Игра на грани

Яра медленно и незаметно уснула, а Камилла приободренная идеей забралась на подоконник, задумчиво уставилась на спящий город. Сейчас Мердарион был освещен сотнями магических огней, многие из них были различных цветов и оттенков, говорят, зная их расположение на улицах, можно было с точностью сказать, где находится тот или иной дом, но Ками редко доводилось гулять по Мердариону, правда она не сожалела по этому поводу, времени у нее не было, девушка была с головой занята изучением артефакторства. Ее любовь к ним была не просто желанием, отнюдь это было единственное оружие, которым она могла защититься и единственный выход к свободе из опеки отчима и его сына-жениха. Вот по этой причине Камилла Ри Дагессо сейчас сидела и оценивала поистине великодушное предложение Яриты. Оно могло избавить девушку сразу от нескольких проблем. Самое первое и самое главное ее могли перевести на курс артефакторики, ведь сейчас ее приняли с расчетом, что в будущем она станет обычным бытовиком. Это отнюдь не радовало. Второе, позволяло воплотить сразу несколько ее задумок и проверить их достоверность и работоспособность. В третьих, да последняя причина была отнюдь не благовидной, можно даже сказать, что совсем наоборот. Аристократы все поголовно бояться усиления магов и на это есть существенные причины, но главная из них это стремление магов к могуществу, это не жадность, совсем нет, это еще хуже, это желание достичь недостижимых высот, стремление к совершенству, любопытство к мировым тайнам и загадкам. Да маги честолюбивы и достаточно благородны, чтобы не привести мир к разрушению, но есть у них еще и такая опасная черта как любопытство. Наверное, оно проявляется из-за долгой жизни магов, потому они похожи на детей им интересно провести эксперимент, просто для того, чтобы узнать — что из этого получится и далеко не все из одаренных задумываются о последствиях. Любопытство и недальновидность делают магов опасными, а потому не предсказуемыми. И такой враг хуже самого хитрого и коварного противника во сто крат, потому опасения у аристократов отнюдь не беспочвенные и Камилла Ри Дагессо очень хорошо это понимала, но ей также были присущи пороки магов и она тоже жаждала обладать настоящим даром, а не жалкими искрами, вот только в ней боролись два противоречивых чувства жажда заполучить и опасения от владения столь опасными знаниями. А был еще один факт, который перевесил все остальные, ей хотелось жить и желательно без ошейника, что лишал дара, а сейчас над ней висело именно такое будущее.

Всю ночь напролет она была поглощена своими мыслями, но как только на горизонте нарисовались первые лучи солнца, Ками приняла решение и была готова следовать до конца, в самом деле, жизнь одна и за нее следует бороться.

Глава 4.О том, что нельзя предвидеть непредвиденное

Мы действуем по привычной схеме: сначала лезем в неприятности — а разгребать будем потом!

Редгрейн Лебовски. Игры Патриотов

Осень закончилась, за окном стало намного холоднее, погода порой была отвратительной, дождь, грязь, сырость. Но в тоже время было что-то в этой поре года очаровательное, дождь придавал спокойствия и умиротворенности, редкий лучик солнышка заставлял улыбаться, а прохлада на улице требовала поскорее забраться в помещение. Словом это было замечательное время, чтобы придаться исследованиям и долгими вечерами корпеть над формулами и расчетами. Но как оказалось для той цели, которую поставила перед собой Камилла Ри Дагессо, времени бессовестно мало. Три декады она сидела над одними только расчетами, извела на это дело четыре блокнота и безумное количество чернил. Схема голема создавалась рассчитывалась и выбрасывалась, потому что не подходила, то слишком сложная, либо наоборот не достаточно мощная. Ками могла целые сутки провести в библиотеке сидя над огромными талмудами написанными знаменитыми артефакторами. А после на парах рассчитать еще две-три новых схемы, а придя домой вспомнить еще какую-нибудь мелочь и безжалостно выбросить свои труды. Яра поначалу горела желанием помочь, но однажды ее подруга выложила ей все теоретические аспекты, которые она учитывала при создании артефактов, ее речь затянулась на четыре саата, после нее впечатленная Ярита, больше не пыталась лезть с советами. Однажды уставшая не выспавшаяся Камилла сидела за столом и невидящим взглядом смотрела уже, наверное, на сотый по счету чертеж.

— Ками, тебе нужно отдохнуть! — сказала соседка, но девушка упорно покачала головой пытаясь сосредоточиться. Яра пожалела подругу сплела целительное заклинание восстанавливающее силы и направила на подругу, та неожиданно подскочила и уставилась на помощницу круглыми глазами.

— Что ты сделала?

