Игорь Святославич

— Кому же Ярослав трон свой прочит?

— Олегу. И не скрывает этого.

— Вот видишь! — воскликнул Игорь. — Как я смогу примирить Владимира с отцом, коль меж ними Олег Настасьич стоит.

— Надо внушить Ярославу Осмомыслу, что один сын — одна опора его трону, два сына — две опоры, — сказал Вышеслав и подмигнул Игорю.

— Как же внушить ему такое?

— Время подскажет как, — твердо произнес Вышеслав. — Помни: время — самый надежный советчик и самый беспристрастный судья.

Игорь с восхищением посмотрел на друга: ему бы его уверенность и знание жизни.

Глава восьмая. Ссора

Поздней осенью в Новгород-Северский вернулась Ефросинья с сыном Святославом, привезя от отца множество богатых даров.

Она сообщила брату, не скрывая своей радости, что он может возвратиться в Галич.

— Отец прощает тебя и дает тебе в удел город Свиноград, — сказала Ефросинья, едва обнявшись с Владимиром, который выглядел ошеломленным.

Игорь в восторге от такого успеха подхватил Ефросинью на руки и закружился с нею по гриднице, восклицая:

— Ай да Фрося! Ай да умница! Ай да светлая головушка!

Едва он опустил жену на пол, к ней подскочил Вышеслав и расцеловал в обе щеки.

— Я говорил тебе, что жена у тебя — чистое золото!

Находившийся тут же Бренк только крякал от удовольствия, не зная, как выразить свою радость от случившегося.

— Чего смурной такой? — Бренк хлопнул по плечу Владимира, так что тот вздрогнул от неожиданности. — Радуйся! Закончились твои скитания, скоро сядешь князем в Свинограде! Кланяйся сестре за это.

Владимир натянуто улыбнулся.

Боялся он возвращаться в Галич и не знал, как скрыть это. Уже и жену с сыном перевез из Киева в Новгород-Северский, прижился тут. Но делать было нечего.

По первопутку в канун Рождественского поста двинулся бывший изгой в Галич.

Игорь дал в сопровождение шурину отряд дружинников. И вручил послание для тестя, в котором превозносил до небес его великодушие и мудрость.

Зиму Игорь провел счастливо.

На Рождество приезжал к нему Ярослав Всеволодович с заверениями в дружбе. Попутно сетовал на то, что, мол, князь киевский им помыкает, торговых гостей переманивает.

— Уж коль Суздаль вровень с Киевом стоит, то чем Чернигов хуже?! — возмущался Ярослав.

Игорь сказал на это, что Святослав привык к покорности Ярослава, потому и не считается с ним.

— К примеру, Рюрик Ростиславич не сгибается перед Святославом, так тот и обращается с ним как с равным, хотя Рюрик намного моложе. Иль возьмем суздальского князя, он и вовсе в сыновья Святославу годится, а держится с ним на равной ноге.

— Я тоже решил полновластным князем стать, — признался Ярослав, — надоела мне опека. Вот ты, брат, на Киев не оглядываешься, и Святослав тебя уважает. Рюрик тебя побаивается, а Ярослав Осмомысл с тобой дружбу водит.

Игорь позволил себе самодовольную усмешку.

— Я знаю, брат, что ты искал подо мной Чернигова, но я тебя не осуждаю за это, — продолжил Ярослав. — Тебе с твоим ретивым сердцем, конечно, тесно в Новгорде-Северском. Меня зло берет, что Святослав стол киевский не мне завещать хочет, как по родовому уставу следует, а сыновьям своим.

— Святославу ведомо, что за тяжкое бремя власть великокняжеская, может, потому он и хочет оградить тебя от нее в будущем, — заметил Игорь.

— Да какое, к черту, бремя! — презрительно воскликнул Ярослав. — Сиживали на столе киевском князья и старые и малые и вовсе безмозглые, однако ж тем бременем не тяготились.

— Святослав низко тебя ценит, брат, — откровенно сказал Игорь. — По его разумению, не годишься ты в великие князья. — И про себя добавил: «По моему разумению, тоже».

— В том-то и дело, — насупился Ярослав. — Гордыней обуян брат мой. За недоумка меня держит. А вот не стану я в его воле ходить, как тогда запоет? Только ты поддержи меня, брат, ежели что… — опасливо добавил он, взяв Игоря за руку.

Игорь пообещал стоять за Ярослава.

На Пасху Игорь с братом Всеволодом пожаловали в Чернигов.

Игорь взял с собой племянника Святослава, дабы тот привыкал к съездам княжеским. Да и Ярослав пусть видит, что у него за спиной не только брат стоит, но и племянник.

Среди торжественных церковных служб и пышных застолий сговорились князья быть едиными в делах и помыслах. Урядились они так: если вдруг занеможет Святослав Всеволодович либо в битве голову сложит, то стол киевский достанется Ярославу Всеволодовичу. В Чернигове сядет Игорь. В Новгороде-Северском — Всеволод. Юный Святослав Ольгович из Рыльска перейдет в Трубчевск.

— Что делать станете, ежели сыновья Святослава станут оспаривать у вас стол киевский? — обратился к Игорю Вышеслав.

Он присутствовал на всех тайных княжеских встречах и недоволен этим сговором.

— Как что? За мечи возьмемся, — бодро ответил Игорь.

— Брат на брата — не по-христиански это.

— А слова не держать — это по-христиански? Святослав мне Чернигов обещал. Пусть намеком, но обещал!

— Этот грех на нем, а не на тебе.

— Мне от этого не легче.

— Нехорошее дело вы задумали, князья. Несправедливое.

— Вот стану черниговским князем — и буду справедлив, как Соломон, — отмахнулся Игорь.

— А что мне в летописи написать? — спросил Вышеслав.

— Напиши, что Ольговичи вместе справляли Пасху в Чернигове, но не было среди них Святослава Всеволодовича, который в мыслях ставил себя выше всех, — не задумываясь, ответил Игорь. — Добавь также, что не нравилось это братьям его и сговорились они стоять друг за друга по родовому уставу.

Вышеслав не стал перечить Игорю и изложил в летописи все, как было велено. Хотелось ему верить, что не дойдет у Ольговичей до кровавой распри.

Так и сказал он Ефросинье, от которой не держал тайн:

— Дай-то Бог, чтобы Святослав Всеволодович прозорливее оказался либо исчезло доверие Игоря к Ярославу. Не будет на Руси спасения от половцев, коль Ярослав Всеволодович станет киевским князем.

— А кабы Игорю сесть на столе киевском? — осторожно поинтересовалась Ефросинья. — Годится ли он в великие князья?

— Да уж лучше бы Игорю владеть Киевом, чем Ярославу, — чистосердечно признался Вышеслав. — Игорь хоть ратным духом полон.