Игра реальностей. Дрейк

Наконец слова:

— Ты права. Если бы я хотел говорить о работе, то пришел бы в форме и, уж конечно, без вина. Хотя, о работе я все-таки упомяну, — тон сразу стал привычным, сухим. — С завтрашнего дня мы начнем заниматься больше и интенсивнее. Пора вводить тебя в обстановку, давать дополнительные физические нагрузки, знакомить с будущей работой и коллегами.

— Коллегами?

— Да. Двенадцать человек, мужчин — профессионально натренированный отряд для выполнения специальных поручений.

Я улыбнулась краешками губ.

— Двенадцать мужчин и я?

— Да. Скучать не придется.

«Джеймсу Бонду такого и не снилось».

— Хорошо.

Хочет быстрее ввести в роль? Что ж, не буду препятствовать, если считает, что я к этому готова. Еще один глоток. Еще одна пауза. Мой взгляд скользил по его крепкой шее, плечам, рукам…. Дерзко. И невероятно приятно.

«Давай, раскрывай карты, говори, зачем пришел. Уж точно не затем, чтобы поведать про своих богатырей, дядька Черномор».

— Дина, что ты ко мне чувствуешь?

Вопрос застал врасплох.

Ту самую «Дину», только что упомянутую, он заставил бы поперхнуться вином, залиться румянцем, лихорадочно искать подходящие случаю слова, а вот Бернарда, эта новая открывшая внутри меня глаза Бернарда, смотрела спокойно, без тени смущения и отвечать, похоже, не собиралась.

По крайней мере ни единое слово, к немалому удивлению, не слетело с моих губ.

Теперь Дрейк улыбался по-другому. Понял, что ответа не будет, снова заговорил сам:

— Я знаю, что чувства есть. Назовем их…. Симпатией, — очень деликатно. Не придраться. — Так вот, с моей стороны было бы нечестным умолчать о некоторых деталях, к этому относящихся.

Сердце все-таки забилось: тревожно, нехорошо, защита дрогнула в предвкушении плохих новостей.

Другая женщина? Просто не нравлюсь? По должности не позволено? Почему обязательно должны быть препятствия, когда все только начинается, когда так красиво и волшебно?

Я не хотела, чтобы он продолжал. И в то же время хотела. Так хочет сдающий кровь человек побыстрее почувствовать укол, чтобы потом можно было идти «заживать».

— Тянуть с этим тоже было бы неверно….

«Ну, так не тяни!»

— ….дело в том, что независимо от того, хотел ли бы я, чтобы ты симпатизировала мне или нет, представители Комиссии не имеют шансов на отношения с женщинами. Это не сознательный выбор, это физиологический фактор, препятствующий сближению.

В горле резко пересохло.

Теперь хотелось не вина, а воды, а еще лучше объяснений. Продраться бы уже через мангровые заросли слов и понять настоящую причину. Что пытается сказать Дрейк? Представители Комиссии никогда не спят с женщинами? Что за физиологический фактор может этому препятствовать — импотенция? Полное отсутствие мужских органов?

(Только не это….)

— Что за факторы? Это относится ко всем членам Комиссии?

Дрейк глаз не отводил.

— Да, ко всем, включая меня. И, наверное, будет лучше сказать особенно меня. Дело в том, что мы развивались дольше обычных людей. Модификации с телом происходили в течение длительного временного периода в соответствии с приобретенными знаниями и умением использовать их. Мы не совсем обычные люди, Бернарда, ты это уже поняла. Представители Комиссии — гуманоидная, если хочешь, человеческая раса с усовершенствованными функциями. В связи с этим наш энергетический фон сильно изменен, проще говоря, повышен.

— Что это означает? Вы «фоните»?

— Не в радиоактивном плане. Это означает, что если обычный человек…. — на этом месте он сделал паузу, видимо, формулируя фразу иначе. — Будем использовать доступные слова и термины: если женщина попробует меня коснуться, то ее нервная система впадет в шок. Чем слабее человек, тем хуже последствия. Я могу контролировать свой фон, как делал тогда, когда лечил твоего кота, но в остальных случаях он несоизмеримо выше принятой людьми нормы.

«Реактор. Это не здание реактор, а каждый человек, находящийся в нем».

Какое-то время я молчала, огорошенная услышанным.

Что же это значит — Дрейка не коснуться? Будет что-то похожее на электрический удар? Так что же…. Никаких отношений с женщинами?

— Среди вас ведь были женщины? Раньше, когда-то…. ведь были?

— Были. Давно. Но по какой-то причине они уступали мужчинам в физическом развитии и постепенно вымерли. Не знаю, даже я не смогу дать тебе ответа…. Я не шовинист, и мне жаль. Но теперь есть то, что есть — только мы.

— А как же новые люди? Вы ведь не гермафродиты?

(Мама, и только не это!)

Сухая усмешка.

— Нет. К тому времени, как это случилось, мы научились создавать новых людей.

— Клонировать?

— Нет. Создавать. Индивидуальных, уникальных людей, не клонов.

— И вы не можете создать женщин?

— Нет. Не с таким потенциалом, как у нас. А в обычных нет смысла — они не способны на физический контакт.

Я хотела сказать «какие же вы бедняги», но удержалась.

Глупости какие-то…. Хотя какие глупости? Мог ли обычный человек сделать стол невидимым? Мог прыгать в чужой мир? Мог лечить за доли секунды? Нет, не мог. А Дрейк мог. И в том, что он «фонил», сомнений не было: слишком сильно чувствовалось вокруг малейшее изменение его настроения.

Все же вино давало о себе знать: наличие непонятных энергетических фонов никак не хотело укладываться в голову, а передо мной по прежнему сидел красивый мужчина, вид которого наводил на самые, что ни на есть, грешные мысли. Искрила его аура или нет, а Дрейк для меня в какой-то момент стал яблоком, висящим над головой Евы в райском саду. Все равно дотянусь, все равно надкушу, даже если потом грянет с неба гром.

— То есть мужское достоинство у вас на месте. Вы просто забыли, как им пользоваться за ненадобностью.

Глаза Дрейка одновременно смеялись и оставались непривычно серьезными. Странная комбинация.

— Тебе лучше считать, что так оно и есть.

«Какая неоднозначная фраза. Что бы она могла значить?»

Но додумать не удалось, мыслительный процесс был прерван новыми пояснениями:

… — так же смею заверить, что на всех «не представителей» Комиссии этот фактор не распространяется. Поэтому выбор у тебя более чем щедрый. Тем более в Городах мужчин заметно больше, чем женщин.

Другими словами мне было сказано: «Гуляй, Машенька и на искрящийся каравай рот не разевай. Иди и поищи кого-нибудь попроще, благо, смертных вокруг много, а богинь давно не осталось….»