Игорь

У женщины на щеке выступило розовое взволнованное пятно, она нервничала.

– Герман Сергеевич будет недоволен!

Игорь повёл плечом – то, что ему плевать на довольствие Германа Сергеевича, говорить не стоило.

– Мой помощник должен был вас предупредить. Сообщите обо мне.

Секретарь потянулась к телефону, не сводя с бессмертного увлажнённых глаз за стёклышками очков.

– Герман Сергеевич, к вам пришёл Игорь… – она растерянно вспыхнула, не в силах назвать отчество, всем видом выражая свои извинения, воззрилась на Игоря с большей интенсивностью.

Игорь покачал головой. У него не было отчества. Смертные инкубаторы не испытывают к бессмертным младенцам никаких сантиментов, бросают, где придётся, без обратного адреса.

Чиновник, не дожидаясь отчества, сказал за толстой дверью некрасивые слова. Игорь, конечно, услышал. Не смутился.

Люди несдержанны – говорят слова, которые не стоит произносить. И люди наивны – думают, что их слышит лишь тот, к кому они обращаются. Этот замминистра обращался сейчас куда-то прямо в ад. Игорь знал, что помянутые чиновником существа материальны, не одобрял их существование, поэтому в кабинет зашёл в сдержанном раздражении.

Стол большого начальника представлял собой тяжёлый короб из массива, судя по запаху не дуб, а что-то более экзотичное, что ещё прочитывалось под лаком. К столу со стороны входа прилагался поперечный язык стола для совещаний, за которым предполагалось сидеть вшестером друг напротив друга, боком к начальнику. Только стульев почему-то не было. Держать такой стол без стульев бессмысленно. Игорь предположил, что их вынесли. Не оставалось ничего иного, как остаться стоять.

Человек на произвёл такого впечатления, как его стол. Мебель может быть сделана из склеенных опилок или из благородной древесины, а люди все из мяса. Это был типичный мясной человек, пахнущий ресторанным обедом, одеколоном и кожаным салоном автомобиля. Главенствующие запахи были подчёркнуто дорогими. Игорю не особенно понравилось это подчёркивание, но он не стал торопиться с суждением. Положение в обществе накладывает отпечаток на поведение. Разве Игорю самому не приходилось носить непрактичную дорогую одежду? Другое дело яркий отзвук креплённого вина. Зачем пить во время рабочего дня?

Уразаев молчал, сложив загорелые руки в белых манжетах перед собой в замок. У Игоря создалось впечатление будто он стоит перед осуждающим школьным директором. Да, случалась в жизни бессмертного такая банальность, правда, поводом была миссия в другой мир. Директор несдержанно называл чертёнком за испорченную грязную форму.

Уразаев молчал, разглядывая Игоря почти не мигая.

Игорь чуть наклонил голову, делая вид что также изучающе рассматривает большого начальника. Рассматривать по-настоящему не требовалось, что он, тёмный, двигающийся без шелеста и довёдший до минимума запахи? Или, может, он женщина, которой стоит любоваться? Обычный плотный мужчина среднего роста, даже как будто занимается каким-то ненапряжным спортом для сохранения формы. Игорь признавал только тот спорт, который годился для боя, всё остальное считал детским развлечением.

– Тебе на сколько было назначено? – бестактно выговорил большой начальник в ответ на старательно напущенную Игорем на лицо скуку.

– Вы не согласовали со мной время встречи. У меня были другие договорённости.

Человек из мяса продемонстрировал кривую ухмылку:

– Надо было перенести свои дела, когда тебя вызывают! Не умеешь расставлять приоритеты? А нам ещё работать… если поумнеешь, то долго и плодотворно… а если не поумнеешь…

Уразаев многозначительно замолчал.

