Идущие за кровью

— Кофейная гуща, — кивнул я.

— Ты циник, Русаков, ты не хочешь мириться с вполне достоверными фактами. А ведь ты слышал о Нострадамусе и его «Центуриях».

— Сомнительно и слишком расплывчато, — опроверг я. — Такие четверостишия и я написать могу. Кому надо, тот увидит в них желаемое. Зависит от того, насколько ты хочешь увидеть в них желаемое.

— Ты же говоришь с чужих слов. Если бы ты читал их сам… Да леший с ними, с «Центуриями»!.. Но как быть с табличкой, которую он приказал положить с собой в гроб во время захоронения? Что на ней написано, не видел никто, но когда спустя несколько поколений потребовалось перезахоронить великого врачевателя и гроб вскрыли, то на табличке прочитали год, месяц и день, в который это произошло. Как ты это объяснишь? Назвать его ненормальным можно, но сумасшедшим — нельзя. Он был очень умный человек и великий врач. Он боролся со страшными эпидемиями и побеждал их. Он потерял всю свою семью в этой борьбе, но не сдался и не отступил. Ещё в те, далекие годы он предполагал наличие мельчайших, невидимых глазом существ, переносящих болезни, и пытался запрещать массовые сборища, даже во время церковных служений. Теперь эти существа называют вирусами, и об их существовании известно каждому ребенку, но в те годы, для того чтобы предположить их существование, требовались гигантские знания и недюжинный ум. Он не был сумасшедшим. Он был гением. А гениев — увы! — нам не понять. Знаменитый русский монах Авель рассказал Павлу Первому историю государства Российского вплоть до наших дней, и все его предсказания сбылись. Эти предсказания Павел Первый запечатал в конверт с пометкой: «Вскрыть потомку Нашему в столетний год моей кончины». Он пытался предостеречь Николая Второго от страшных бед… За свои предсказания Авель сидел и тюрьмах и крепостях при Екатерине Второй, при Павле Первом, при Александре Первом и умер в заточении при Николае Первом… Мало кто хочет знать правду о том, что ждёт его впереди. Это не всегда приятно. Например, Александр Первый приказал отправить Авеля на Соловки за предсказание о том, что французы захватят Москву и город сгорит. Резолюция царя была такова: «Быть ему там, доколе его предсказания не сбудутся самою вещию…» Его выпустили через десять лет и десять месяцев, когда Наполеон захватил Москву. Кстати, его предсказания вселяют в меня надежду. С 1997 по 2003 год начнется невиданный доселе подъём России. Россия не только воспрянет и вырвется из столетнего рабства и смуты, но и вновь станет величайшей державой, по праву носящей имя Святой Руси… Намного ближе к нам пророк и провидец Феодосий, пришедший на смену великому Иоанну Кронштадтскому. Я изучал жизнь этого старца, и то, что он вершил, было поистине невероятным. Достаточно вспомнить, как во времена Великой Отечественной войны на глазах сотен зрителей он выскочил на железнодорожные пути и, одной рукой неистово крестя небо, другой толкал груженные боеприпасами вагоны. Одной рукой (!!!) 143-летний старик сдвинул и откатил вагоны! Через пятнадцать минут начался авианалёт, и на том месте, где стояли вагоны, разорвалась бомба… В Португалии, в городе Фатиме, по нынешние времена собираются многочисленные паломники к тому месту, где двум девочкам и одному мальчику явилась Божья Матерь с пророчеством: «Молитесь за Россию, чтобы волна безбожия не захлестнула мир. Россия распространит дьявольское учение, но в конце концов возродится и вновь станет достойной названия Святая Русь». Это произошло в мае 1917 года… О пророках и пророчествах можно говорить бесконечно…

— …Но все равно это остается ничем не подтверждённым вымыслом, — продолжил я. — Я всего этого не видел и пока не увижу — не поверю. Каждый год я разбираю десятки мошенничеств, в которых, в угоду деньгам или славе, используются любые средства, начиная от примитивных обманов легковерных людей и кончая современнейшей техникой, «вызывающей призраков» и «материализующей духов».

— Значит, в призраков ты не веришь, — саркастически улыбнулся Петров.

— Не верю. А знаю, что они есть, потому что я их видел. А предсказания… Нет, в предсказания я не верю.

