Идору

– Ладно, – сказал Лэйни, осторожно пробираясь к столу сквозь завалы пенополистирола. – Посмотрим, что там у вас такое.

16. Сона

Здесь не было ни одного мало-мальски целого дома, только жалкие пеньки обвалившихся стен да немногие прямоугольники ржавой гофрированной кровли, косо сидевшие на серых, обветшавших деревянных столбах. И еще – плавательные бассейны, густо поросшие кактусами и огненно-красными молочаями, на белой мозаике битого кафеля сторожко дремали ящерицы, загадочные письмена неведомых цивилизаций. Кое-где чернели пятна дотла прогоревших костров.

Здесь всегда был ранний вечер.

– Сона?

– Тебя кто-то ищет.

Белая футболка, заношенная кожаная куртка. Здесь, в своей долине, Сона всегда представлялась мелькающим коллажем деталей, вырванных из фильмов и журналов, реклам и мексиканских газет: темные глаза, ацтекские скулы, еле заметная россыпь подростковых прыщиков, спутанные черные волосы. Она поддерживала низкое разрешение, всегда была чуть не в фокусе.

– Мама?

– Нет. Кто-то с серьезными возможностями. Кто-то, точно знающий, что ты в Токио. – Узкие носы черных сапог припорошены пылью долины. Медные молнии по наружным швам выгоревших черных джинсов, от талии до щиколоток. – А чего это ты так вырядилась?

– А? – Кья так и была в прикиде от Силке-Мари Колб. – Ну да. Это для встречи с местными. У них тут все официально, как я не знаю, помрешь и не встанешь. Дорого, но я заплатила по карточке нашей общей знакомой.

– А где ты входила в сеть, когда платила?

– Там же, где и сейчас. У Мицуко.

– Да? – нахмурилась Сона. – А что еще ты покупала?

– Ничего.

– Ничего?

– Ну, еще в метро платила.

– В метро, говоришь! – Сона щелкнула пальцами. Ящерка, выскользнувшая из-под соседнего валуна, взбежала по ее ноге и легла в подставленную ладонь. Сона любовно погладила узкое, верткое тельце, и узор чешуи изменился. Затем Сона постучала ящерку по голове, та стремглав сбежала на землю и исчезла за смятым, насквозь проржавевшим листом кровельного железа. – Келси испугалась. Испугалась настолько, что ко мне пришла.

– Испугалась? Чего?

– Какие-то типы трясли ее насчет твоего билета. Они пытались связаться с ее отцом, потому что билет был куплен на его баллы, но он, отец, сейчас в отъезде. Тогда эти типы взялись за Келси. Думаю, они ей угрожали.

– Чем?

– Я не знаю. Но она им все выложила: и твое имя, и номер карточки.

Кья вспомнила Мэриэлис. И Эдди.

Сона Роса достала из кармана кожанки складной нож и присела на корточки; в пластиковых накладках неустанно вились золотые драконы. Легкое прикосновение к луженой кнопке, и наружу вылетело длинное, с гравированным драконом лезвие, тыльная сторона лезвия – хребет дракона, иззубренный и безжалостный.

– Яиц у нее нет, у твоей Келси.

– Она такая же твоя, как и моя.

Сона подобрала с земли веточку, из-под ножа побежали крутые завитки стружки.

– В моем мире она не продержалась бы и часа.

В тот последний раз она рассказывала про свою войну с «крысами», про ночные марш-броски сквозь ржавые джунгли обветшавших гаражных комплексов и генеральные сражения на загаженных детских площадках. Как началась эта война? Чего они там не поделили? Сона с ходу отметает все подобные вопросы как несущественные.

– А я и того меньше.

– Так кто же тогда тебя ищет?

– Ну, если бы мама узнала, что я здесь…

– Твоя мама ни в жизнь не нагнала бы на Келси такого страху.

– Если кто-нибудь узнает номер моего места в самолете, он тогда сможет узнать номер билета, а потом узнать, где и как был куплен билет, верно?

– Да, если у него есть определенные возможности. Это незаконно.

– А отсюда недалеко и до Келси…

– Но сперва он должен будет залезть в файл регулярных клиентов «Эйр Магеллан», а для этого нужны весьма, весьма серьезные возможности.

– Там, в самолете, была одна женщина… Она сидела рядом со мной. Потом вышло так, что я несла ее чемодан, а они с ее мужиком подкинули меня до Токио…

– Ты несла ее чемодан?

– Да.

– Ну-ка, ну-ка, расскажи. И поподробнее, ничего не опуская. Где ты познакомилась с этой бабой?

– В аэропорте. В «Си-Таке». Там на входе брали пробу на ДНК, и она сделала такую странную вещь…

Сона слушала, строгала свою палочку и все больше мрачнела.

– Fuck your mother, – сказала она, когда Кья замолкла. Автоматический переводчик передал ее интонацию, как не поймешь что, то ли мрачное веселье, то ли отвращение.

– Чего? – смешалась Кья.

Сона посмотрела на нее вдоль гладко обструганной палочки, словно прицеливаясь.

– Обсценный арготизм. Идиома. Очень сложная и богатая, твоя мать тут совершенно ни при чем.

Она сделала что-то своим ножом, и он сложился, трижды отчетливо щелкнув. Та же, что и прежде, ящерица стрелой пронеслась по пыльной земле и выжидающе замерла, плоский мозаичный силуэт на тускло-розовом, прогретом солнцем камне. И снова, как и тот раз, пальцы Соны изменили ее окраску.

– Что это ты делаешь?

– Усложняю криптосистему. – Сона приложила ящерицу к лацкану своей куртки, и та повисла на вытертой, порыжевшей коже, как причудливая брошка с блестящими ониксовыми глазами. – Тебя разыскивают. А может, и нашли. Нам нужно по возможности защитить себя от посторонних глаз и ушей.

– А она что, способна на такое?

– Возможно. Она довольно новая. Но вот эти, – Сона ткнула палочкой куда-то вверх, – будут ненадежнее.

Кья вскинула голову к закатному небу, к темным, с розовой опушкой облакам и вроде бы различила широко раскинутые крылья. Два парящих силуэта. Больших. Не птицы. И сразу исчезли.

– Запрещенные в вашей стране. Колумбийское производство. Птички из информационного рая. [22] – Сона поставила палку заточенным концом на землю и начала крутить ее между ладонями, туда-обратно, туда-обратно. Был когда-то древний мультфильм, где кролик точно вот так же добывал огонь. – Ты идиотка. Полная.

– Почему?

– Ты пронесла чемодан через таможню? Чужой чемодан?

– Да…

– Идиотка!

– Да что тут такого?

– Эта твоя Мэриэлис – контрабандистка. А ты – наивная раззява.

22

Понятие «информационный рай» образовано по модели существующего понятия «налоговый рай».

Но ведь ты-то тоже считала, что мне надо ехать, подумала Кья и едва не заплакала.

– А если даже и так, зачем они меня ищут?

– Да какая разница? – пожала плечами Сона. – Серьезный, опытный контрабандист никогда не отпускает ишака на свободу…

В животе Кья, чуть пониже пупка, шевельнулось что-то скользкое, холодное, серебристое, и в тот же самый момент пришло пугающее воспоминание туалетной комнаты в «Виски Клоне». Краем глаза замеченный уголок чего-то чужого, незнакомого. В ее сумке, между футболками. Когда она взяла одну из них, чтобы вытереть руки.