Игра лисиц. Секретные операции абвера в США и Великобритании

Представленное Канарисом Гитлеру досье по конференции в Аркадии не оставляло места для воображения.

Германская спецслужба вскрывала (шаг за шагом, в хронологической последовательности) все операции, проведение которых союзники планировали вплоть до 1943 года, начиная с «ограниченной наземной операции» в 1942 году и кончая «полным овладением всем побережьем Северной Африки». К 1943 году предполагалось принять уточненное решение о способе «вторжения на континент либо через Средиземное море с территории Турции на Балканы, либо путем высадки в Западной Европе».

Еще во время конференции в Аркадии штабам союзников была дана команда «принять срочные меры для сосредоточения на территории Великобритании союзных сил», а также начать работу над разработкой планов «широкомасштабного наступления сил союзников с высадкой во Франции». Военные цели союзников были определены однозначно; план операций был четко сформулирован во всех деталях; были подготовлены и четко упорядочены все временные графики.

Последовательное осуществление этой большой стратегии находилось под пристальным вниманием немецкой разведки. В мае 1943 года в абвер поступила дополнительная стратегическая информация от военного атташе Испании в Вашингтоне. Теперь она включала в себя расшифровку протоколов совещания «Трайдент» между Рузвельтом и Черчиллем, на котором впервые обсуждались детали вторжения войск союзников на континент. Всеобъемлющая информация поступала от немецких разведчиков оперативного и тактического звена, занимавшихся расшифровкой кодов беспроводных систем связи союзников, изучением захваченных документов и допросом военнопленных, взятых в Северной Африке, Италии, а также Сен-Назере и Дьеппе. Кроме того, такие данные предоставляла специально созданная агентурная сеть, «специализировавшаяся» на информации по готовящемуся вторжению.

Однако значительная часть этой важнейшей информации, полученной с таким трудом, либо совсем не доходила до высших эшелонов Верховного командования вермахта, либо зачастую не оказывала на них должного впечатления. Аналогичной была и ситуация в январе 1944 года, когда донесение агента А-3725 начало долгий путь по бюрократическим коридорам в Цоссен, в бетонные бункеры которого переехал Генеральный штаб сухопутных войск.

Несмотря на пометку SSD, что означало «очень срочно», донесение прошло через все инстанции, прежде чем попало в руки того, кому было предназначено, а именно полковника Алексиса фон Рёне, руководителя подразделения Fremde Heere West, немецкого аналога отдела G-2 американского Генерального штаба.

На следующий день агентство Рейтер (Рёне считал его одним из важнейших источников военной информации) опубликовало официальное коммюнике, в котором пыталось замаскировать причину поездки Айка в США. Агентство писало:

«Сейчас уже можно объявить о новом назначении генерала Эйзенхауэра в Великобритании, полученном им по приказу Объединенного комитета начальников штабов. Во время своей поездки из Средиземноморья в Великобританию генерал встретился с президентом и премьер-министром».

В то же время от агента А-3725 поступила новая информация, касающаяся темы вторжения. 16-го числа в радиограмме номер 937 он сообщил:

«В настоящее время в Лондоне постоянно находится более 7 тысяч американских солдат и офицеров, дополнительно к тем, что прибыли сюда в отпуск. Большинство из них выполняютработу при различных штабах, занятых вопросами подготовки вторжения. Один из таких штабов дислоцируется на площади Беркли в Мэйфер».

Примечательно то, что, несмотря на отсутствие в донесении данных особой важности, полковник фон Рёне, испытывавший настоящий голод в отношении «горячей» информации из Лондона, воспользовался этими данными при составлении своего доклада от 17 января.

«Обсуждаемое различными средствами печати и радио прибытие Эйзенхауэра в Англию, – указывал он, – является характерным признаком. В то же время из других агентурных источников поступила информация о том, что вновь созданный командный центр союзников на Гибралтаре является вторым по значению для подготовки вторжения и предназначен для непосредственного руководства операциями в Средиземноморье, в особенности на юге Франции».

«Другое донесение, – продолжал он, – сообщающее о прибытии в Англию заместителя Эйзенхауэра, главного маршала ВВС Великобритании Теддера, свидетельствует о быстром прогрессе в создании аппарата управления вторжением. О том же говорит и назначение генерала Брэдли командующим полевой армией США (первая американская армейская группа) с подчинением генералу Эйзенхауэру. Заслуживает внимания тот факт, что Брэдли ранее был командиром 82-й воздушно-десантной дивизии США (частичная переброска которой из Италии в Англию подтверждается надежными источниками), а затем командовал 28-й пехотной дивизией, прибытие которой в южную часть Англии подтверждается другим агентом» [224] .

