Игра с огнем

— Да, но, — прервала ее Клое. — Ведь этого нельзя позволить. Это глупо, это почти преступно… Я… она… Сента еще беби…

— Через два месяца Сенте будет восемнадцать лет, — мягко, но решительно ответила леди Мери, — и брак, дающий ей возможность вступить в семью, подобную Вандорненам, ни в коем случае не может быть преступным, моя дорогая Клое.

— О да, я знаю. Но все это ужасно! Ведь Сента еще слишком молода, чтобы выйти замуж.

Сильвестр с любопытством спросил:

— А сколько лет ему?

— Графу Вандорнену тридцать лет.

Сильвестр вскрикнул:

— О ужас!

Леди Мери, готовая сражаться, подняла свою худую руку:

— Позвольте мне вам все объяснить. Я получила прелестное письмо от начальницы пансиона и очень милые строчки от графини Фернанды Сальм-Хальтенбург, что с ее стороны очень мило. Вероятно, письмо Сенты и графа Вандорнена в пути. Они пишут, что Сента очень влюблена в графа Вандорнена, и они решили повенчаться в конце этого месяца. Графиня Фернанда пишет, что вся семья настаивает на том, чтобы свадьба была только там, и нет причин, препятствующих этому.

— Нет причин? Их даже очень много.

— Может быть, вы мне укажете хоть одну.

Бедная Клое растерянно глядела то на Сильвестра, то на леди Мери.

— Брак — это ведь ужасная вещь. Создается безвыходное положение, во всяком случае для первых нескольких лет. В эти первые годы, если ваш брак несчастлив, вы теряете все. Вы утрачиваете то, что никогда не сможете вернуть, даже если потом вы вернете себе спокойствие и свободу. Утрачивается вера в красоту, во всепрощение и в возможность жить с людьми. Ничто не может восстановить эти утраты. Ничто… — В голосе и в глазах ее были слезы.

Сильвестр встал, подошел и обнял ее одной рукой. Она прислонилась к нему головой и прошептала:

— А ведь мы так приятно провели время за чаем.

Поднятием бровей леди Мери выразила свое сочувствие страданиям человеческой души и действительно очень мягко сказала:

— Да, Клое, вы совершенно правы в том, что говорите. Жизнь, действительно, полна трагичных и печальных вещей. Но в случае, о котором мы говорим, мы не имеем никаких оснований думать, что Сента будет несчастна.

— Я ни о чем еще не думала. У меня нет еще никаких планов. Я просто рассчитывала, что Сента приедет и будет счастлива, — ответила Клое почти вызывающе.

— Ах, как это непрактично, — улыбнулась леди Мери.

Клое улучила минуту, чтобы поговорить с Сильвестром наедине. Глядя в его смешное, милое, детское лицо, она сказала:

— Дорогой Сильвестр, право, ужасно странно все это. Сента любит Вандорнена, он ее… Попробуй утешить твою бедную мамочку.

Сильвестр взволнованно сказал:

— Конечно, мамочка, не волнуйся, все будет в порядке. Г. А. настаивает только потому, что все еще помнит о наших скверных обстоятельствах.

Они вместе вышли. На улице Сильвестр взял ее под руку.

— Если тебе все равно, то мне кажется, дарлинг, мы не пойдем в кино. У меня было бы ощущение, будто мы на похоронах. Понимаешь ли ты меня?

Сильвестр рассмеялся:

— Дарлинг, но ведь это помолвка.

Но Клое не хотела ни развлечений, ни утешений.

Сильвестр попробовал убедить ее:

— Но ведь вероятнее всего, ты и сама хотела бы, чтобы Сента вышла замуж. Для нее это самое лучшее. Что же бы она делала? Нико стремится вырваться из дома. А ты всегда говорила, что была бы рада, если бы…

— Да, но все это теперь совсем иначе. Сента — беби… Этот мужчина — иностранец, значительно старше ее… Она будет жить за границей.

— Да, мама, но мы не можем вечно гулять в Риджент-парке, даже если Сента останется навсегда за границей. Идем домой!

В автобусе они все время молчали. Приехав, застали письмо от Сенты.

Схватив его, Клое побежала сообщить новость Саре.

— Вот оно что! — воскликнула Сара, услышав эту новость.

Клое читала письмо с жадностью. До Сильвестра и Сары долетали только отрывки.

— Сента говорит, что она никогда не думала, что такое счастье мыслимо. Он страшно мил. Вот любительский снимок с него.

Все трое изучали маленькую фотографию, на которой Макс был в костюме для верховой езды.

Сильвестр сказал:

— А я тебе говорю, он очень шикарный. Он совсем не выглядит старым. Вообще, нельзя определить сколько ему лет.

Клое продолжала читать письмо Сенты: «Мы повенчаемся здесь, потому что здесь мы узнали друг друга»… Она прервала чтение и отсутствующим голосом сказала:

— Сента хочет, чтобы мы послали ей срочной почтой все ее фотографии, так как Макс, или как его там зовут, должен уехать на неделю в Киль и она хочет, чтобы он взял с собой одну из ее карточек.

Сара хладнокровно заметила:

— Вам нужна чашка чаю, вот что вам нужно.

В дверях она столкнулась с Нико, возбужденной и радостной, которая на лету поцеловала Клое.

— Мама, как это все чудесно! Тетя Мери мне телефонировала! Подумай, Сента и такой замечательный брак! Ах, вот письмо от нее…

Она схватила письмо Сенты и с удовольствием разглядывала карточку Макса.

— Он чудный, прелестный. Как бы я хотела, чтобы меня послали в Рильт!

Она села на тахту, поджав под себя одну ногу и качая другой. Она была так прелестна, что напоминала фарфоровую дрезденскую статуэтку. У нее был изумительный цвет лица, тонкие черты, прелестные голубые глаза с очень длинными темными ресницами и вьющиеся волосы почти золотистого оттенка.

— Ах, мама. Ведь мы все туда поедем. Это будет замечательно. Может быть, у Макса есть еще интересные братья.

Сильвестр сказал:

— Как для тебя все просто. Твоя душа настроена только на внешние проявления. Не правда ли?

— А если бы твоя душа, — возразила Нико, — была настроена на более простые вещи в виде шнурков для ботинок и хорошего ухода за ногтями, это было бы недурно. Неплохо было бы также, если бы твой галстук был на месте. Это значительно улучшило бы твой внешний вид, мой дорогой.