Игра Дракона или Конан в Вестеросе

– Сердце, значит?
– нахмурился Конан.

– Да,- кивнул Пелиас,- Красные Жрецы проповедуют, что Огненный Бог послал в мир свое Сердце дабы помочь людям пройти в царство вечной весны, добра и света. Похоже, они имеют в виду как раз Сердце Аримана- и думаю, охотятся за ним также как и остальные.

– Мне нужно найти первым,- убежденно сказал Конан,- эти твари уволокли его у меня из под носа. Ты поможешь мне? Сможешь расспросить его?

Он кивнул на израненного хлюпаря и Пелиас, нахмурившись, шагнул к нему , приседая на корточки. Мгновение - и с губ мага полилась чудовищная, хлюпающая речь, на которую вскоре последовал ответ. Некоторое время Пелиас внимательно слушал хлюпаря, затем повернулся к напряженно ожидавшему Конану.

– Он слышал о Сердце, - сказал Пелиас,- по его словам Красный Камень доставлен в великий Город-Под-Водой, столицу Глубоководных.

– Где этот город?- Конан подался вперед,- он сможет рассказать нам о нем?

– Он уже ничего тебе не расскажет,- усмехнулся Пелиас, показывая на остекленевшие глаза и струйку кровавой слюны, стекавшую изо рта твари,- кто-то из ваших неплохо приложил его, а этот разговор отнял у него последние силы. Но если бы он и рассказал о Городе, это знание ничего не дало нам - он пребывает в пучине, в нескольких мирах одновременно, недоступный любому из людей. Эти твари,- он небрежно кивнул на мертвых хлюпарей,- ничтожнейшие из этой расы, но их цари и жрецы живут столь долго и столь искушены в магии, что являются почти богами.

– Хочешь сказать, что не стоит и надеятся?- Конан мрачно посмотрел на мага.

– Пока Сердце Аримана находится в Городе, оно вне нашей власти,- покачал головой Пелиас,- но море никогда надолго не удерживало его. Сердце полнится силой Огня и Света, враждебных Магии Моря, которой владеют подводные создания.

– Тогда зачем оно им?- недоуменно спросил Конан.

– Возможно для того же, зачем и Ксальтотуну,- пожал плечами Пелиас,- они не собираются его использовать, но хотят, чтобы его не использовали против них. А может они все же смогли подобрать ключ к тайнам Сердца. Их замыслы недоступны людскому пониманию и меня, скажу честно, пугает то, что они стали вмешиваться в дела смертных. Но что бы они не замышляли, я знаю одно: Сердце Аримана не может находиться долго в пучине, море отторгает его...

– Значит...

– Значит, рано или поздно Глубоководные будут вынуждены поднять его на сушу, - сказал маг,- спрятав в месте, которое они считают надежным. Тогда нам будет куда проще разыскать талисман, чтобы повергнуть Ксальтотуна.

– Нам?- Конан поднял бровь.

– Нам всем,- кивнул Пелиас,- даже те колдуны, что на словах признали власть Ксальтотуна не в восторге от его воскрешения. Многие хотят видеть его поверженным и все они хотели бы видеть в своих союзниках короля Аквилонии. Считай, я говорю от имени этих многих.

– Вот как,- усмехнулся Конан,- значит, ты хочешь, чтобы я вернулся?

– У тебя небольшой выбор,- сказал Пелиас,- в Аквилонии твои сторонники слабеют с каждым днем. Пуантен, после смерти Троцеро, открыл ворота перед Валерием, а тот устроил на юге жесточайшую резню. Преследуют и жрецов Асуры - Ксальтотун дознался об их помощи тебе. Впрочем, в Зингаре их преследуют не менее свирепо - Жрецы Огня объявили Асуру демоном, как и Иштар, Бела, Сета. Рано или поздно Ксальтотун сцепится с Храмом Огня и в круговерти новой войны у тебя появиться шанс вернуть престол. В конце концов, может найтись и иной способ убить Ксальтотуна, помимо Сердца.

– Хадрат уверял, что это невозможно,- покачал головой Конан.

– Хадрат мертв,- сказал Пелиас,- Ксальтотун изловил его и скормил огромному змею. Тот, кто умирает так, вряд ли може считаться мудрым человеком. А слияние с этим миром не только причинило нам кучу неудобств, но и открыло кое-какие новые возможности.

