Игра на раздевание

И когда процесс завершается, Жданов выдыхает и, оттянув меня за волосы с члена, произносит повелительно.

– Глотай.

Я, превозмогая тошноту, подчиняюсь, и понимаю, что мой желудок против. Соскакиваю с колен и в панике кидаюсь к закрытой двери, ведущей в ванную.

Едва успеваю открыть ту, кидаюсь к унитазу, и меня рвет.

Боже, худшего палева я и придумать не могла.

Настоящие опытные эскортницы наверняка могут сделать так, чтобы подобного не случилось. Они проглотят и сделают вид, что это самый сладкий йогурт.

А я не настоящая эскортница. И я облажалась.

– Держи, – в поле моего зрения появляется зубная щетка в упаковке. Благодарно беру ее, все еще сидя на полу. Мне уже лучше, и я дотягиваюсь до кнопки слива и мельком отмечаю, что таблетка, которую я выпила, вышла вместе с содержимым желудка. А я думала, что хуже уже быть не может…– Новенькая?

Жданов все еще стоит надо мной, но я не поднимаю голову, киваю, едва не плача от облегчения.

Он не отвечает, молча выходит из ванной, и я остаюсь одна. Дверь за ним закрывается, и я облегченно поднимаюсь на ноги и подхожу к раковине.

Из зеркала на меня смотрит все та же испуганная девушка с огромными глазами и белым лицом. Только теперь и губы белесые. Распечатываю щетку, чищу зубы так тщательно, будто иду на прием к стоматологу. Трачу на это минут пять.

Противозачаточное не поможет, другая таблетка в пальто на первом этаже, я бросила его там вместе с презервативами. Опрометчиво с моей стороны, но возвращаться к дверям сейчас равносильно смерти. Жданов попросту не отпустит. А если я его разозлю…

Нельзя. Надо подумать, как выйти из этой ситуации максимально безболезненно.

Панику отодвигаю на задний план, опускаю прополосканную щетку на край раковины, умываюсь, стараясь не потревожить тушь, прополаскиваю рот раз сто.

Противозачаточное я смогу выпить и после. Допустим. А вот как быть с презервативами?

Спросить у Жданова? Он не любитель трепаться, вообще-то. За те полчаса, что мы вместе он едва ли проронил с десяток слов. Так, ладно. Отставить панику.

Надо возвращаться в комнату и делать то, за чем пришла. Вытираю руки и берусь за ручку двери ванной.

Глава 6

Жданов стоит у окна спальни, но смотрит не в него, а куда-то в пространство. Будто его мыли где-то далеко, он не здесь сейчас.

Прикрываю дверь аккуратно, но она все равно щелкает, и его плечи едва уловимо напрягаются.

Но он не оборачивается.

Я иду к нему, но не рискую обращаться с вопросом. Просто встаю рядом в ожидании приказа или хоть какой-то реакции. Почему-то мне кажется, что разговоры сейчас излишни. Замечаю, что гости, которые были за его столом разъезжаются. К крыльцу то и дело подъезжают черные тонированные тачки, забирая по нескольку человек.

А в доме есть кто-то из прислуги?

Наверняка, ведь…

Не может же быть такое, что мы остаемся тут вдвоем?

От этой мысли мне становится страшно. Накрывает дежавю. Я точно так же остаюсь с Рамилем в его особняке, а потом…

– Выпить хочешь? – спрашивает без эмоций. Головы не поворачивает, будто меня в комнате и вовсе нет. А я ловлю его профиль в полумраке и понимаю, что он и правда красив. Но не лощеной мальчишеской красотой, а какой-то грубой, мужественной, даже отталкивающей. Создается впечатление, что если я засмотрюсь на него, меня снимет снайпер. Интерес к нему смертелен, но я все равно смотрю и напитываюсь его силой и спокойствием. Пытаюсь разгадать его секрет, пытаюсь понять, как ему это удается? Занимать собой все пространство, в котором оказывается. Комната огромна, но в его присутствии сокращается до одного метра, на котором мы стоим плечом к плечу. – Лея?

