Игра без правил

Джек наклонился к Бренде и что-то шепнул ей. Все краски разом схлынули с ее лица. Она резко повернулась и, ударившись щекой о руль, взвыла от боли. Затем прислонилась к кожаной спинке кресла и, отвернувшись к телекамере, надула губы.

Партнер Бренды, казалось, был более чем удовлетворен.

–  Джей-Ти, хотите шоколадку?
– спросила Тэнзи. Он отломил от плитки и сказал:

–  Похоже, я начинаю жалеть, что при мне нет наушников. Тэнзи закивала, помахивая пустой оберткой.

–  А я скоро пожалею, что не купила блок с дюжиной этих батончиков.

Стычка Бренды с Джеком, однако, имела и положительный эффект. Сейчас Тэнзи чувствовала себя в соседстве с Джей-Ти более раскованно. В самом деле, тот нестерпимый жар внутри почти перестал ощущаться.

–  У меня не осталось шоколада?
– Тэнзи обнажила передние зубы и быстро прошлась языком вдоль ряда.

–  Есть чуть-чуть.
– Джей-Ти дотронулся пальцем до ее губы.
– Вот здесь.

Даже от легкого касания его пальца у нее заколотилось сердце. Джей-Ти снял крошечный кусочек шоколада и препроводил в собственный рот. Потом облизал губы и лукаво улыбнулся. Тэнзи сразу забыла обо всем на свете и лишилась своего комфортного спокойствия.

Она забыла о своем решении отложить все свидания и секс до тех пор, пока не получит диплом. И даже забыла о телекамере.

Вокруг больше не существовало ничего, кроме младенчески-голубых глаз, волевого подбородка и мягких потертых джинсов с пузырями на всех местах, где им положено быть.

Шоколад, черный кожаный интерьер и та нехорошая, порочная улыбка возымели действие. Удушье, казалось, навечно поселилось в груди, точно мятный леденец, попавший не в то горло.

–  А вы, Тэнзи? Чем вы занимаетесь?
– Бренда дотронулась до ее плеча, возвращая к действительности.

Пока Тэнзи наклонялась к Джей-Ти, она не заметила, как ее правая ягодица соскользнула через стеганый шов, разграничивающий их места на кожаном сиденье. Пять минут пребывания в этом вертепе - и все правила были забыты. Ягодицы должны оставаться на сиденье, руки при себе. Соблюдать это было не так уж трудно.

Стараясь не замечать Джей-Ти, Тэнзи повернулась к Бренде.

–  Гм… - Она тяжело сглотнула.
– Я работаю менеджером в дамском отделе «Дилларда» и учусь в колледже.

Во всяком случае, она будет там учиться в самом скором времени. Это был почти решенный вопрос. Нужно было записаться в группу и выполнить письменную работу. Ну и еще влезть в огромный долг. Помимо того, что она уже имела.

Бренда коснулась сережки в ухе. Тэнзи подумала, что гигантское золотое кольцо вполне могло бы заменить хула-хуп для большинства детей среднего возраста.

–  Эта работа дает еще что-то сверху?

–  Тридцать процентов. В том числе дисконт с продаваемых товаров.

–  О, это неплохо. А вы, Джей-Ти? От вас пахнет опилками. По этому я предполагаю, что вы - строитель.

Джей- Ти кивнул:

–  Вы правильно предположили.

Бренда наклонила голову вправо, так что ее воинственно торчащая челка задела зеркало заднего обзора.

–  Хотите небольшой совет? Если вы желаете понравиться девушке, вам нужно немножко поработать над имиджем, молодой человек. Неплохо бы чуть подкрасить волосы, сделать желтоватый оттенок и светлые пряди…

Джек и Тэнзи засмеялись, в то время как Джей-Ти отнесся к совету скептически.

–  Спасибо, но я не крашу волосы.

–  Не каждый захочет выглядеть так, словно его окунули головой в золотую краску, - заметил Джек, пробегая пальцем по волосам Бренды.

Бренда ударила его по ладони.

–  Не трогай мои волосы. И к твоему сведению, я натуральная блондинка.

Тэнзи с сомнением улыбнулась. Джей-Ти тоже выразил недоверие.

Цвет волос Бренды представлял собой агрессивную смесь желтого с оранжевым, наподобие дуг на эмблеме «Макдоналдса», с подозрительно более темным подшерстком. Такой набор цветов явно вступал в противоречие с природой.

–  Ну, нет, - фыркнул Джек.
– Никакая ты не блондинка.

–  Не нет, а да.

–  Если, как ты говоришь, это твой натуральный цвет, - сказал Джек своей соседке, - докажи мне.

–  Как?

–  Подними юбку, - ухмыльнулся он.

Привет! Тэнзи в смятении хлопнула себя рукой по рту. Джей-Ти поморщился.

Бренда, сделав судорожный вдох, со всего плеча отвесила Джеку оплеуху.

–  Дурак!

Джек потер щеку.

–  Вы видели?
– сказал он, оглянувшись на Тэнзи.
– Она меня ударила. Я считаю, за это ее нужно вышвырнуть из машины. Как вы думаете?

Тэнзи как раз думала, что в первую очередь должен быть удален он. Джек вел себя как подонок.

–  Разве об этом что-то написано в правилах?
– сказала она, втайне желая выбросить и того, и другого. Тогда она могла бы помечтать в одиночестве о груди Джей-Ти.

–  Я не помню, чтобы там был раздел, где упоминалось бы о нападении, - возразил Джек.

–  Я отсюда не уйду.
– Бренда повернулась к Джеку, гневно сверкая глазами.
– Пока этот автомобиль не станет моим.

Тэнзи ощутила всю силу ее гнева, несмотря на то, что могла видеть только правую половину ее лица. Решительная, однако, парикмахерша!

–  Милая крошка, мне нечего терять, кроме времени, - сказал ей Джек, снова расслабившись на своем сиденье.
– Мне это ничуть не надоело. И меня вовсе не волнует, что я устану. Я могу сидеть здесь, сколько нужно, чтобы переждать тебя. Этот автомобиль будет моим.

Тэнзи уже засомневалась, что ей удастся поспеть домой к началу «Криминального расследования», как она планировала.

–  А вы, Джей-Ти?
– спросила она, поворачиваясь к нему. Он пожал плечами:

–  Мне здесь вполне комфортно.
– Понять его было непросто. Мимика его была едва уловима, движения - спокойны и небрежны. Тэнзи ерзала, наверное, двадцать раз присматриваясь к нему при малейшем его перемещении. Но каждый раз она встречала его взгляд, сосредоточившийся на ней. По-видимому, единственное, в чем она удостоверилась, - это в том, что Джей-Ти проявляет к ней некоторый интерес. Да и то, возможно, ей это просто казалось, потому что она хотела на это надеяться. Но его взгляд, падавший ей на грудь, был уж слишком короток.
– Я не спешу.

Любопытно. Ладно, посмотрим.

Однако он сказал это так решительно. А эта его способность сидеть совершенно неподвижно говорила о том, что он будет серьезным соперником в этом соревновании. Ну что ж, по крайней мере, с ним будет не так тоскливо. Правда, и вдвойне труднее.

Тэнзи снова взглянула на часы. Двадцать минут. Четверо узников, ставшие заложниками развлечения, просидели взаперти только семьсот двадцать секунд, а казалось - тысячу.

Когда будет первый перерыв? Ей, как на грех, приспичило в туалет.