Игольное ушко

– Скажите, а кто он? Сбежавший уголовник? Убийца? Насильник?

Блогс посмотрел на нее. Ее маленькие зеленые глазки горели от возбуждения. Он наклонился и тоже шепотом сказал ей в ухо:

– Смотрите. Ни одна живая душа не должна знать об этом. Он немецкий шпион.

Джесси понимающе захихикала. Этот Блогс, видно, тоже обожает смотреть боевики, подумала она.

17

Вскоре после полудня Фабер пересек Сарк-Бридж и оказался в Шотландии. Он проехал и мимо Сарк-Толл-Бар-Хауза – довольно низкой постройки с вывеской о том, что это первый дом на шотландской территории; прямо над дверью висела табличка со старинными легендами; говорилось что-то насчет свадеб, но точно было не разобрать. Через четверть мили показалась деревня Гретна, и он понял, что находится в известном месте – здесь тайно венчались сбежавшие влюбленные пары.

Недавно прошел дождь, дорога оставалась скользкой, но солнце быстро высушивало последние лужи. После того, как угроза вторжения стала не такой реальной, опять появились дорожные знаки и указатели. Фабер на скорости миновал несколько редких южно-шотландских деревушек – Киркпатрик, Киртлбридж, Эклфекен. Мирный сельский пейзаж радовал глаз, поросший мхом зеленый торфяник блестел на солнце.

В Карлайле он остановился, чтобы заправить машину бензином. Работавшая на бензоколонке женщина средних лет в замасленном фартуке делала дело молча, лишних вопросов не задавала. Он наполнил бак и запасную канистру рядом с правой подножкой.

Пока Фабер никак не мог жаловаться на маленький двухместный автомобиль. Хоть и старенький, он без труда делал пятьдесят миль в час. Четырехцилиндровый двигатель с боковым клапаном работал четко и бесшумно на всех подъемах и спусках, характерных для шотландской местности. В ковшеобразном кожаном кресле сидеть было очень удобно. Фабер нажал на клаксон, чем-то напоминавший луковицу, чтобы убрать с дороги одинокую овцу.

Он проехал через небольшой базарный городок Локерби, по живописному Джонстоунскому мосту, пересек реку Эннэн, начал подниматься на Битток Саммит. Ему приходилось постоянно дергать ручку переключения скоростей.

Фабер решил не ехать в Абердин прямой дорогой, через Эдинбург и далее вдоль побережья. Восточное побережье по обе стороны залива Фертоф-Форт почти целиком являлось запретной зоной. Полосу шириной в десять миль объявили закрытой. Конечно, местным властям трудно тщательно контролировать столь большую территорию. Тем не менее, до поры до времени лучше держаться подальше от зоны, тогда больше шансов, что не остановит полицейский патруль.

Все равно, в конечном счете, по пути в Абердин «запретки» не миновать, но лучше уж промахнуть ее в последний момент где-нибудь в узком месте, а пока подготовиться к возможной встрече с полицейскими. Частные поездки на автомобиле в свое удовольствие за последние несколько лет фактически прекратились из-за строгого нормирования бензина, а те, у кого имелись машины для действительно необходимых поездок, могли иметь большие неприятности, вплоть до заведения уголовного дела, если хоть на несколько ярдов свернут с намеченного маршрута. Фабер читал об одном известном импресарио, который попал в тюрьму за расходование бензина, предназначенного для сельскохозяйственных нужд. Этот несчастный захотел лишь подбросить нескольких актеров из театра в отель «Савой». Средства массовой информации не переставая твердили, что только одному бомбардировщику «Ланкастер» требуется 2000 галлонов бензина на пути к Руру. Ничто при других обстоятельствах не доставило бы Фаберу большего удовольствия, чем жечь попусту бензин, который могли использовать для бомбежек немецких городов, но сейчас, с важной информацией на теле, будет в высшей степени идиотизмом, если его остановят и арестуют за расходование бензина.

Трудно придумать что-либо вразумительное. На дороге в основном военные машины, а у него, как назло, при себе никаких спецпропусков. Нельзя даже сказать, что везешь военный груз, потому что машина пустая. Нахмурившись, Фабер напряженно обдумывал ситуацию. Кто сейчас ездит? Моряки в увольнении, служащие, редкие отпускники, квалифицированные рабочие… Вот, кажется, то, что нужно. Он инженер, специалист в узкой и сразу малопонятной области, скажем, высокотемпературные смазочные масла для коробки скоростей. Едет по делу, решать производственную проблему на один из заводов в Инвернессе. Если попросят уточнить название и адрес завода, скажет, что эти данные засекречены. (Надо указать конечный пункт поездки лишь в общих чертах, чтобы никто не мог определенно сказать, есть там такой завод или нет.) Он сомневался, что технические эксперты носят комбинезоны, подобные тому, какой достался ему от смешных сестер, но шла война, поэтому все было возможно.

