Игра предателя

— Мы пару раз сталкивались и, кажется, неплохо ладим. Я, честно говоря, думаю, что ему приятна возможность отдохнуть в компании человека, не принадлежащего к командной вертикали. Для него было бы неподходяще проводить время в компании гвардейских офицеров, в конце концов.

— Полагаю, что так, — пробормотал Бежье.

Откровенно говоря, я думаю, что это и было основной причиной, почему Живан заинтересовался моей карьерой и взял привычку время от времени приглашать меня на ужин [10].

Бежье сделал еще один осторожный глоток танны и кинул на меня взгляд сквозь пар:

— Должен сказать, ты удивляешь меня, Кайафас.

— Это почему же? — спросил я как можно спокойнее, не позволяя ему такого удовольствия, как разглядеть во мне раздражение оттого, что он снова назвал меня по имени.

— Я ожидал, что ты изменишься сильнее. — Бежье озадаченно нахмурился и стал похожим на ребенка, у которого болит животик. — Все эти почести, все славные дела во имя Императора...

В действительности-то все они были совершены во имя того, чтобы уберечь собственную шкуру. Но знать об этом никому не полагалось — и в первую очередь, разумеется, Бежье.

— Я, конечно, слышал обо всех твоих подвигах, — продолжал он, — но никогда не понимал, как такой бездельник, как ты, мог совершить даже малую их часть?

— «Император защищает», — процитировал я с непроницаемым лицом.

Бежье благочестиво кивнул:

— Конечно, так и есть. Но ты, кажется, получил особое благословение. — Он нахмурился еще сильнее, как будто и впрямь был младенцем и к тому же готовым срыгнуть [11]. — Я осознаю, что не вправе оспаривать Божественное Провидение, но я просто не понимаю...

— Почему именно я? — закончил я за него, и Бежье кивнул:

— Я бы не выразился так прямо, но... да. — Он развел руками, плеснув танну себе на манжет. — Тебе перепало столько божественной милости. Император протягивал тебе руку столь часто, но ты остаешься таким же легкомысленным. Я бы, честно говоря, ожидал большего благочестия.

Вот в чем было дело, оказывается! Он был взбешен и морально уязвлен тем, что его старый недруг-разгильдяй из Схолы достиг столь большого успеха и славы, в то время как сам Бежье застрял на посту, с которого не видно пути к продвижению, с кучкой ребят, таких же унылых, как и он сам. Зависть, черная зависть, если говорить другими словами. Я только пожал плечами:

— Императору вроде бы все равно. Не вижу причины, почему это должно волновать тебя. — Я глотнул чаю и наградил собеседника своей лучшей открытой, дружелюбной, посылающей взорваться на фраг-гранате улыбкой.

Он только похватал воздух ртом.

— Еще что-нибудь?

— Да. — Он вынул планшет данных и протянул его мне. — Это копия дисциплинарных слушаний против солдата Хунвика.

Это имя мне мало что говорило до тех пор, пока я не прочел обвинения, перечисленные в верхней части страницы. Тогда я понял, что это, должно быть, тот мужчина, на которого набросилась Маго.

— Нападение на старшего по званию? — миролюбиво заметил я.

Бежье оскалился:

— Эта, солдат... из вашего подразделения был в ранге капрала.

Забавно, как он не смог заставить себя сказать «женщина». Почему-то это злило его больше, чем тот факт, что их полкового чемпиона побили. Я кивнул:

— И по-прежнему остается.

Его глаза сузились, пока я продолжал изучать планшет.

— Я, впрочем, вижу, вы не стали применять по данному обвинению высшую меру.

— Этому были смягчающие обстоятельства, — произнес Бежье с явным оправданием в голосе.

Я кивнул:

— Вполне верю.

Зная Маго, я не сомневался, что именно она ударила первой. И вероятно, не один раз. Мари Маго была отчаянной женщиной, слова «перегнуть палку» могли разве что выразить ее повседневное состояние.

— Я так понимаю, он в данный момент отдыхает в лазарете?

— Насколько это возможно, да, — напряженно ответил Бежье.

— Хорошо. Не будете же вы пороть солдата за драку, если он не может даже стоять, а? Передайте ему пожелания скорейшего выздоровления от всего нашего полка.

Я загрузил файл себе в стол-планшет, как будто собирался его читать, и перебросил в планшет Бежье свои данные.

Бежье кинул взгляд на экран, и его челюсти сжались.

— Вот как вы с этим разобрались, да? Возвращена к служебным обязанностям после вынесения выговора?!

Я кивнул:

— Маго недавно назначена ПРО [12]. Солдаты только начали к ней привыкать. Реорганизация сейчас, когда мы готовы вот-вот приступить к боевым действиям, подорвала бы эффективность отряда до неприемлемого уровня.

— Ясно. — Его взгляд стал жестким. — Еще один особый случай.

— Определенно, — согласился я.

В очередной раз я не намеревался рассказывать Бежье, насколько особый был случай с Маго. Официально наше бегство с Медной Обезьяны было подано как славная, хотя и чуть более шумная, чем следовало, победа над зловредными грязными зеленокожими. Эмберли весьма ясно дала понять, что гнев Инквизиции падет на любого, кто решится выдохнуть хоть одно слово о том, что еще мы там обнаружили. Я знал ее достаточно хорошо, чтобы понять: она не разбрасывается напрасными угрозами.

Но факт оставался фактом: Маго, тогда еще простой солдат, прошла вместе со мной через гробницу некронов. И выбралась из гробницы она в том же здравом уме, в каком туда попала (пусть кто хочет, тот и болтает, что ума у нее и прежде-то было немного). Гвардии нужны были солдаты такого калибра. Если мне требовалось объехать по кривой несколько пунктов правил для того, чтобы такие люди, как Маго, по-прежнему стояли между мной и тем, что варп еще мог выблевать на нас, я готов был сделать из устава оригами и даже не поморщиться.

— Тогда наши совместные дела завершены. — И Бежье засунул планшет данных под шинель.

Без сомнения, ему чудился призрак совершенно неподобающих отношений между солдатом и комиссаром. Вероятно, это только прибавило его очевидной зависти ко мне — и, разумеется, совершенно напрасной. Во-первых, я не был настолько глуп, во-вторых, предпочтения Маго лежали в другой стороне. И наконец, что особенно важно, место смертельно опасной женщины в моей жизни уже было занято [13].