— Ну, заклинание из разряда целительных, восстанавливает силы…

— Покажи схему! — потребовала Ками, позабыв о том, что только что едва не засыпала. Ярита пожав плечами, изобразила простенькую несколько уровневую схему целительского заклинания. Соседка вырвала из ее рук листик и уставилась на него жадным взглядом, прошептав одно единственное слово:

— Нашла.

— Что нашла?

— Концепцию на основе, которой построю голема.

— Поделишься?

Ками подняла на соседку рассеянный взгляд и кивнула, но продолжала молчать, Яра ждала пока, та соберется с мыслями, к этой привычке Ками зависать, она уже немного привыкла. Ее терпение было вознаграждено.

— Три уровня структуры любого артефакта есть самое оптимальное решение, больше — делают схему хрупкой и ненадежной, меньше — позволят врагу легко ее распутать. Но я не могла выбрать, что именно должно быть на этих уровнях. Голем должен был выполнять сразу несколько вещей, накапливать, отражать и защищать или нападать, все же я должна была представить его как боевой артефакт. Но все вместе увязать у меня не получалось и тут твое плетение. Понимаешь! — Яра отрицательно качнула головой, Ками принялась расхаживать из угла в угол, соседка, наблюдая за ней, улыбнулась, когда девушка искала решение какой-то сложной задачи, она была неподражаема. Образ серой мышки рассеивался на глазах, и обнажалась настоящая личность, глаза лихорадочно блестят от предвкушения, на губах играет мягкая улыбка, а на щеке появляется довольно милая ямочка. Жаль ее ребята в таком состоянии не видят. А Ками тем временем продолжила рассказ:

— Основа твоего заклинания самовосстановления, а для самовосстановления нужно накапливать силы, значит эти два процесса можно связать воедино, далее из-за того, что основой будет кристалл, защита будет выполнена с помощью пребывания в межпространстве, а для нападения мы напичкаем голема боевыми заклинаниями их должно хватить, чтобы избежать неприятностей в начале тура.

— Ого, звучит неплохо, а реализовать ты это сможешь? — ответом послужил хитрый взгляд, наполненный самоуверенностью. Так первый этап был пройден, но юных изобретателей ждал второй не менее сложный. Нужно было еще при помощи Яры создать заклинания, а учитывая фактически непредсказуемый результат, задача казалась невыполнимой. Камилла изготовив чертеж голема позвала Яриту на полигон, где целую декаду девушки упражнялись в построение самых простых заклинаний, поначалу выходило нечто настолько отдаленное от планируемого результата, что Ками только удивлялась, после этого изучала плетение и предпринимала новую попытку. Так стараниями девушек появилось странное невидимое, нечто, которое громко шаркало ногами и заразительно ржало. Смешно было только первые несколько дней, потом это нечто попало в общежитие и принялось бродить по коридорам ночью, при этом ржач не утихал. Вскоре адептам было уже не до смеха, сонные, усталые, мрачные как некроманты с перепою они жаждали разделаться с создателями этого непонятного, магического, феномена. Благо уличить адепток в содеянном никто не мог. Магистры предприняли попытку уничтожения последствия эксперимента, но оно будто и не почувствовало этого потому что старательно каждую ночь бродило по коридору и продолжало хохотать. Тогда было принято решение накладывать заклинание безмолвия на коридоры с наступлением ночи. Адепты успокоились, результат магического эксперимента нет, спустя декаду по Мердариону поползли слухи, один страшнее другого о жутком хохочущем демоне, чего ему только не приписывали, главное стражники сбились с ног, разыскивая неведомую тварь. Маги же, дабы не терять репутацию помалкивали. И на помощь стражам порядка не спешили.

Вторым неудачным результатом эксперимента был странный дух, который вселялся в какую-то вещь и жалобно просил пожрать, вначале жалобно просил, но чем дольше его игнорировали, тем настойчивее и громче становились его требования. Избавиться от этой гадости можно было только одним способом, положить какую-то еду, вблизи предмета, куда вселялся дух. Еда, разумеется, никуда не девалась, но сам дух исчезал, с тех пор все без исключения адепты носят с собой что-то съедобное.

