Игра лисиц. Секретные операции абвера в США и Великобритании
Шрифт:
Все происходившее за плотно закрытыми, хорошо охраняемыми воротами поместья свидетельствовало, что США не так уж неуязвимы для противника, как кажется. В большом доме, укрытом от посторонних взоров деревьями и кустами парка, работала рация немецкого шпиона.
Им был голландец по имени Вальтер Кёлер – во всяком случае, под этим именем он значился в главной картотеке абвера. Лысеющий близорукий человек небольшого роста пятидесяти одного года, он не был ни романтиком, ни искателем приключений. Он прибыл в США летом 1942 года с заданием добывать любую информацию, касающуюся проблем ядерных разработок. Ему было поручено собрать коротковолновую рацию и передавать свои сообщения в Германию еженедельно по пятницам в восемь часов утра.
Кёлер, видимо, действовал умело, потому что уже длительное время
В это унылое апрельское утро Кёлер готовился передать в эфир очередное еженедельное донесение номер 231, как делал это уже на протяжении более двух лет, начиная с того зимнего дня 1943 года, когда он впервые вышел на связь с радиоцентром абвера, обслуживавшим зарубежную агентуру.
Последнее донесение агента имело мало общего с его основным заданием и не содержало никаких секретных данных. В нем шла речь всего лишь о нарукавной эмблеме американской пехотной дивизии, которая якобы перебрасывалась в Европу. Кёлер уже не первый раз сообщал своим шефам подобную мелочь, словно это могло придать новые силы основательно потрепанному вермахту.
Эта история началась задолго до того, как Кёлер стал одним из ее основных персонажей. 12 ноября 1940 года подразделение абвера в Бремене получило донесение от своего агента в США. Казалось бы, это было обычное послание, однако оно положило начало цепочке событий, которые в конечном счете вылились в целую шпионскую операцию, длившуюся четыре с половиной года.
В своем рапорте агент, зарегистрированный в картотеке под номером 6079/40/Ig или R-2232, сообщал, что несколько американских заводов, вырабатывающих гелий, наращивают свои производственные мощности, что приведет к увеличению выпуска продукции. Он обращал внимание на тот факт, что того количества гелия, какое до сих пор вырабатывалось в США, являвшихся монополистом в данной отрасли, было более чем достаточно для удовлетворения всех потребностей этой страны. Гелий использовался ВМС США для наполнения дирижаблей, а также как компонент воздушной смеси при выполнении водолазных работ на больших глубинах и в кессонах. Поэтому, как предполагал R-2232, увеличение производства гелия преследует какую-то иную цель. Агент обращал внимание на то, что «излучаемые радием альфа-лучи представляют собой ядра атомов гелия», и предполагал, что увеличение производства гелия «может быть связано со значительными достижениями в ядерной физике». Возможно, считал R-2232, ведутся эксперименты по использованию атомной энергии в военных целях.
Под номером R-2232 скрывался работавший на абвер немецкий химик Альфред Хильхаус, давно проживавший в США и имевший престижную работу. Его задачей был технологический шпионаж. Во время сугубо деловых на первый взгляд поездок (буква R (Reiseagenten) в номере агента обозначала, что сбор данных ведется в движении) Хильхаус собирал разведывательные сведения. Положение ученого позволяло ему посещать важнейшие предприятия, расположенные на всей территории США. Свое донесение от 12 ноября 1940 года он отправил после поездки в Амарильо, штат Техас, на один из крупнейших заводов по производству гелия, относящийся к министерству внутренних дел.
Оглядываясь назад, сейчас можно смело заявить, что агент Р-2232 передал в абвер то, что теперь можно назвать первым разведывательным донесением, возвещавшим наступление атомной эры.
Во второй половине ноября и в декабре он отправил в Бремен еще несколько сообщений на ту же тему. Разумеется, он только высказывал свои догадки, но они были близки к истине. Тем более, что сведения о новом научном прорыве успели просочиться даже в прессу.
5 мая 1940 года в газете «Нью-Йорк таймс» Уильям Лоуренс, автор статей на научную тематику, впервые рассказал, что в его стране группа выдающихся ученых работает над использованием атомной энергии. Далее последовала длинная статья от 7 сентября в «Сатердей ивнинг пост» с претенциозным названием «Атом уступает». Лоуренс писал об «открытии нового источника энергии, в миллионы раз более мощного, чем все до сих пор известное на земле. Один фунт вновь открытого вещества эквивалентен 15 тысяч тонн тротила». Уран-235 автор сравнивал с «прометеевым олимпийским огнем».