— Помогай, — обратился Петров за помощью к Агасферу. — У меня аргументы кончились… В оборотней он верит, а в предсказания не верит…

— Как я могу его убедить? — удивился Агасфер. — Он же как Фома неверующий: пока руками не потрогает — не убедится. А с точки зрения науки самые великие законы и события объяснить невозможно. Наука делает только первые шаги в постижении мира… И то на четвереньках. Совсем не удивлюсь, если через пару-тройку веков учебники по истории будут начинаться словами: «В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безводна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою». Это будет, когда, исходя все пути «вокруг да около», люди решат подумать немного головой, а не… Впрочем, лично я никого ни в чём убеждать не собираюсь, каждый волен жить и умирать в той среде, которую создает сам. Если кто-то неудержимо хочет верить в то, что он произошел от обезьяны, ну, зачем ему в этом мешать?! Хоть от крокодила, только не суди обо всех по себе… В мире много чудес, просто мы с ними свыклись и не замечаем. Крыло бабочки — настоящее чудо. Перо птицы — чудо, жизнь на земле — чудо, вирус — и тот… Хотя и злое чудо… Иногда об этом нужно подумать, и тогда уже не будешь пытаться свести великое в природе к примитивным математическим формулам. Это все не разъединить и не «разложить по полочкам». Это все единое, великое целое, называемое — Мир… Не хочет Сергей что-то признавать — зачем ему доказывать? Это не доставит пользы ни ему, ни тебе. Если провидению будет угодно отвести ему какую-то роль именно в этой области, он столкнется с этим и убедится лично.

— Вот это слова мудреца, — улыбнулся я. — Хоть и фаталиста… Мне и без того чудес хватает… Итак, вы меня поставили в известность, что Петрову отведена небольшая роль в истории, что про него складываются пророчества и он претендует на звание «Петрова этого года». Я рад за него… Это всё?..

— Нет, вот тут и начинается самое главное, — мстительно заметил Петров. — Осталось ещё одно звено: сами «идущие за кровью». Мы уже имели сомнительное удовольствие познакомиться с одним из представителей этой группы. К сожалению, информации о них у меня немного, да и та основана преимущественно на слухах и легендах. С незапамятных времен ведет своё начало «Общество двадцати четырёх», и составляют его люди, изучающие высшую магию, или, говоря обычным языком, паранормальные явления. Разумеется, не только изучающие, но и использующие их на практике. Веками собирают они таинственные и подчас смертоносные знания, используя их для достижения своих целей. Они так же смертны, как и все прочие, но благодаря сложным ритуалам и древним рецептам способны продлить года своей жизни за двухсотлетнюю отметку… Каждый из них обладает каким-то особым, не свойственным остальным даром. Процесс посвящения в эту группу невероятно сложен, поэтому не удивлюсь, если узнаю, что после смерти Жеводана место двадцать четвертого адепта «вакантно». Но даже в «неполном составе» их сила настолько огромна, что даже представить их возможности и способности я не берусь.

— Почему же мы о них ничего не слышали? — спросил я. — Любая сила выражается в действиях, а коль уж они так могучи, то следы их влияния мы имели бы возможность наблюдать куда раньше.