Игорь секундно оценил содержимое кабинета. Пнуть стол – человека раздавит о противоположную стену, перебьёт позвоночный столб. Смерть. Оторвать совещательную столешницу, ударить наотмашь – человеку разнесёт череп. Смерть. Ручки и карандаши в письменном наборе. Лёгкий удар в глаз. Смерть. Твёрдые папки. Удар на уровне рта выпрямленной ладонью. Смерть. У щиколотки обоюдоострый булатный нож – вариации практически бесконечны. Конечно, смерть. Захват за подбородок с поворотом… нет, Игорь не хотел прикасаться к телу этого смертного. И нож не стоит пачкать. Пригодится для достойного соперника.

Бывало находила на Игоря брезгливость, заставляющая избавляться даже от вещей, которые можно было помыть, но ни в какую – и Игорь выбрасывал сталь, дерево, серебро, золото.

– Слушай сюда, пока с тобой разговаривают, – человек из мяса ошибочно чувствовал себя на верху положения, – за свой первый косяк оформишь на меня десять квартир с площадью по сотне. Для начала. – Он поднял на бессмертного блёклые нехорошие глаза. – Теперь к делу. Вырисовывается большой подряд на строительство. Он достанется тебе. За шестьдесят процентов мне. Ну, каков твой положительный ответ?

Он издевательски похабно хмыкнул.

Игорь стоял перед ним.

Встреча, назначенная на два, закончилась в половину четвёртого. Игорь чувствовал раздражение по поводу потраченного на недостойного человека времени. Внутри кипело от невышедшего наружу раздражения.

Из окруживших машин толчками вырывалась музыка. Добела сцеплял пальцы на руле, старался не дёргать.

… я хотел свободы

связанный и ограниченный…

Навязчивые слова не давали уцепиться за бессмысленную мелодию, мелодию, не требующую думать, просто тупо бьющую по барабанным перепонкам.

Четверть часа ехал, не разбирая дороги, приводил в порядок мысли. Точнее, пытался оправиться. Нехороший день. Люди, люди, люди. Говорящие и не делающие. Хотелось действий.

Что бы сделать?

Остановился у помпезного ресторана. «Бель Вю». Открытый Карлом совместно с Беллой, с белыми коринфскими колонами, избыточным чрезмерным барокко отделки, листочками, бутончиками и пышными соцветиями везде, где только можно было что-то воткнуть. Казалось, колоны обрушатся на проезжую часть каменным цунами. Здание было изощрённой местью минималисту Вольдемару, чей офис был как раз напротив ресторана.

Наследники повеселились на славу. Игорь не знал, чем провинился Вольдемар, наследник Израила вёл себя исключительно тихо. Что бы он ни сделал, это случилось до того, как Игорь присоединился к Совету. Карл на заданный однажды вопрос лишь придушенно рассмеялся, спрашивать наследницу пресветлого Серафима – Беллу бессмертный не хотел. Вольдемар принимал детскую месть очень близко к сердцу.

Заведение ещё не работало. На кухне выполняли подготовительные работы. Навстречу выбежал метрдотель без пиджака.

– Я хочу позвонить.

Молодой мужчина с ровным блестящим пробором, в атласном жилете цвета шампанского и белой бабочке резко остановился и широким приглашающим жестом показал на кремовую дверь, из которой выбежал. Даже двери в Бель Вю походили на свадебный торт.

Не пришлось призывать силу Стола, учтивый метрдотель откуда-то знал бессмертного.

– Могу гарантировать конфиденциальность разговора… – начал метрдотель.

– Если бы я хотел, – низкий голос бессмертного заставил человека замолкнуть, – … поговорить конфиденциально, я бы сюда не пришёл.

Человек смутился. Они стояли у входа в крошечную комнатку: тёмно-зелёные стены, жемчужно серое мягкое кресло у столика, на нём телефон и маленькая пузатая ваза с живыми цветами. Специальная переговорная. Стены в самом деле могут быть бронированными и звуконепроницаемыми, но даже если нет – не имеет значения.

– Лучше наберите номер Виктора.

– Рабочий или домашний? – неожиданно сказал метрдотель.

Бессмертный удивился про себя. Ничего себе осведомлённость! Зачем этот смертный бахвалится перед ним своими знаниями? Игорь тем не менее не подал вида, что удивлён.