Сведения, полученные от агента, не показались
руководству бременского центра убедительными, однако, отдавая должное его настойчивости, оно разослало донесения R-2232 в штабы вермахта, ВМС и люфтваффе. Последовавшая реакция была прохладной. Типичным выражением общего скептицизма был, например, ответ штаба ВМС от 17 декабря 1940 года:«Утверждения агента об увеличении производства гелия не содержат ничего нового. Все, что нам известно, не дает оснований делать вывод, будто между увеличением выработки этого газа и возможным промышленным производством тяжелого урана существует какая-то связь. Представляет интерес лишь информация, в каком количестве и куда экспортируется гелий».
Весной 1941 года Хильхаус получил указание вернуться в Германию. Явившись в Бремен, он суммировал все, о чем знал, в длинном документе с интригующим названием «Производство тяжелого урана из гелия, предположительно, для ВВС США» и убедил тогдашнего руководителя подразделения абвера в Бремене капитана 1-го ранга Карлса разослать его тем же адресатам, которым были направлены его предыдущие донесения.
Штаб вермахта не удосужился даже подтвердить получение меморандума. Разведывательное управление ВМС не только отмахнулось от документа, но и недвусмысленно дало понять, что абверу не следует отвлекать сотрудников управления от работы на чтение досужих вымыслов агента. В ответе ведомства говорилось:
«Рост производства гелия не имеет никакого отношения к ядерным разработкам. Оно объясняется увеличением флота дирижаблей, а также в первую очередь необходимостью обеспечить потребности в этом газе для заправки многочисленных аэростатов заграждения».
Начальник разведки люфтваффе полковник Шмидт ответил Карл су только 19 января 1942 года, то есть почти через полгода после получения меморандума Хильхауса. Его мнение не совпадало с мнением коллег из других ведомств:
«По некоторым данным, работы в области ядерной физики, особенно в США, настолько продвинулись вперед, что в случае, если война затянется, они могут приобрести особое значение. Поэтому было бы желательно получить через абвер дополнительную информацию об американских планах, а также о том, насколько далеко продвинулись США в области ядерных исследований».
Шмидт направил меморандум Хильхауса полковнику фон Рёдеру, начальнику военно-технического управления вермахта. Так у Хильхауса неожиданно появился союзник. Рёдер, сам будучи грамотным ученым, написал Карл су, что «донесения агента очень неконкретны, и необходимо добиться от него более точных данных относительно этих экспериментов, ведущихся в США». Однако ничего нового к своим прежним донесениям Хильхаус добавить не мог. Тогда Рёдер обратился к Карлсу со следующим запросом:
«Через другую агентуру в США необходимо выяснить:
1) какие процессы применяются для получения тяжелого урана;
2) где именно, включая частные промышленные лаборатории, ведутся такие эксперименты с большими количествами урана;
3) какие другие материалы и сырье применяются в этих процессах».
В заключение своего меморандума полковник фон Рёдер рекомендовал «задействовать в операции специального агента, по возможности ученого-физика, направив его для работы в США для сбора информации на месте».
К этому времени новым направлением заинтересовались Канарис и Пикенброк. Они поддержали предложение фон Рёдера о привлечении к операции нового агента.
Выбор пал на Кёлера. Вообще-то он был далеко не идеальным кандидатом для выполнения такого ответственного задания. Однако он обладал другими важными качествами, позволявшими привлечь его к разведывательной работе на территории США. Во-первых, Кёлер не был новичком в шпионском ремесле. Он работал в разведке во время Первой мировой войны и эпизодически в период между двумя войнами. Во-вторых, он был голландцем по национальности и католиком по вероисповеданию, что давало основания выдавать себя за беженца, скрывающегося от нацистского режима. В-третьих, в свое время Кёлер учился на инженера и, хотя впоследствии стал ювелиром, все же сохранил кое-какие технические знания. И наконец, он знал США. Кёлер до 17 июня 1941 года проживал в Нью-Йорке в качестве законсервированного агента абвера, однако был отозван, когда в его финансовых отчетах обнаружились некоторые «неточности».