– Нет, – отворачиваюсь, взволнованно. Конечно, он понимал, что я пялюсь. Но не одернул меня, позволил это. Такие как он наверняка привыкли ловить сотни подобных взглядов, может, поэтому он так лоялен. – Я не пью на работе.

Зачем-то добавляю и понимаю, что не врала. На лекциях по обольщению я тоже не пью. И на занятиях с ученицами не беру в рот ни капли, путь даже мы проводим уроки в клубах.

Жданов не отвечает на мою фразу, просто опрокидывает в себя стакан вискаря, который был в его руке и ставит на край столика у кресел.

Только сейчас, когда он отвернулся, я мельком отмечаю, что он снял бабочку и расстегнул пару пуговиц белоснежной сорочки. И замечаю, что у него и правда есть татуировка. И возможно не одна.

Стакан в стороне, Жданов обращает взгляд своих зеленых глаз ко мне, и я леденею. Пальцы начинают дрожать, и я понимаю, что он ждет следующего шага. Ждет от меня. Ну конечно, ведь он заплатил!

Подхожу, вернее даже подплываю к нему, медленно и плавно покачивая бедрами. Эту походку я показывала ученицам, но никогда ее не использовала.

И сейчас, глядя как зеленые глаза медленно чернеют и становятся похожими на изумрудный бархат, я понимаю, что она и правда действует.

Останавливаюсь рядом с ним. Вторгаюсь в его личное пространство, намеренно переступаю эту черту, чтобы понять, как он отреагирует. Напряжется или позволит.

И он позволяет. Смотрит на меня молча, но теперь в глубине его взгляда отражается не только желание, но и нотка любопытства.

Он дает мне шанс себя проявить. И я глотаю эту наживку как миленькая.

Цепляю лацканы его смокинга и подталкиваю Жданова к высокой кровати. Его грудь начинает вздыматься чаще. Пара шагов и он упирается бедрами в матрас. Поднимаю руки, стягивая с его широкой груди смокинг, обнажаю белую рубашку, которая кажется стальной на ощупь. И дело не в мягком хлопке, а в том, что под ним. А под ним сталь. Горячее и сильное тело, которое пугает меня и одновременно восхищает.

Пиджак на пол, тянусь к пуговицам и дрожащими пальцами расстегиваю одну за другой, в открывшемся вырезе вижу тату. Тянусь и бездумно касаюсь ее губами. Чувствую, как мышца от поцелуя напрягается, и на секунду теряюсь: он против или нет? Но Жданов не останавливает меня и вообще никак не дает понять, чтобы я прекращала. И я продолжаю.

Подключаю язык, провожу им по гладкой горячей коже и вдыхаю аромат мужского тела. Он терпкий и горьковатый. Грубый и звериный, как и сам хозяин. Он идеально подходит такому как он.

Рубашка с плеч слетает так же быстро как пиджак, и не дав себе опомниться и испугаться, я толкаю мощную грудь и Жданов падает навзничь. Утопает в матрасе, кровать под ним прогибается. Я сбрасываю с ног туфли, и взбираюсь на него, седлаю его бедра, уже не стыдясь выглядывающих из под платья чулок.

Грубые руки властно опускаются на мою задницу, задирая подол платья окончательно. Он сжимает, и дергает на себя, таранит своим пахом, будто надвое разрывая неожиданно волнующими ощущениями. Я пытаюсь заставить свой внутренний компьютер работать, и не поддаваться перебоям с электричеством, но мозг начинает троить. Эмоции берут верх. Закусываю губу безотчетно, ловлю потяжелевший взгляд Жданова на своем лице, он смотрит так, будто сам хочет сделать это со мной. Прикусить мою губу и распробовать вкус.