— Наиболее сильна именно тайная власть. И смысл их работы не в явном владычестве над людьми… У них есть ещё «тезки» — племя карманджонги, обитающее на востоке Африки. Карманджонги — в переводе звучит как «идущие за кровью». Это жутковатое название устрашает только на первый взгляд. Племя занимается преимущественно скотоводством. По древнему обычаю они используют кровь животных как в пищу, так и в ритуальных целях, но они никогда не убивают животных, используя их лишь как доноров. С древних времен бытовало поверье, что кровь передаёт силу и возвращает молодость. Кровью своих лошадей спасались от жажды в долгих переходах многие кочевые племена. Но в отличие от предшественника знаменитого графа Дракулы, так талантливо описанного Бремом Стокером, карманджонги добывают кровь, стараясь не причинять животным вреда. Для них это так же естественно и так же необходимо, как для нас — брать молоко у коров. Они пасут свои стада месяцами, проходя вслед за ними огромные расстояния, иначе говоря — идут за кровью… Видимо, «Союз двадцати четырёх» взял себе это название символично, так как оно выражает их основную цель: использование людей в своих целях. Для них все человечество — не более чем стадо, от которого они получают все необходимое для хорошей жизни. Энергия — вот что самое ценное в магии. Деньги, власть, слава — все это не более чем надуманные желания. Они могут дать многое, но не всё. Власть денег ограничена, так же как возможности власти и славы. Возможности энергии не имеют границ. Согласно первоначальным догматам магии в природе существуют два вида реальных явлений: изначально существовавшие и материализованные. Последние также разделяются на две категории: физическую и гиперфизическую. Если «физическая материя» используется для «грубой» работы, обыкновенно «одноразовой», то гиперфизическая обладает возможностями куда более обширными. Именно из неё некоторые люди вольно или невольно создают привидения и домовых. Если обычный, никогда не имевший дела с магией человек может невольно «сглазить» кого-либо своей злостью, создать примитивную форму призрака своим страхом или надолго приковать к себе партнера страстью, то представь, какие возможности могут открыться перед теми, кто умеет управлять этой энергией! Эта энергия — одна из видов так называемой «астральной материи» и зависит целиком от человека, в то время как большинство остальных видов энергии приходят извне и не всегда позволяют использовать свои возможности для осуществления чьих-то целей… Как бы тебе объяснить разницу? — задумался Петров. — Дело в том, что это действительно очень большая и сложная наука, складывающаяся в течение тысячелетий, и даже «грубые» примеры могут быть весьма далеки от сути… Ты знаешь, что убить можно и камнем, и палкой, и руками. Но непосредственно для этой цели лучше использовать пистолет, нож и яд. Так и здесь: изначально существующая энергия по своей природе не слишком удобна для корыстных целей отдельного человека или группы лиц. Даже «силы тьмы», выполняя свою «отрицательную» работу, преследуют цели и задачи, далекие от обычного понимания человека. Тем, кто занимается изучением скрытых природных сил в целях управления ими, никогда не удастся заставить их служить себе, если это не идёт в соответствии с их собственными задачами. Тем более что при этом приходится жертвовать собственной энергией, связывая свою собственную энергетику с «изначальной» и таким образом попадая от неё в зависимость. Можно сказать, что библейское: «Кому служишь при жизни, с тем будешь и после смерти», — приложимо именно к этим законам. Доверять «душу Богу» или «продавать дьяволу» может каждый, а вот платить всем за свои дела приходится по-разному. К тому же общение с «высшими силами» в трёх случаях из четырёх — опасно. Зато энергия, выделяемая людьми, служит невероятно хорошим «материалом». Войны, голод, эпидемии, восстания и даже «пассивное прозябание» в бездуховности дают такое количество сильной энергии, что с её помощью можно разрушать континенты. Страх — самая сильная эмоция. Бездуховность — лучшая почва для «выращивания» отрицательных эмоций. Безграмотный, бездуховный, не желающий думать человек — самое страшное зло на земле, потому что именно он — основа основ жестокости, предательства, подлости, жадности и бездействия. Из таких людей и составляются «плантации бед». В стране, где люди заняты единственной целью — поесть и попить, можно уверенно прогнозировать революции, войны и перестройки. Не важно, поставлен ли человек в такие условия, что кроме задачи найти себе на пропитание, чтобы выжить, он уже не может ни о чем думать, или же ему ничего не интересно, кроме как жрать, резвиться и спать. Важно, чтобы человек был «как все», составлял одну-единственную питающуюся и размножающуюся плазму, испускающую негативные эмоции. Потому что «безликая и сонная» эмоция такая же негативная, как жестокость и жадность. «Идущим за кровью» важно получить «продукт» — негативную энергию, а для этого следует обезличить или довести до отчаяния народ. Несомненно, каждый из этих «двадцати четырёх» занимает ведущие посты в какой-либо стране, так удобнее исполнять задуманное. Но именно поэтому узнать их легко. Тот, кто разоряет народ, доводит его до отчаяния, начинает войны, не дает дорогу духовности, заполняя страну безвкусными книгами и бездуховными фильмами, заставляющими заплывать жиром мозги и души, тот наверняка входит в число «идущих за кровью». «Стадо» пасти легче, чем руководить умными, грамотными и самое главное — думающими людьми. «Стадо» можно «стричь». «Стадо» можно «доить». «Стадо» можно «пускать на мясо». А можно подойти к этому «по-хозяйски» и брать только кровь. Регулярно и постепенно. Да, отличить их легко. Тот, кто поставлен над своим народом, чтобы служить ему, — правитель. Тот, кто добился власти над народом, чтобы питаться его кровью, — «идущий за кровью»… Есть ещё и «вампиры», но они глупы. Высасывают слишком много крови за раз и получают «осиновый кол»…

— Интересно, — обиделся я. — А где ты в наше время нашёл «бездумных»? Между прочим, чтобы в наше время заработать себе на хлеб и кипяток, нужно ох как пораскинуть мозгами!..

