Идолы
Шрифт:
Я чувствую, что они рассыпались в прах.
Я чувствую, как расплавилась их кожа и испепелились их кости.
Но не прямо сейчас.
Сейчас их уже просто нет. Они исчезли. Агрессия, и пустота, и страх — все исчезло.
Все кончено.
И лишь после того, как я помогаю Лукасу подняться, я оглядываюсь вокруг — и вижу Воробья. Она спокойно стоит в джунглях.
И наблюдает за тем, как пылает вершина горы.
ПОМЕТКА: СРОЧНО
ГРИФ: ДЛЯ ЛИЧНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ
Подкомитет внутренних
Относительно инцидента в Колониях ЮВА
Примечание. Свяжитесь с Джасмин3к, виртуальным гибридом человека 39261.ЮВА, лабораторным ассистентом доктора И. Янг, для дальнейших комментариев, если понадобится.
ФОРТИС
Расшифровка — Журнал соединений, 23.02.2070
ФОРТИС::НУЛЛ
//соединение начато;
отправлено: Ты готов выслушать предложения?;
ответ: Готов.;
отправлено: Тебе нужно подготовить планету к чему-то новому, правильно?;
ответ: Да.;
отправлено: Я полагаю, это включает полную перезагрузку экосистемы. По существу, это стерилизация планеты, перезасев, перезаселение?;
ответ: Да.;
отправлено: Но ты не был готов встретиться с местной жизнью такого уровня сложности, какой видишь здесь?;
ответ: Это как раз тот аспект, который осложняет принятие текущих решений.;
отправлено: Я мог бы предположить, что твой текущий план действий, насколько я его понимаю, не лишен недостатков.
Он может включать значительные разрушения и потенциальный провал в достижении твоих целей.;
ответ: Риск определенно имеется.;
отправлено: У меня есть некая идея, она проистекает из нашего богатого опыта экспансии и колонизации.;
ответ: Я проанализировал вашу историю, но не рассматривал возможности использования ее как стратегического материала.;
отправлено: Вот поэтому я тебе нужен!;
соединение прекращено;
//соединение завершено;
//примечание: Боже, я надеюсь, что это сработает.;
Глава 33
Знакомство
— Сюда, Воробей! — кричу я.
Воробей смотрит на меня, улыбаясь. Потом хлопает в ладоши, и птицы, сидевшие у ее ног, испуганно взлетают.
— Тебе больше ничего не грозит! Мы можем идти. — Я машу в сторону пылающей горы. — Я только должна убедиться, что с моими друзьями все в порядке. Возвращайся!
Она кивает, размахивая руками над головой.
Да! Я понимаю!
Я возвращаюсь к каменной лестнице, и вместе со мной Тима и Лукас.
В считаные минуты Воробей догоняет нас.
Картина перед нами такая, какую ребенку лучше не видеть, но ведь ни один из нас на самом деле не ребенок. Даже Воробей.
В дыму, среди куч камней трудно что-либо рассмотреть, в особенности потому, что огонь лишь начинает понемногу угасать.
Как нам всем хорошо известно, Ро куда лучше умеет разжигать пламя, чем тушить его.
По другую сторону двора я вижу Фортиса и Биби, они пытаются остудить Ро, обливая его святой водой. Они — все трое — покрыты густым слоем черной сажи.
Но по-настоящему страшное зрелище представляет собой Главный Посол Планеты Миядзава.
Бывший Главный Посол.
Потому что толстый клинообразный кусок обсидиана пронзил его грудь. И продолжает выползать через нее, извиваясь, будто человеческое тело — пустое место или совершенно несущественная помеха на пути.
А вот большинство его солдат провалились в расщелину. Я едва вижу макушки их голов и одну-две руки, все еще цепляющиеся за влажную землю. Они очень глубоко.
— Символично, тебе не кажется? — Это Лукас подошел ко мне и остановился сзади. — Видеть, что Главный Посол Планеты считал себя величайшим защитником Земли? А теперь его симпы оказались… Ну, ты понимаешь.