Придумав для себя легенду, Фабер почувствовал, что теперь в какой-то мере готов к случайным проверкам. Гораздо сложнее, однако, если те, кто его остановят, ищут именно пустившегося в бега шпиона Генри Фабера. У них есть фотография, известно, как он выглядит. Наверняка в самое ближайшее время полиция будет иметь полную информацию об украденной машине. Вряд ли полицейские станут блокировать дороги, поскольку не знают, куда он направляется, но наверняка каждый из них постарается найти серый «моррис», модель «Каули», регистрационный номер MLN29.

Если его засекут где-нибудь на открытой местности, то, скорее всего, сразу не схватят. Сельские полицейские разъезжают на велосипедах, а не на автомобилях, но они немедленно свяжутся с участком, и тут же будет организована погоня. Фабер прикинул примерный план действий. Когда увидит полицейского, надо пустить машину под откос, украсть другую, изменить маршрут. И тем не менее, с учетом малонаселенных шотландских равнин, остаются хорошие шансы, что по сельским дорогам напрямик удастся добраться до Абердина, избежав нежелательных встреч с полицией. Иное дело города, которые так или иначе встретятся на пути. Там уж точно можно рассчитывать на погоню, и ускользнуть скорее всего не получится – «Бычий нос» – старая лошадка, скорость не ахти какая, в полиции же профессиональные водители, им не впервой садиться за руль. Самое лучшее в случае, если его будут догонять, бросить машину и попытаться исчезнуть в толпе, уходить дворами, глухими кварталами. Придется пускать машину в кювет и подыскивать новую каждый раз при въезде в любой мало-мальски крупный город. Но тогда он оставит много следов, контрразведка этим непременно воспользуется. Возможно, разумнее всего пойти на компромисс: въезжать в города но держаться в стороне от главных дорог. Фабер посмотрел на часы. Он будет в Глазго под вечер, что очень кстати, ибо в сумерках легче остаться незамеченным.

Ну что ж, в любом случае придется рисковать, такова участь шпиона – никогда не чувствуешь себя в полной безопасности.

Когда он поднялся на Битток Саммит, высотой в тысячу футов, начался сильный дождь. Фабер остановился и вылез, чтобы поднять в машине брезентовый верх. В воздухе было душно и жарко, небо заволакивали темные облака, собиралась гроза.

Фабер поехал дальше и вскоре убедился, что «Бычий нос» обладает не только достоинствами, но и недостатками. Сверху в нескольких местах брезент порвался, оттуда дуло и капало; маленькие щетки в верхней части лобового стекла не обеспечивали хорошей видимости. Местность становилась все более холмистой, мотор временами глох. Впрочем, удивляться было нечему: старушке-машине двадцать один год, а гнали ее на износ.

Дождь так и закончился без грозы, но небо оставалось по-прежнему темным и не предвещало ничего хорошего.

Фабер проехал через Крофорд, укрытый зелеными холмами; миновал Абингтон, церковь и почту на западном берегу реки Клайд; затем Лесмохейгоу на краю верескового болота.

Через полчаса он достиг окраин Глазго. Как только Фабер добрался до обжитых районов, то свернул с главной дороги на север, в намерении объехать город стороной. Он сменил ряд узких проселочных дорог на восточной окраине, пока, наконец, не выехал на Камбернолд-роуд, где опять повернул на восток и стал быстро удаляться от города.

Все произошло даже быстрее, чем можно было предположить. Пока ему прочно сопутствовала удача.

Вот он уже на шоссе А80, за окном проплывают фабрики, шахты, фермы. Появляются и исчезают все новые шотландские названия: Миллерстон, Степс, Мъехед, Моллинбен, Кондорат.

Удача изменила ему где-то между Камбернолдом и Стерлингом.

Фабер быстро ехал под гору по прямому участку дороги, по обеим сторонам лежали ровные поля. Когда стрелка спидометра достигла отметки сорок пять миль, в моторе появился довольно сильный стук, будто гремит цепь. Он снизил скорость до тридцати, но стук заметно не убавился. Что-то сломалось, возможно, отлетела деталь. Фабер прислушался. Скорее всего, треснул подшипник в коробке передач или вышел из строя коленчатый вал. Дело посерьезнее, чем забарахливший карбюратор или засор свечи зажигания; в таких случаях принято обращаться в мастерскую.

Он остановился и приподнял крышку капота. Подтекало масло, сразу обнаружить неисправность было трудно. Он снова сел за руль, поехал. Автомобиль определенно сбавил мощность, но, по крайней мере, еще двигался.

Через три мили задымил радиатор. Фабер понял, что вскоре придется менять средство передвижения. Он стал подыскивать место, где удобнее бросить автомобиль, и увидел грязную тропу, которая сворачивала с шоссе, вероятно к какой-нибудь ферме. В сотне ярдов прямо у тропы стоял большой куст ежевики, больше с шоссе ничего не было видно. Фабер приткнул машину вплотную к кусту, заглушил мотор. Свист выпускаемого из радиатора пара постепенно затих. Он вышел и захлопнул дверцу. На минуту подумал об Эмме и Джесси. Вот уж кому вряд ли удастся до конца войны отремонтировать машину.