— Серёжа, — спросил Петров, — когда ты в последний раз о чем-то думал? Не «инстинктивно», не на бегу, не по поводу возникших проблем, а именно — думал?.. О том, как устроен мир, о том, как воспитать сына, о том, как жили раньше, о том, как будут жить после нас, о том… Да вообще, о чем-нибудь, не связанном с деньгами, заботами и повседневностью?

— Сейчас, — признался я. — Я думаю, как побыстрее слинять домой и с толком потратить выходной.

— Это тоже проблема.

— Я знаю, — невинно улыбнулся я. — Но лично мне, так сказать субъективно, нет дела до живущих в Африке вампиров.

— Карманджонгов, — поправил Петров. — «Идущих за кровью».

— До живущих в Африке кровопийц, — согласился я. — Лично меня интересует сейчас кабельное телевидение. Потому что я устал и хочу расслабиться и отдохнуть.

— И ни о чем не думать, — грустно закончил Петров. — И этот человек — Страж города!

— Страж, — подчеркнул я, — а не философ. Моё дело… заниматься своим делом, а не решать мировые проблемы. Если б я был «оперативным мудрецом города», я бы порассуждал на досуге о том, как живёт мой сосед Иванов и почему он так живёт. Но, к счастью, это мне не грозит. Моё дело с монстрами сражаться, а не об эволюции в соседних галактиках думать.

— Вот те, кто в угоду своим целям трудится над обезличиванием людей, и есть «монстры».

— Когда они появятся в этом городе, тогда я и буду разбираться с ними конкретно, а те, кто попадает под их влияние… Это их личное дело. У нас свободная страна, и каждый имеет право быть идиотом, если он этого хочет… Чтобы заняться самообразованием, нужно одолеть лень… А мне это делать лень… В том смысле, что не хочется этого делать. По собственной воле я в жизни не возьму в руки книгу по религии или по истории.

— Однако ты знаешь по этим вопросам немало. Откуда? Из книг, далеких от научной литературы. Человека нельзя «ставить», но его можно заинтересовать. В мире множество удивительных фактов и таинственных загадок, поразительных открытий и диковинных находок. Старинные гробницы, далекие страны, манящие тайны космоса и загадочные глубины океанов, магия цифр и волшебство музыки. Мы берем в руки книгу Жюля Верна с желанием развлечься, а получаем не только приключения, но и удивительные факты о животных, загадочных странах и чудесных открытиях. Это лучший образец «формы и содержания»… Куда теперь пропало «содержание»? Осталась голая «форма», состоящая из перестрелок, секса и ужасов. Люди уже не радуются вместе с героями, не переживают за них и даже не думают. Большинство смотрит такие фильмы и читает такие книги, что бы «убить» время. В результате рождается собственный вкус, образ мысли и как следствие — образ жизни. Потеря индивидуальности и порождает «стадность». Самообразование и желание его получать — вот две вещи, которые не позволяют делать из человека животное, годное лишь на «шерсть и мясо». Это во-первых. А во-вторых, тебе, как только что ты сам провидчески заметил, всё же придется иметь дело с «идущими за кровью». Потому что они появились в нашем городе.

— Появились? — недоверчиво переспросил я. — Ты хочешь сказать, что двадцать три копии Жеводана приехали в этот город и собираются продолжать здесь дело своего погибшего собрата?!

— Они собираются уничтожить меня, — мрачно сообщил Петров. — Убить, растереть в порошок, распылить и следов не оставить…

— А-а… Это уже легче, — несколько успокоился я.

— Как это «легче»?! Это почему «легче»?!

— По крайней мере, городу ничего не грозит, — развёл я руками. — Если они до тебя доберутся, городу от этого хуже не станет…

— Очень смешно, — обиделся Петров. — Ну, просто та-ак смешно!.. Только дело-то в том, что городу тоже придётся несладко. Все вместе они вполне могут даже опустить на дно океана целый остров, а уж разрушить город для них труда не составит. Другое дело, что они вряд ли захотят обнаруживать своё присутствие, потому и прибыли сюда, чтобы незаметно отыскать меня и расправиться со мной без шума. Но если встанет вопрос о невозможности индивидуального уничтожения, то они вряд ли станут рисковать, оставляя меня в живых, и уничтожат город разом — и делов-то… К тому же любое проявление их деятельности крайне негативно отражается на окружающей среде… Никогда не пробовал колоть орехи молотком в хрустальной вазе? Вот примерно тот же эффект.