Игра на минном поле

— В общем, планируй не планируй, а действовать придется по обстановке.

— Как обычно. Главную задачу предстоит решить твоей группе. Сверху мы поможем тебе уничтожить из гранатометов третий и четвертый дома. А вот второй придется брать прямой атакой. Внезапно и быстро. С заложниками трое боевиков, и если твоя атака захлебнется или даже задержится на несколько секунд, то духи просто расстреляют делегатов.

Коновалов предложил:

— А если из РПГ вонзить выстрел и в правую половину второго дома?

— Я думал об этом. Рискованно, конечно, мы не знаем, в каком состоянии строение, которому не один десяток лет. Не вызовет ли подрыв правой стороны обрушение всей крыши? Но стрелять придется при условии, если твоя группа не сможет быстро прорваться к дому.

— А если пойти другим путем?

— Каким?

— Сняв пост, не взрывать крайние дома, а продолжить продвижение ко второму дому. И уже убрав охрану, заменив оборону и укрыв заложников, начать общий штурм.

Седов протер лоб:

— Что ж, предложение дельное. Но в этом случае штурм придется переносить на ночное время. Вечером незаметно к дому, где содержатся заложники, не подойти.

— Ну ночью так ночью.

— А эвакуация? Хотя… наша «вертушка» может лететь и в темное время суток. Но пока ничего решать не будем, мне надо все хорошенько обдумать. Держали бы духи делегатов в одном из крайних домов, и проблем бы с их освобождением не возникло. Но Хатим опытный бандит, знает, где прятать заложников.

— Как бы он сам не прорвался к дому с заложниками.

— Ну уж нет. Такой возможности мы ему не предоставим. Отработав здания на восточной окраине, гранатометчики тут же переведут огонь на дом Хатима и соседний с ним подвал. Опасность для заложников в непосредственной охране. Но сказал, буду думать, значит, буду думать. И ты напрягись, может, что дельное и подскажешь.

— Я и сейчас готов подсказать, — заявил Коновалов.

— Перенос штурма на ночь?

— Да!

— Учту твои пожелания. Ну вроде здесь все?

— Вроде все. Если считать, что необходимо проследить за сменой постов с 2.00.

— Вот ты и проследи. А я возвращаюсь в лагерь. После смены подходи.

— Понял.

— И думай, Юра, думай. Мы не имеем права допустить гибель высокопоставленных заложников. И не потому, что только за одного Соловьева нам всем головы поснимают. А потому, что тогда талибы сохранят возможность шантажа руководства страны. А Окулин, так того вообще ждет страшная смерть. Впрочем, духам для достижения своих целей достаточно одного советника президента.

— Ну, такого подарка духи не получат. В крайнем случае, уверен, нам прикажут валить всех. И чужих, и своих. Лишь бы снять проблему.

Седов посмотрел на Коновалова:

— Уверен, говоришь?

— А ты нет? Или думаешь, нам разрешат выпустить отсюда духов с делегатами?

— Ты прав, но черт возьми, мы не должны допустить, чтобы настал этот крайний случай.

— Согласен, однако в бою может произойти все что угодно.

— Об этом мог бы и не говорить. Давай, смотри за кишлаком, я на командный пункт.

В лагере Седой застал за аппаратурой капитана Грачева:

— Ты давно, Грач, сменил Хакера?

Капитан посмотрел на часы:

— Пятнадцать минут назад. Хакер попросил хотя бы четыре часа отдыха.

— Пусть отдохнет как следует, а ты наблюдай за базой Хатима.

— Что и делаю. Только наблюдать-то не за кем, кроме часовых. Да, Хакер просил передать, что он осмотрел дальние подходы к Тарбаю.

— И что дал осмотр?

— В районах до Хардеста, Хайрана, Гардабада и Чидара, а также за «зеленкой» на удалении в пятьдесят километров каких-либо формирований духов не обнаружено. И еще площадку для вертолета он нашел.

— Где?

Грачев пожал плечами:

— Этого наш француз не сказал.

— Понял. Это хорошо. Никто из разведки на связь не выходил?

— Нет!

— Кот с Лисом не вернулись?

— Тоже пока нет.

— Ясно, я с картой поработаю. А ты следи за обстановкой.

— А я что делаю?

— Болтаешь.

Грачев чуть не задохнулся от такой несправедливости, но Седов успокоил капитана:

— Не напрягайся, Грач, шучу я.

— Нашел тоже время.

Седов прилег на спальный мешок, включил фонарик, направив свет на карту, на которой была нанесена схема базы Хатима. Командиру отряда было о чем подумать. Ведь только на нем лежала ответственность за выполнение поставленной задачи. Прямая ответственность.

В 1.40 в лагерь вернулись прапорщики Котенко и Лисенко, прошли на командный пункт.

— Ну что? — спросил у них Седов.

— Можно подойти к посту где-то на двести метров, — ответил Котенко.

— По балке?

— Нет. В балке заросли местами стоят, как колючая стена. И потом, в тихую погоду присутствие в балке людей выдадут ветви кустарника. А пройти так, чтобы они не шевелились, невозможно. Колыхание ветвей может быть замечено с поста, и тогда из балки на позицию не выйти.

— Как же тогда можно подойти к посту?

— Придется «танцевать», командир. На участке от «зеленки» до поста довольно много рытвин, канав, ям и даже воронок, непонятно, откуда они здесь, но их немало. Вот, переходя из одного укрытия в другое, используя маскировочный костюм, подойти к посту до расстояния выстрела из «винтореза» вполне реально. Конечно, ночью это гораздо легче сделать, но можно и днем, правда, в светлое время подход займет больше времени. И поднимать цели днем сложнее.

— У духов есть приборы ночного видения?

— Нет, иначе они выпасли бы нас, — ответил Лисенко. — Пару раз один из часовых поднимался, смотрел на плато, а больше слушал. Прибора у него не было.

— Пулемет стоит на одной и той же позиции?

— Да и направлен в сторону Чидара.

— А поднимался один и тот же дух или разные?

— Один и тот же.

— Значит, можно предположить, что в начале службу несет один моджахед. Второй либо спит, либо просто лежит внутри чаши?

— Скорее всего, так.

Седов взглянул на Котенко: