Игра Джеральда

— И не смей говорить мне, что я могу что-то сделать, — свистящим шепотом произнесла Джесси. — Я не хочу даже слушать.

«Но ты должна как-то избавиться от них, — шепотом ответила девочка. — Потому, что он — Оно — действительно собирается вернуться. Сегодня ночью. После захода солнца».

— Я не верю, — прохрипела Джесси. — Я не верю, что этот человек был на самом деле. И мне наплевать на след ботинка и на серьгу. Я просто не верю.

«Да, конечно, ты не веришь».

— Нет, не верю!

Голова Джесси свесилась на одну сторону, волосы ниспадали на матрац, губы протестующе искривились. Да, она верила.

26

Джесси снова задремала, несмотря на усиливающуюся жажду и ломоту в руках. Она знала, что спать было очень опасно — ее силы будут продолжать угасать во время сна, но разве это что-то меняло? Она исследовала все возможности, но все так же оставалась Американской Прикованной Милашкой. К тому же она хотела забвения, желала его страстно, как жаждет наркоман своей порции допинга. Но когда она уже почти засыпала, шокирующая своей простотой мысль обожгла ее дремлющий разум, как костер.

«Крем для лица. Баночка с кремом на полочке над кроватью».

«Не возрождай надежду, Джесси, это было бы ужасной ошибкой. Если она упала на пол, когда ты приподнимала полку, то, наверное, закатилась в такое место, откуда тебе ни за что не достать ее. Поэтому не возрождай надежду».

Но дело было в том, что Джесси не могла не надеяться, потому что баночка все еще была здесь, на месте, откуда она могла легко достать ее. К тому же там было достаточно крема, чтобы смазать одну руку. Возможно, даже обе, но Джесси считала, что в этом не будет необходимости. Если она сможет освободиться от одного наручника, то сможет встать с кровати, а если сможет встать с кровати, то от другого наручника как-нибудь отделается.

«Это была просто маленькая пластмассовая баночка, одна из тех, которые рассылают по почте, Джесси. Она должна была соскользнуть на пол».

Однако этого не произошло. Когда Джесси повернула голову налево так, что чуть не вывернула шею, то краешком глаза заметила темно-голубое пятнышко.

«На самом деле там ничего нет, — прошептала та смирившаяся с судьбой часть Джесси, которую она ненавидела. — Ты думаешь, что она там, это понятно, но на самом деле там ничего нет. Это просто галлюцинация, Джесси, просто ты видишь то, что желает видеть большая часть твоего ума, что приказывает она видеть тебе. Однако не я; я — реалистка».

Джесси снова посмотрела, еще больше поворачивая голову влево, несмотря на острую боль. Вместо того чтобы исчезнуть, голубой комочек стал еще четче. Это была баночка с кремом. Со стороны Джесси на полке стояла лампа, она не соскользнула на пол, когда Джесси приподнимала полку, потому что была прикреплена к деревянной поверхности. Книжка — роман «Долина лошадей», лежавшая на полке с июля, соскользнула на основание лампы, а баночка с кремом «Нивея», сдвинувшись, удерживалась именно этой книгой. Джесси подумала, что, возможно, ее жизнь будет спасена именно потому, что на полке оказались лампа и книга — фантастический роман, в котором действовали люди с именами типа Айла и Ода, Уба и Гонолан. Это было более чем удивительно; это было нереально.

«Даже если баночка там, то ты никогда не сможешь добраться до нее», — прошептала фаталистка, но вряд ли Джесси слышала ее. Дело в том, думала она, что я могу достать баночку. Она была почти уверена в этом.

