Игра Саида. Единственная

– В сторону, Хаджиев, - прикосновения сменяются. Кожа грубее, холоднее. – Чувствуешь мои прикосновения?

– Я… Да.

– Хорошо. Сможешь посчитать, сколько ударов будет?

– Нет! Я дышать не могу. Не могу… Мне нужно…

– Всё нормально, это ничего страшного. Просто считай.

Кто-то постукивает пальцами по моему подбородку. Сбиваюсь, не могу. Это всё не кажется реальным. Глупость. Два или три? Дёргаюсь от холода, больно бьюсь затылком о стену.

Значит, я возле стены.

Хорошо.

– Сколько, Ника?

– Не знаю. Три раза?

– Да. А теперь посмотри на нас, давай. Не так сложно, правда? Ты сможешь.

Не смогу. Всё мельтешит, кружится. Только две фигуры, которые склонились надо мной. Черты лица медленно вырисовываются, и я узнаю мужчину.

– Лютый.

– Уже хорошо. Забирай своё сокровище, Саид, надо валить.

– Я не могу идти. Всё…

– Дышать ты тоже не могла.

И не могу! Только понимаю, что втягиваю кислород. И получается, лёгкие больше не горят. Я дышу, получается. И дрожь в теле постепенно успокаивается, оставляя после себя отпечаток истерики.

Не спорю, когда Хаджиев рывком поднимает меня на руки, прижимает к себе. Всё же не галлюцинация. Он пришел! Я не осталась здесь запертой. Я не умру в одиночестве.

Облегчение бьет волной по телу, сметает сознание. Не обращаю внимание на то, что происходит. Прижимаю лицо к плечу Саида, прикрываю глаза. Сил совсем не осталось.

Меня утягивает в темноту, а затем мороз щиплет кожу. Отрезвляет, приводит в чувство. Вскидываюсь, кажется, что сейчас полечу вниз, но Хаджиев держит крепко. Опускает на сидение машины и протягивает бутылку воды.

– Какого хрена с тобой было, пташка?

– Паническая атака, - вместо меня отвечает Лютый, закуривая. – Видел такое у сестры пару раз. Испугалась, Ника?

– Т-ты… - и пусть легкие работают с перебоем, но я набираю побольше воздуха, чтобы выдавить обвинения: – Ты меня запер!

– Не запирал, мне делать нечего? Мы говорили, и я ушел к Саиду.

– О чём это вы говорили?

Хаджиев моментом реагирует, переключает всё внимание на Лютого. А я забираюсь подальше в салон машины, двигаю ладони к работающей печке. Мне все ещё холодно и согреться не получится.

Мужчины отходят подальше, о чём-то переговариваются. А я оборачиваюсь, рассматриваю клуб. Мне казалось, что всё здание должно быть в дыму, охваченное огнем. Или вовсе разваливаться на части.

Но ничего подобного не происходит. Есть немного дыма, и заинтересованные зеваки собрались. Но если бы не пожарная машина, то никто бы и не понял, что что-то происходит.

Тру лоб, понемногу успокаиваясь. Как там Лютый сказал? Паническая атака? Удивительно, что меня не накрыло ещё раньше. Нервы и так были натянутой струной, которую постоянно задевали.

У меня никогда не случалось подобного. Может, лёгкое волнение или паника, от которой сердце уходило в пятки. Но даже сегодняшнее представление Саида не довело до такого.

Откидываюсь на спинку кресла, старая выровнять дыхание. Перебираю пальцами мягкую ткань платья, и это помогает. Необоснованный страх умереть улетучивается, оставляя после себя горький привкус.

Что-то загорелось случайно?

Или кто-то намеренно поджог здание?

Мне хотелось бы верить в первый вариант, но зная Хаджиева и происходящее… Если его машину расстреляли, то почему не могли сжечь его клуб?

А он стоит спокойно на улице, что-то втолковывает Лютому. И даже не оглядывается, словно не переживает, что может получить выстрел в спину. Сплошная невозмутимость.

Для меня же эти минуты тянуться вечностью. Морозный воздух заполняет салон, приносит с собой запах гари. И лишь спустя долгое время, Саид возвращается.

Садится рядом, а за ним появляется водитель. Подчиняется короткому «поехали», покидая место происшествия. Мы совсем недавно сюда приехали, а кажется, что это было несколько лет назад.

– Ты самоубийца, - шепчу, поглядывая на водителя. – Точно.

– И почему же ты так решила, пташка?

– Ты так открыто ходишь, не переживаешь… Тебе ни капли не страшно?

– Я усилил охрану.

– Но не на улице же?!

– Переживаешь, пташка?

Качаю головой, отворачиваясь к окну. Мне вот совершенно всё равно: убьют мужчину или нет. Только проблем меньше будет, смогу уехать куда захочу и больше не оглядываться. Если Хаджиева не станет, то и за мной охотиться не будут. Кому нужны секреты мертвеца?

Стараюсь не обращать внимание на то, как желудок сжимается. И подкатывает тошнота от подобных мыслей. Это не моя проблема, если Саид рискует жизнью.

Не моя!

– Ничего страшного не произошло, - Саид отмахивается, а после стягивает с себя пальто. – Накинь, ты вся дрожишь.

– Это от нервов.

Замолкаю под тяжелым взглядом мужчины. Послушно кутаюсь в предложенную одежду. Пальто хранит тепло и замах Саида, обволакивает терпкими нотками. Запах табака щекочет рецепторы.

– Не кури, пожалуйста.

– Громче, Ника, я ничерта не слышу.

– Не кури, мне не нравится запах.

– Не нравится? – Саид хмыкает, но после смотрит на мой живот. – Я понял. Воды попей, чтобы успокоиться.

– Я в порядке. Более или менее, просто испугалась сильно. Что произошло?

– Небольшой беспорядок на кухне, повара своё выхватят. Не о чем переживать.

С сомнением отношусь к такому. Какой шанс того, что это совпадение на совпадении? Как шанс, что кто-то не заметит возможность свергнуть короля в шахматах.

Но это меня не касается.

– Сверни в больничку к рыжей, - Саид вдруг командует, заставляя меня осмотреть его. Он ранен? – Тебе лучше обследоваться.

– Я в порядке! И чувствую себя нормально, даже не тошнит. Просто…

– Просто? Если я постоянно буду выдергивать из тебя каждое слово, пташка, то далеко мы не продвинемся.

– Просто нервы. Сегодня был сложный день.

– И чья это вина?

Вспыхиваю, желая накричать на мужчину. Никто не заставлял его так обращаться со мной! Даже если я предательница или лгунья. Саид сделал то, что хотел. И вряд ли на него повлияло бы мое поведение.