Остальные подобные феномены как-то очень быстро рассеивались, но напряженная тренировка дала свои плоды. Ками удалось определить совокупность факторов, при которых проявлялись чудачества у Яры. И вот только выяснив причины девушки, принялись создавать голема. Вернее не так, Яра щедро делилась силой, а Ками с помощью стихии воды создавала то, что в будущем будет выступать в качестве голема. Поначалу задумывалось, что это будет лиса, но в процессе работы выяснилось, что этот зверь слишком неустойчив, потому лиса стала ниже, намного длиннее в ширину и могла смело называться ящерицей, которую с легкой подачи Яриты назвали Фенькой. Вначале голем был похож на большой кусок льда, грубый и неотесанный, но придав ей немного форму, Ками принялась совершенствовать его, отсекала лишнее, вырезала и утончала черты морды, лапы, хвост. И в итоге получилась Фенька, здоровая-такая, по длине в рост девушки, мощная, с пастью шириною в локоть и огромными клыками для устрашения и морального подавления противника…

Потом настал черед создавать управляющий контур, вот тут было сложно, занятие это требовало сосредоточенности и внимания, любая ошибка и работу пришлось бы начать сначала. И если у Ками проблем с этим не было, то для Яры, стоять ничего не делая и молча несколько часов к ряду подряд можно смело называть подвигом. Доплетая последние витки управляющего контура, Ками позволила себе вздохнуть с облегчением, Яра не выдержала и все-таки начудила, мысленно попыталась представить Феньку розового цвета. К сожалению, у нее получилось и не только представить, ящерица мигом приобрела, такой яркий, насыщенный розовый цвет. Камилла, увидев это чуть не взвыла, просто она занята была, и не могла позволить себе отвлечься, но закончив с узором, она поднялась и принялась ругаться и делала это так вдохновленно, что сама не заметила, как сбросила остатки магии на какой-то несчастный кустик, одиноко растущий на полигоне. Кустик встряхнулся и подробно рассказал обеим горе-колдуньям, какие они безрукие дуры. Несколько ыр над полигоном висела тишина, а потом девушки хохотали до упада, магия Яры снова проявила себя. Так в школе появилась еще одна странность — вредный куст борозины, который, не стыдясь, критиковал студиозов, магистры сначала офигели от такого явления, а потом только хитро посмеивались, а глаза довольно так поблескивали. Уж очень четко кустик разбирал ошибки каждого, понятно и доступно выражаясь. Некоторые особо ретивые адепты не раз пытались уничтожить кустик, ломали (тогда оказалось, что матюги куст знает не хуже портовых рабочих), топтали (так у растения появились колючки размером с палец), заливали кипятком (при этом растение гордо вопило, что таким их не возьмешь), а если пытались магичить, для причинения вреда кусту, то об этом поразительно быстро узнавал куратор хулиганов, приходил и устраивал разбор полетов. Единственные, кто души не чаял в растении, это адепты из факультета земли. Там эта ошибка природы даже в пример ставилась, чем куст был безмерно горд (как он об этом узнавал и по сей день загадка).

Ящерица, кстати, так и осталась розовой, времени переделывать ее, не было, а избавиться от чар Яриты, как показала практика, невозможно. Ками повздыхала для вида и смирилась, впереди их ожидала самая сложная часть, тот самый накопитель, состоящий из основных, гармонично уравновешенных стихий. Расчеты Ками закончила за два дня до отборочного тура фестиваля. А потом настало самое страшное и опасное, да к тому же незаконное — создание основного артефакта. Девушки на выходных выбрались на пределы школы и города, прихватив с собой самый обычный гранитный камень, для испытаний было вполне достаточно такого.