Джесси повернула левую руку внутри браслета наручников и медленно и осторожно потянулась к полке. Ей нельзя было совершить ошибку, толкнуть баночку с кремом вдоль полки, откуда ее будет непросто достать или столкнуть вглубь, к стене, например. Насколько Джесси знала, теперь между полкой и стеной был зазор, через который легко могла проскользнуть маленькая баночка. А если это произойдет, то ее рассудок может не выдержать. Джесси была уверена в этом. Да. Она услышит, как баночка упадет, покатится по пыльному полу, а потом ее рассудок просто… разобьется. Поэтому ей нужно быть очень осторожной… А если она будет осторожной, то, возможно, все еще будет хорошо. Потому что…

«Потому, что, может быть, есть все-таки Бог на свете, — подумала Джесси, — и он не захочет, чтобы я умерла здесь, на этой кровати, как какое-то животное, попавшее в капкан. Но лучше перестать думать об этом. Я сняла эту баночку с полки, когда собака начала терзать тело Джеральда, а потом увидела, что баночка слишком мала и легка, чтобы причинить хоть какой-то вред собаке, даже если бы мне и удалось попасть в нее. В тех обстоятельствах, когда я чувствовала только отвращение, страх и смущение, самой естественной реакцией было поискать что-нибудь более тяжелое на полке и отшвырнуть баночку прочь. Но вместо этого я поставила ее на полку. Почему я или кто-нибудь другой, почему мы совершаем такие аналогичные поступки? Потому, что есть Бог, вот почему. Это единственный ответ, который я могу дать, единственный ответ, объясняющий все. Бог сохранил для меня ее потому, что знал, как сильно она будет мне нужна».

Джесси осторожно скользила прикованной рукой по дереву полки, пытаясь сложить свои занемевшие пальцы лодочкой. Ошибки быть не должно. Она понимала это, отставив в сторону мысли о Боге, Судьбе и Провидении, это был ее лучший и последний шанс. И когда ее пальцы коснулись гладкой поверхности баночки, внутри нее зазвучали слова старой песенки, бывшей популярной, когда Джесси еще училась в колледже:

«Если ты хочешь попасть в рай, Я расскажу тебе, как это сделать. Нужно смазать пятки жиром, И тогда ты выскользнешь из рук дьявола, И приземлишься в Земле Обетованной; Смотри на вещи проще И смазывай пятки жиром».

Джесси обхватила баночку пальцами, не обращая внимания на пульсирующую боль в плече, и осторожно передвинула баночку ближе к себе. Теперь она знала, что ощущают люди, работающие с жидким азотом.

«Смотри на вещи проще, — подумала Джесси, — и смазывай пятки жиром».

Могли ли быть высказаны более справедливые слова за всю историю мира?

— Я не думаю так, — произнесла она в нос, подражая голосу Элизабет Тэйлор в фильме «Кошка на раскаленной крыше». Но Джесси не слышала своих слов, она даже не осознавала, что говорит вслух.

Джесси уже ощущала благословенное расслабление, нисходящее на нее, оно было столь же сладостно, как первые глотки свежей прохладной воды, омывшие ее пересохшее горло. Она собиралась выскользнуть из рук дьявола и приземлиться на Земле Обетованной; в этом не было ни малейшего сомнения. До тех пор, пока она будет очень аккуратной. Ее пытали, ее жгли огнем; а теперь она получит свою награду. Было бы глупо с ее стороны даже сомневаться в этом.

«Мне кажется, что лучше не думать подобным образом, — озабоченно произнесла Образцовая Женушка. — Не то ты станешь неосторожной, а мне кажется, что еще ни одному неосторожному человеку не удалось выскользнуть из рук дьявола».

Возможно, что так, но у нее не было ни малейшего намерения быть неосторожной. Последние двадцать два часа она провела в аду, и никто лучше нее не знал, как много было поставлено на кон. Никто не сможет узнать, никогда.

— Я буду осторожна, — еле слышно пробормотала Джесси. — Я продумаю каждый шаг: Обещаю, что я сделаю это. А потом я… я…

«Что потом?»

— А потом я выскользну, конечно. И не только из этих наручников.

Внезапно Джесси услышала себя снова разговаривающей с Богом, но теперь ее речь лилась легко и свободно.