224

Надежный источник (sichere Quelle). Этим термином сотрудники радиоразведки обозначали перехват беспроводных сообщений союзников.

Приведенный выше доклад о ситуации в Великобритании не принадлежал к числу лучших информационных документов, подготовленных Рёне. К этому времени в распоряжении Рёне было слишком мало по-настоящему ценных источников разведывательной информации.

Если бы речь шла о выделении ключевой фигуры со стороны противника во время той великой, предшествовавшей вторжению драмы, такой фигурой безусловно был Алексис фон Рёне. Его задачей являлось снабжение Верховного командования окончательно обработанной и проверенной разведывательной информацией, на основе которой принимались решения. Вся агентурная, шифровальная и аналитическая служба разведки работала на этого человека. На его столе заканчивались все разведывательные игры и интриги.

Всего лишь полковник среди фельдмаршалов и высших генералов, представлявших сияющее окружение фюрера, Рёне руководил относительно небольшим отделом в Генеральном штабе. Даже собственные враги (которых в его окружении было достаточно, так как ему были присущи гордость, смелость, прямота и наличие собственных убеждений) признавали его идеальным исполнителем для столь важной работы. Полковник Рёне был эрудированным, инициативным и мыслящим сотрудником, прекрасным администратором. Еще в 1940 году, в звании капитана, он снискал себе всеобщее заслуженное признание за великолепную подборку данных о французской армии, иллюстрирующую ее фатальную слабость. И это в то время, когда остальные эксперты в один голос твердили о ней как о значительной военной силе. Вклад Рёне в битву за Францию был оценен генералом Францем Гальдером, впоследствии начальником германского Генерального штаба, как решающий фактор ошеломляющей победы немецкого оружия.

В 1942 году, после ухода в отставку начальника бюро разведки, полковник фон Рёне стал его естественным преемником. Менее чем за три года трижды получивший повышение по службе, теперь он стоял не только перед величайшей задачей за все время своей карьеры, но и перед возможностью улучшить свое феноменальное достижение 1940 года, сбросив завесу тайны с планируемой союзниками операции по высадке на континент. Однако, как оказалось, даже его возможностей для этого было недостаточно.

«Приблизительно до 1942 года, – писал профессор Перси Эрнст Шрамм, перу которого принадлежали военные дневники ОКВ, – немецкое Верховное командование могло сосредоточить свои основные усилия (на Западе) на охране и контроле оккупированных территорий, а также на построении системы береговой обороны. Однако после событий лета и осени этого года (Дьепп, Эль-Аламейн, высадка союзников на побережье французской Северной Африки) стало очевидным, что англо-американцы решились на открытие второго фронта на контролируемом немецкими войсками побережье Европы… сосредоточив основные усилия на нанесении решающего удара в самой «европейской крепости».

Согласно проделанному Шраммом анализу, сложившаяся на тот период ситуация характеризовалась тем, что в составляемых Рёне Feindbild (схема планов противника) отсутствовали данные о точном месте предполагаемой высадки войск второго фронта союзников. Более того, к зиме 1943–1944 года картина стала еще более туманной. В информационном документе, подготовленном для самого Гитлера, генерал-майор из возглавляемого Йодлем штаба планирования отметил: «Мы занимаем внутреннюю линию системы стратегической обороны Festung Europa, не имея при этом возможности воспользоваться преимуществами такого расположения. Причина заключается в том, что многочисленные свободные силы противника в Средиземноморье, на Ближнем и Среднем Востоке, в Африке, Америке, Англии и Исландии, участие которых в высадке в Европу можно ожидать в любое время, связывают собой значительную часть наших резервов».

Подобное положение было недопустимым, и никто не понимал этого лучше, чем полковник фон Рёне, заточенный в бетонном бункере Цоссена, как в башне из слоновой кости.

Весь 1943 год он посвятил исследованиям в области этой важнейшей проблемы. В то время как войска союзников упорно продвигались через Средиземное море к своему плацдарму на юге Италии, Рёне пытался предугадать стратегическую цель, вытекающую из цепочки тактических решений. Он сознавал, что рано или поздно операции в Северной Африке, Сицилии и в Италии должны привести к широкомасштабному вторжению. Однако ему недоставало неопровержимых признаков подготовки такого вторжения.