— Прилегли вздремнуть в
холодке? — невинным тоном произносит Тима, чуть заметно усмехаясь.Лукас, и Ро, и я начинаем хохотать, несмотря ни на что. Я протираю глаза от сажи.
— А где все остальные симпы? — Тима смотрит по сторонам, но никого не видит, ни единого солдата поблизости.
Лукас пожимает плечами:
— Сбежали, надо полагать. Я бы тоже сбежал, если бы обнаружил, что на меня напирает такое!
Я улыбаюсь:
— Ты о Ро? Или о корнях Иконы?
— Да и о том и о другом, — усмехается Лукас.
Тима кивает:
— Он прав. Я даже не представляю, что именно напугало их сильнее.
— Я их напугал, — слышится голос.
Я оборачиваюсь и вижу Ро, он тянется ко мне, чтобы обнять. Его кожа все еще слишком горяча, к ней трудно прикоснуться.
— Ро, ты это сделал! Ты спас нас!
Я прижимаюсь лицом к его шее, несмотря на то что Лукас стоит рядом с нами; несмотря ни на что.
Я просто не могу удержаться.
— Но я же всегда все чинил, разве не так? — Ро улыбается и тянется к Тиме.
Даже Лукас разок хлопает его по спине. А для него это кое-что значит.
— Или так, или наоборот. Ну, знаешь, то, что ты еще делал… — Я прикидываюсь, что думаю. — Ну да, все ломал!
Ро взрывается хохотом, и я тоже смеюсь. К тому времени, когда мы отодвигаемся друг от друга, у меня такое чувство, будто все идет, как и должно идти. Словно мы снова в миссии, на пляже, дома…
И даже если такого никогда больше не случится, я смакую это ощущение, пока можно. Ро — моя семья, мой самый давний друг. И я не могу делать вид, что это не так.
Я не могу не любить все это.
Не могу не любить его.
Потом я слышу поодаль тонкий голосок:
— Долория! Ты там?
Это Воробей пробирается ко мне, спотыкаясь в дыму.
Я протягиваю к ней руки. Она замечает меня и бежит в мою сторону по неровной земле.
— Осторожнее, — с улыбкой говорю я.
Ее пальцы тянутся ко мне, мягкие и пухлые. Мы тянемся друг к другу…
И ее пальцы проскальзывают сквозь мои.
Я замираю на месте, в потрясении глядя на собственную руку. Я делаю новую попытку, но ничего не меняется. Я хватаю воздух открытым ртом.
Потому что девочка ненастоящая.
Ее здесь нет.
Этого не может быть.
Воробей стоит прямо передо мной, уставившись на собственные пальцы.
А потом она начинает их загибать, по одному. Считая в обратном порядке.
— Пять…
— Фортис, что происходит? — спрашиваю я умоляющим тоном, но тот лишь отступает на шаг.
— Четыре…
Он бросает на меня странный взгляд:
— Долория, думаю, тебе сейчас лучше отойти.
— Три…
Лукас хватает меня за руку:
— Дол, я не понимаю, что происходит, но… но нам нужно убраться.
— Два…
Теперь только один палец Воробья — указательный — остается вытянутым. Она поднимает его к лицу и внимательно изучает.
— Что происходит, Воробей?
Девочка смотрит на небо и улыбается:
— Птицы…
Но в этом небе теперь не только птицы. Волосы Воробья, стоящей рядом со мной, шевелятся от ветра.
— Что это такое, Воробей?
— Не «что», сестра. Кто.
— Кто, Воробей? — Я чувствую, как по моим щекам катятся слезы. — Кто сюда идет?
Шум становится громче.
Воробей смотрит на свой палец. И только в этот момент я осознаю, что она вовсе не считает.
Она показывает.
Показывает в небо.
— Кто это? Кто? — Я уже не плачу. Больше не плачу. Я кричу.
Я чувствую нечто такое, чего уже давно, очень давно не ощущала.
Нечто столь обжигающее и живое — и безошибочно узнаваемое, как горячий воск, капающий на босую ногу.
Сначала укол подозрения, а потом — палящая правда.
— Они здесь…