Решив для порядка поступить разумно, девушки, на случай опасности убрались из глаз людских, выбрав небольшой лесок, две магессы принялись колдовать. Ярита выступала в роли проводника, ну а, Камилла создавала, ее тонкие пальчики порхали в воздухе, выделывая непонятные движения, легкие и грациозные, казалось, она плетет паутинку, невидимую, но в тоже время тонкую и хрупкую, как воздух. Магия в руках девушки была мирной и послушной, она закручивалась в узлы и петли, растягивалась и ложилась плотными слоями, соединялась только видимыми для магов нитями, самое сложное было рассчитать точное количество силы для части узора. Невидимые потоки ветряной стихии окружали девушек, сейчас они были вполне мирными и безобидными, но если в расчеты закралась хотя бы одна ошибка, то теплый и ласковый ветер мог превратиться в безжалостного убийцу, а прикосновения станут острыми и болезненными. Вот только Ками старалась об этом не думать, она уже давно не сомневалась в своих расчетах, и потому все ее внимание было сосредоточенно на сложном узоре. Медленно, но верно безумная стихия свободы вплеталась в узор, Ками отмеряла последнюю каплю и потянулась к другой стихии. Воздух постепенно стал нагреваться, становилось все жарче, а под пальчиками искусной магички порой вспыхивали едва заметные при свете дня искры. Мало, кто из магов мог бы работать с настолько тонкими нитями, для Камиллы это было привычным делом, наверное, поэтому ей было доступно, то что не умели делать другие. Сплетенные ею заклинания были на удивление правильными, гармоничными, тонкими, так должна бы выглядеть работа мастера, если бы у нее был дар целителя, она бы стала одним из выдающихся лекарей. Это была единственная профессия, где не требовался сильный дар, силу можно тянуть из помощника, а вот плести тонкое кружево заклинания, дано не всем. Но боги, словно в насмешку наделили ее обычным стихийным даром, и девушка не имела ни малейшего отношения к братии целителей или некромантов. Но выкручиваться нужно было как-то, вот и приходилось работать с тем, что есть, а потом она открыла для себя мир артефактов, постепенно он расцвел для нее сотнями цветов, миллиардами оттенков. Они пригодились не единожды, и даже сейчас выплетая кружево, которое для других магов имело примерно схожий оттенок, она различала их здесь сотни. И старалась каждую последующую нить наполнить силой так, чтобы она была схожа с предыдущей. А вокруг становилось все жарче, огненная стихия опасна, сладить с ней могут немногие, слишком коварен огонь, слишком завораживающе красив, слишком ярок. Но юной магессе было не до красоты, не до удивительных переливов всех оттенков от бледно желтого до темно красного, стихия совсем не манила ее, нет, Камилла хотела увидеть плетение полностью, вот оно ее манило безумно, неудержанно, настырно, каждой клеткой своего тела, она жаждала увидеть итоговый результат. На смену жаркому огню пришла прохлада и сухость земли, казалось, мир затих, а девушек окутало непрозрачной серой стеной, в которой порой вспыхивали зеленые как изумруды искры. Стихия послушно кружила, окутывала, заботливо и всесторонне, такова была стихия земли. Нечто что соединяло все вместе и служило преградой межу огнем и водой, сочетая в себе все и жизнь и смерть. Она была самой сильной, но в тоже время несгибаемой и трудной в освоении и управление, хуже только непослушный и дерзкий огонь. Плелись петли, бушевала стихия, пропитывался магией, будущий невзрачный артефакт. Когда разгоряченного камня коснулась ледяная водная стихия, он вновь сменил цвет, но создательнице было не до этого, финальная часть артефакта была самой сложной. Пот градом стекал пол лбу, тело дрожало от перенапряжения, в глазах двоилось от разнообразия цветов и оттенков. Камилла по капле вливала последнюю стихию и чувствовала, как ее покидают силы, какая-то часть разума кричала об опасности, о смертельной опасности, но девушка не позволила страху даже проявить свой голос, подавив его железной выдержкой и глубокой концентрацией внимания. Последняя связка уже даже пальцы дрожат, но движения все еще мягкие, легкие, словно нет той тяжелой усталости, нет того чувства будто задыхаешься, нет боли во всем теле. Ками ничего этого не чувствовала, ей осталось последнее сделать закрепитель и привязку, настройку для такого типа артефактов можно сделать потом, когда пройдет период адаптации. И стихии полностью соединяться между собой. Последний виток едва слышимый выдох и в глазах Камиллы все резко темнее. Она упала на холодную землю, не услышав испуганного крика Яриты, не увидела она, как шлепнулся на землю первый, удачно выполненный накопитель, странный, прозрачный, бесцветный камень, переливающийся всем цветами, но это было как-то правильно, гармонично, что даже дух захватывало, красивее любого самого чистейшего бриллианта. Девушки непременно бы оценили такую красоту, но, увы, обеим сейчас было не до того. Одна находилась глубоко в мире грез, а вторая на грани истерики пыталась растормошить подругу.

Наступила ночь, звезды ярко сияли на темном, почти черном небе, как будто кто-то щедрою рукою рассыпал их причудливым узором на небосводе. Ночь была холодной, сырой.

А на маленькой лесной полянке царила полнейшая тишина, тяжелая атмосфера повисла среди деревьев, даже птицы не пели, а звери словно чуяли опасность и держались подальше. Едва заметно мерцал магический огонек, он был единственным, что вносило тепло в мрачную картину, он был словно глотком воздуха в пустыне, лучиком надежды в кромешной тьме. Возле старого шершавого дерева сидела, съежившись, светловолосая девушка, она прислонила к себе другую ведьмочку, которая вот уже который саат к ряду находилась без сознания. Сил плакать, звать или пытаться привести в чувство, уже не было, а потому Яра прислонилась к своей соседке в надежде, что так они меньше замерзнут. А еще она молила богов ободном, чтобы ее семья не бросилась ее искать, Яра не хотела, чтобы кто-то узнал о том, что они сделали. В том, что результат был положительным, она не сомневалась, ее двадцатилетняя соседка сделала, то чего не сумели умудренные маги. Еще теплый накопитель лежал у нее под рукой и едва заметно переливался в темноте разными цветами. Но она боялась за подругу, боялась, вот и сидела рядом с ней боясь отвернуться или заснуть.