Где-то в прихожей звонит мой телефон, я бы забил на всех, но я жду важного звонка. Целую Алису в губки и отсаживаю на диван.

* * *

Мне звонил мой человек из охраны клуба Германа. Я хотел застать тварь врасплох. Меня впустили в клуб через черный вход. Я тихо поднимаюсь на второй этаж и застываю перед дверью. Закатываю рукава толстовки, и думаю — может, не стоит, ведь каждому воздастся? А потом думаю — нет, может, это и грех, может, я не лучше всех этих шакалов, но я не смогу спокойно спать, пока не накажу.

Открываю двери, прохожу внутрь и застаю Германа за распитием коньяка. Встречаюсь с ним взглядом, ухмыляюсь и запираю дверь на ключ. У него хорошая шумоизоляция, охрана не среагирует. Полезно иметь знакомого начальника охраны, бывшего бойца.

— Добрый вечер, Герман Маркович, — прохожу вглубь кабинета.

— Ммм, мстить пришел, — усмехается Герман.

— Ну что вы, месть — это низко. Я пришел убивать.

— Ну, убивай.

Герман распахивает руки, приглашая меня приступать. Бесстрашный, значит. Или думает, я блефую.

— Ответь сначала на пару вопросов.

— Значит, все-таки будет диалог, — он пьян, оттуда и смелость. Знает же, что могу уложить его одним ударом.

— Зачем?

— Я по-крупному проигрался, — спокойно отвечает Герман и наливает себе ещё коньяка. Раньше он столько не пил, а сейчас выглядит хреново, будто спивается. Совесть мучает?

— И? Ты не бедный человек, у тебя два клуба.

— Все деньги в обороте, да и не нужны им были мои клубы. У них была определенная цель — ты!

— Почему не рассказал мне?

— У меня тоже есть жена и дочь, и они мне дороже всего. Так что прости, если ещё раз станет выбор, я опять выберу их. Поверь, я сделал все как можно мягче. Алису никто не трогал, просто удерживали в комфортных условиях. А твой проигрыш — всего лишь очередной этап, — немного заплетающимся языком говорит Герман.

— Может, мне тебе «спасибо» сказать?! — во мне закипает злость.

Выбор и выход есть всегда!

— Да не нужно благодарностей! — ехидно усмехается Герман.

Все, терпение закончилось. Диалог завершен! Вопросов у меня больше нет. Подскакиваю к Герману и прямым ударом в челюсть опрокидываю его на пол. Накидываюсь на него, нанося удары ещё и еще. Хочется выбить из него дух, уничтожить за то, что использовал мою девочку, чтобы решить свои проблемы, но останавливаюсь, когда понимаю, что Герман не сопротивляется. Он усмехается, утирая кровь, и смотрит на меня пустыми глазами. Ничтожество. Не привык я бить того, кто не сопротивляется. Хотя хочется переломать ему все кости.

— Ну что ты остановился? — сплевывая кровь, спрашивает Герман. — Давай, ты можешь лучше! — провоцирует меня, и я в ярости заношу кулак, но останавливаюсь.

Хватаю его за грудки и притягиваю к себе:

— Не хочу марать больше руки об такое ничтожество. Ты сам себя уже наказал — опустился до уровня твари, — отталкиваю его от себя, разворачиваюсь и иду на выход.

ГЛАВА 29

Богдан

Прошло три месяца, и я в новом клубе с новым тренером и командой. Мне не составило труда вновь влиться в бои. Идола почти везде принимают с распростёртыми объятиями. Месяцы тренировок. Мы делаем шоу из моего возвращения на ринг. И, конечно, это будет реванш. Идеальный расклад, все в выигрыше, промоушен зарабатывает на этом шоу деньги, тренер репутацию, я возвращаю имя. Да, против силы найдется сила посильнее.

Как бы парадоксально это ни звучало, проигрыш принес и мне долю славы — столько обо мне ещё никогда не говорили и не разбирали так ни один бой. Черный пиар — тоже пиар. Во всех спортивных изданиях, на ТВ каналах только и обсуждали моё поражение и восхождение на Олимп самородка, уронившего на ринге явного фаворита того безумного дерби. Все понимали, что за этим боем последует бой реванш, который принесёт кому-то большие деньги, а для кого-то просто желание вернуть свой титул. Но мне нужно было вернуть уверенность в себя и свои силы, тягу к жизни на ринге, без которой я не вижу своего существования.

Я чётко понимаю и осознаю, что придет тот момент, когда я не смогу противостоять более молодым и быстрым парням. Ничто не вечно, тем более в боях. Звезды загораются и гаснут. Это неизменный бесконечный цикл. Но я ещё поборюсь!

Больше месяца, с утра до вечера без выходных, я работаю до седьмого пота. Жёсткая диета и две тренировки в день. Никакого секса — это давалось труднее всего, особенно когда рядом со мной моя девочка. Я вою в подушку, когда вечерами вижу ее в кровати в короткой маечке и беленьких трусиках. Последний неделю холодный душ и отжимание уже не помогают. Алиса пытается меня утешить, обнимает, ласкает пальчиками, совершенно не понимая, что сейчас я состою из оголённых нервов, каждое ее прикосновение пробивает током. Но срываться нельзя. Поэтому неделю до боя Алиса гостит у отца.

Никто не понимал, для чего нужен такой режим, ведь бой был проигран по договорённости. Только мне мало было вернуться на Олимп, мне важно вернуться туда в отличной форме и оправдать имя Идола.

* * *

День боя. Я погружаюсь в себя. В новом составе ещё не все знают о моей традиции уходить в себя до боя, и кто-то постоянно нервирует. Взвешивание, наставления тренера, суета команды. Это всё возвращает в моё тело зверя. Алиса уже в зале с отцом. Моя девочка признавалась, что ей тяжело смотреть на бои, ей больно, когда мне наносят удары. Я просил ее не приходить сюда, но она не может оставить меня в такой важный день. И я благодарен ей за это. Она рядом, я чувствую ее любовь, и это придает мне сил.

Длинный коридор, в голове только стучит пульс, кровь бьёт в голову. Тысячи зрителей и сотни камер репортёров приветствуют моё появление. Ничто не меняется, всё одно и то же, все выходы как один. Но это не может надоесть и не приедается. Музыка, рев толпы — фанаты верны мне. Я опять на ринге, и он сегодня — мой!

Соперник уверен в своих силах. А зря, я бы на его месте нервничал, сегодня у него шансов не будет. Он прибавил в мышечной массе и здорово возмужал, заметно, что не терял время даром, но это ему не поможет. Пока он кривляется, призывая толпу его поддержать, я оглядываюсь на Алису.

Красивая. В белом платье, с розовыми губками. Символично, поскольку после боя я собираюсь сделать ей предложение. Смотрит на меня огромными синими глазами и, как всегда, комкает платье. Переживает. Подмигиваю ей — не волнуйся малышка, сегодня все будет хорошо.

— Люблю, — шепчет Алиса одними губами, но я понимаю, и меня захлестывает энергией.

Она почти никогда не говорит мне о любви, и сейчас это очень нужное слово.

Рефери жестом приглашает нас к центру ринга и быстро проговаривает правила. Взмах руки — началось!