– Допустим, ты прав,- задумчиво сказал король,- а что с ней?

Он кивнул на Дайну Селтигар, мерно раскачивающуюся над грудой окровавленных тел, время от времени разражаясь взрывами безумного хохота.

– Ее я возьму с собой,- сказал Пелиас,- в Хоршемише найдутся снадобья, что вернут ей разум.

– Зачем она тебе?

– Валирийская кровь имеет особую силу,- уклончиво сказал Пелиас,- я кое-что выведал у беженцев из Волантиса. Недаром эти твари взяли только ее из награбленной добычи.

– Кстати,- сказал Конан,- те, кто опередил меня здесь - это ведь ваниры?

– Возможно,- пожал плечами Пелиас,- я плохо разбираюсь в северных варварах...простите, Ваше Величество,- его взгляд вильнул и Конан понял, что Пелиас что-то недоговаривает. Еще одна интрига, которых стало слишком много вокруг него в последнее время. Оставалось надеяться, что кофийский маг все еще благодарен Конану за то, что тот пять лет назад спас чародея из темниц его соперника, колдуна Тзоты-Ланти. В любом случае в Вестеросе Конану больше делать нечего.

Его размышления прервали истошные крики, раздавшиеся со стороны моря и в ответ им - оглушительный квакающий смех.

– Что это?- спросил Конан.

– Наемники так спешили убраться отсюда, что не стали дожидаться отлива,- усмехнулся Пелиас,- и удравшие отсюда Глубоководные подстерегли их в воде. Скоро они вернутся и сюда - с хорошим подкреплением.

– Тогда и нам лучше поспешить,- произнес Конан, с сомнением разглядывая крылатое чудовище, - твоя тварь выдержит троих?

– Только тебя и девушку,- усмехнулся Пелиас,- я пойду своим ходом.

Он вскинул руки и они тут же оделись черными перьями. Из горла Пелиаса вырвался клекот и спустя мгновение огромный орел взмыл в затянутое тучами небо.

22.Боги моря и льда

Разлапистое чардрево украшали жирные, капающие кровью, кишки, живописно развешанные по белым ветвям. Черные вороны с карканьем перепрыгивали с ветки на ветку, расклевывая жуткие "гирлянды" и недоверчиво косясь на невысокого человека, стоящего перед деревом. В своем бархатном черном наряде он выглядел неуместно среди здешней варварской обстановки, с явным испугом разглядывая человеческие внутренности на ветвях чардрева и вырванные сердца, еще трепещущие на плоских камнях. Не внушали ему доверия и здешние жители - угрюмые мохнатые гиганты на свирепых единорогах. Впрочем, пришлые "гости" нравились ему еще меньше - низкорослые волосатые иббенийцы, рыжие варвары в рогатых шлемах и худощавые светловолосые воины с бесцветными холодными глазами. Здешние края и ранее слыли оплотом самой жестокой дикости, какую только мог породить Север, но, с появлением пришельцев с Востока, эта дикость возросла десятикратно.

И все же он сам вызвался вести опаснейшие переговоры в его жизни. Раз уж на Севере появился новый игрок, то глупо не использовать его для укрепления своих позиций.

...надо сказать, что ваше появление и вправду стало для всех неожиданностью, а после разрушения Кархолда вам будет сложно добиться доверия северян, тем более Старков. Впрочем, они молоды и слишком поспешно принимают решения. Если вы примите мое посредничество, то, думаю, мы сможем как-то отрегулировать эту ситуацию и детально рассмотреть ваши претензии...

Он говорил и дальше, переводя нервный взгляд с рослого, заросшего шерстью Магнара на столь же высокого воина, с черными волосами, в которых мелькали рыжие пряди. Оба воина держали топоры: скагг - огромную дубину с лезвием из обсидиана, а с пояса черноволосого свисал топор с искусно обработанной рукоятью и дивными узором на лезвии, в котором гость признал валирийскую сталь. Эти двое выглядели тут самыми опасными, но гость не упускал из виду и худощавого воина с блеклыми волосами и зелеными глазами и на редкость уродливого бледного иббенийца, скалившего острые зубы и глав двух других домов Скагоса.